Исчезнувшая клятва (СИ) - Янтарный Дмитрий - Страница 12

— Итак, — девушка, явно скучавшая эти несколько дней, но решившая не надоедать Сарефу своим присутствием, явно была рада его видеть, — что вы решили?

— Мы долго думали и обсуждали, — Сареф присел в предложенное кресло, — и всё-таки решили идти на Осину Самоубийц.

— И почему я не удивлена? — Джинора устало закатила глаза, — могу я хотя бы узнать, почему?

— Потому что поход на Чёрного Молоха, в любом случае, будет ещё сложнее, — пожал плечами Сареф, — какой смысл проходить поход на условное Проклятое Пугало для галочки, чтобы получить разрешение, если после этого Чёрный Молох надаёт нам лещей и отправит тренироваться дальше?

— Сареф, я, наверное, непонятно выразилась, — Джинора терпеливо на него посмотрела, — в общем уровне силы Рубиновый Паладин не уступает Осине Самоубийц. Вот только, в отличие от неё, он не наказывает за ошибки смертью-навсегда. Да и Акробат, Адвокат и Пугало тоже имеют свои особенности, и для победы над ними тоже нужны и сила, и мозги. Или ты, действительно, считаешь, что магистр драконов ввёл такое правило, чтобы можно было легко разобраться с монстрами третьего уровня, как ты выразился, для галочки?

— Нет, — пожал плечами Сареф, — но, исходя из наших данных, идти на Акробата нет смысла, у нас почти отсутствуют умения на холод. Адвокат — я прислушался к твоему совету, Джинора, и не хочу рисковать связываться с монстром, который двумя словами может достать всё дерьмо из твоей души. Паладин же… извини, но мне кажется, что монстр, который сам отпускает ходоков, если им, бедняжкам таким, вдруг стало слишком сложно в походе, не даст полного представления о силе Чёрного Молоха, на которого надо будет идти после этого.

— Ага, то есть, ты подумал, что этот монстр во время боя говорит ходокам: а, что, парни, всё, вы устали и уходите? Ну, тогда до свидания? Нет, Сареф, то, что он немножко снисходительнее к тем, кому не удалось с ним справиться, не означает, что он так легко прощает халтуру и легкомыслие.

Сареф ничего не ответил. Джинора внимательно на него посмотрела и вздохнула.

— Да, не этого я, конечно, ожидала, но…

— Ты отказываешься? — спросил Сареф.

— Конечно, нет, — хмыкнула девушка, — я же обещала. Просто я пытаюсь понять, почему?

— Я же ответил, — сказал Сареф, — это самый достойный вариант проверить наши силы.

— Ах, Сареф, оставь эти сказки для драконов, — отмахнулась Джинора, — они, действительно, несколько твердолобы в том, чтобы улавливать… некоторую подоплёку поступков, скажем так. Но я-то с тобой общалась два месяца, я успела неплохо узнать тебя, Сареф. Ты не из тех, кто будет подставлять голову под топор палача, чтобы что-то себе доказать.

— И что это должно значить? — с подозрением спросил Сареф.

— Ты хочешь идти на этого монстра либо потому, что подсел на адреналин, и теперь жизнь без риска для тебя серая и унылая, или, — она замолчала.

— Или? — поторопил её Сареф после того, как она молчала целую минуту.

— Или у тебя к этому монстру что-то личное, — хладнокровно закончила Джинора, — и я даже не знаю, какой из этих двух вариантов хуже.

— Что у меня может быть личного к этому монстру? — Сареф весьма убедительно изобразил замешательство, — я узнал о его существовании несколько дней назад.

— Вот и я тоже удивляюсь, — кивнула Джинора, — но и в первый вариант мне верится с трудом. Твоя сила и твоя свобода достались тебе дорогой ценой. Кроме того, у тебя есть хилереми. Я, конечно, мало что о них слышала, но даже того, что слышала, достаточно, чтобы знать: они всегда берегут разум своих хозяев. Не мог ты за такое короткое время подсесть на адреналин.

— Я не знаю, что тебе сказать, Джинора, — Сареф развёл руками, нехотя удивляясь тому, как хорошо Джинора умеет соображать, — я привёл тебе аргументы, почему мне нужен именно этот поход. Если ты мне не веришь — извини, другой правды для тебя у меня нет.

— Ладно, — Джинора махнула рукой, — не хочешь говорить — не говори. В конце концов, мне и самой не помешает освежить память и навыки против этого монстра. А теперь — возьми вот это.

