Сломанные крылья рейха - Тамоников Александр - Страница 8

– У нас очень мало времени. –  Шелестов вернулся к своим товарищам и уселся на пол. Побег рабочего с завода не мог остаться незамеченным. Его будут искать. Секретное производство –  и такой риск утечки секретной информации. Немцы понимают, что беглец мог попасть к подпольщикам. Возможно, они полагают, что именно подполье и организовало этот побег.

– Логично, –  согласился Буторин. –  А для подпольщиков главное –  сражаться с оккупантами, освобождать свою землю. И если их заинтересовал этот завод, значит, без советской разведки тут не обошлось. Значит, немцы навалятся на местное подполье всеми силами и будут использовать все методы, вплоть до внедрения в их ряды провокаторов. Классика жанра!

– Вот поэтому нам и нужно спешить, –  кивнул Шелестов. –  Придется потратить на изучение города не более двух суток. А затем действуем вот по какому плану. Слушайте и запоминайте…

Патрулирование самого города и его окрестностей практически не велось. Силы самообороны, хотя и были экипированы в военную форму вермахта, службу несли из рук вон плохо. У каждого солдата или офицера в Праге было много знакомых, друзей и родственников. Вести себя как оккупанты они не могли, да и не умели. Охраняли мосты, электростанции, другие важные объекты, ремонтировали и возводили новые оборонительные сооружения, ориентированные фронтом на восток и юго-восток.

Передвигаться по городу можно было почти без опаски, правда, только в дневное время. Хотя комендантский час в Праге и не вводили, по ночам количество военных патрулей возрастало в несколько раз. Проверяли документы у всех поголовно.

Шелестов за эти двое суток успел понять многое. Можно не понимать речи, не говорить с людьми, но глаза есть, и увиденное говорило о многом. В Советском Союзе к военным относились с уважением, как к героям, которые встали на пути врага. Шелестов хорошо помнил, с какими интонациями обращались, например, в Москве к людям в военной форме, к фронтовикам. В глазах каждого человека светилась любовь, безграничная благодарность и уважение.

Здесь же, в Праге, на военных, на своих же соотечественников, а тем более на немцев прохожие старались не смотреть, отводили глаза в сторону. Большая часть населения, хотя и находилась в относительной безопасности, понимала неизбежность гибели этого мира, основанного на нацистской гегемонии. Невозможно перекрыть все средства информации. Население знало, что Красная Армия успешно заканчивает освобождение своей территории от немецких войск, гонит их на запад и готовит освобождение от нацизма Европы. Очевидно, что фронт докатится и до Чехословакии. Как будут вести себя русские, вынесшие все ужасы нацистских зверств на своей земле? Будут они мстить чехам за то, что те добровольно сдались на милость Гитлера, приняли его власть, помогали, работая на заводах и фабриках, снабжали вермахт оружием, боеприпасами, военной техникой? Чехословакия добровольно приняла немецкий порядок, покорилась и стала помогать Гитлеру в войне против Советского Союза. Формально чешский народ был врагом русского, население Праги это понимало и всерьез беспокоилось.

Но расслабляться было нельзя. Нельзя было надеяться, что каждый чех в Праге, узнав в тебе русского, тем более разведчика, кинется помогать. Нет, фронт еще дойдет сюда не скоро, и многим еще предстоит определиться, с кем он и против кого. А пока здесь не братская Чехословакия, правительство которой, находясь сейчас в Лондоне, начинает активно искать контакты и сотрудничать с советским правительством. Пока здесь германский Протекторат Богемия и Моравия. И это надо учитывать. И операция, которую спланировал Шелестов, должна показать, что группа людей, участвовавших в боевом столкновении в Праге, имеет целью исключительно борьбу с нацистами. Поэтому большая часть убитых должна быть немцами: солдатами, прибывшими из рейха, а также бойцами местных сил самообороны Протектората, но этническими немцами –  фольксдойче.

Шелестов долго обсуждал со своими помощниками, где им провести эту операцию. Основная цель –  привлечь к себе внимание подполья, спровоцировать честных чехов, противников нацизма на помощь неизвестным. А для этого операция должна быть понятной, нельзя, чтобы кто-то сомневался. Не имитировать, а провести полноценное нападение на немцев.

Подполье в городе есть, это установлено совершенно точно, об этом предупреждал еще в Москве Платов. И подполье обязательно ведет наблюдение за такими важными объектами, как городская комендатура, тюрьма, здание городского управления полиции, мэрия, казармы, рестораны, в которые ходят немецкие офицеры. Вопрос в другом: откуда подпольщики могли вести наблюдение? Ответа на этот вопрос группа не нашла, и это было логично. Если бы ответ был очевидным, немцы давно бы переловили всех чешских патриотов. Любая квартира, любая крыша могла быть точкой наблюдения. На расстоянии ста метров, километра –  это не важно. С хорошей оптикой расстояние не помеха. Не исключено, что в системе наблюдения использовались и люди, которые по роду своей профессии могли находиться вблизи ключевых мест, за которыми нужно наблюдать. Это могли быть доставщики продуктов, дворники, почтальоны, продавцы газет, цветов.

Шелестов выбрал оптимальный вариант. После операции отходить так, чтобы находиться в поле зрения возможных наблюдателей, удаленных на 100–200 метров от объекта. Необходимо подготовить пути отступления на случай, если никто не придет группе на помощь. Скорее