Она указала рукой на пару свёртков на краю стола. Рядом с ними лежали две блестящие сиреневые карточки. Подойдя к столу и взяв их в руки, Сареф увидел, что это красиво оформленные приглашения. Имён, кстати, в них не содержалось: приглашения были на предъявителя. С другой стороны, Сареф сильно сомневался, что кто-то посторонний сможет пройти по ним в поместье драконов с синей категорией безопасности.

Зато содержимое свёртка его повергло в лёгкий ступор. Нет, маска барсука, которая находилась сверху, его мало смутила, хотя он предпочёл бы какое-нибудь более представительное животное. Но вот остальное…

— Это, — он возмущённо посмотрел на Джинору, — это что за тряпки? Это что, надо будет надевать?

— Надо будет, — кивнула Джинора, явно наслаждаясь своей маленькой местью за навязанный поход на Осину.

— Да кто это вообще носит? — возмутился Сареф, — и что это за дурацкая белая полоса на расфуфыренной рубахе?

— Эта расфуфыренная рубаха называется дублет, — терпеливо сказала Джинора, — и сейчас это очень модно.

— Да я даже не знаю, как это надевать, — продолжал возмущаться Сареф, — возможно, ты забыла, Джинора, но в клане Джеминид моё образование в этой сфере было крайне поверхностным.

— Не страшно. Горничные гостиницы тебе с удовольствием помогут.

— Да для чего эта белая полоса у шеи? Как будто сметаной мазнули. Неужели это считается красивым? — спросил Сареф. Если отбросить абсолютную хрупкость одежды, стоило признать, серебристый цвет рубахи и штанов, а так же прилагающихся к ним туфель, выглядел вполне неплохо. Но вот эта белая полоса…

— Потому что у тебя маска барсука, — ответила Джинора, — и эта белая полоса — это как бы продолжение узора, который идёт от морды, то есть от маски. Это новое модное направление: подражать образу того или иного зверя не только маской, но и элементами в одежде.

— А себе ты что выбрала? — поинтересовался Сареф. Джинора распаковала второй свёрток. В нём оказалась маска оленя, вернее, в случае Джиноры, лани, а так же пышное светло-коричневое платье. Причём по всему платью были разбросаны белые пятнышки. А небольшой вырез белой ткани у шеи, действительно, словно продолжал светлое горло зверя.

— Неожиданно, — хмыкнул Сареф, — я думал, ты выберешь себе какую-нибудь тигрицу.

— Слишком броско и вызывающе, — ответила Джинора, упаковывая платье обратно, — предпочитаю не столь агрессивный стиль общения и поведения. Быстрая, утончённая и неуловимая лань мне подходит больше… ну, по крайней мере, я такого мнения о себе, — добавила она, — да и на барсука, мне кажется, ты зря обижаешься. То, что они не восседают на вершине пищевой цепи, ещё ничего не значит. Это умные звери, которые хоть и не отсвечивают лишний раз, но прекрасно могут за себя постоять.

— Ладно, — кисло ответил Сареф, — во сколько завтра это мероприятие?

— Приём гостей будет вестись от момента, когда вечернее солнце коснётся горизонта, и до полного заката. Думаю, примерно в это время можно будет выходить. Мы, конечно, не самые важные гости на этом вечере, чтобы приходить последними, но и не мелкие сошки, которые, высунув язык, побегут на приём быстрее всех.

— Понял, — кивнул Сареф, забирая свой свёрток с одеждой и маской, — тогда — до завтра…

— Вот так удобно, господин Сареф? — услужливо спросила горничная, несколько ослабив завязки дублета у воротника и плеч.

— Мне было бы удобно снять с себя этот ужас, и больше никогда его не надевать, — пожаловался Сареф, — тем не менее, вам удалось свести к минимуму все неудобства, и за это вам — большое спасибо.

— Вам нужно будет потерпеть всего час, господин Сареф, — вежливо заметила горничная, — это деликатная ткань очень высокого качества, вы к ней быстро привыкнете. А теперь — хорошего вам вечера.

С вежливым поклоном горничная покинула комнату. Сареф же со вздохом взял маску и надел её на себя. И с удивлением понял, что и она сидит вполне удобно. Подкладка с внутренней стороны, сделанная из неизвестной, но приятной и даже немного упругой ткани, совершенно не раздражала кожу на лице. Более того, в маске были искусно сделаны несколько отверстий для дыхания, которые не были видны при прямом взгляде, но которые позволяли свободно дышать носом, не чувствуя никаких неудобств.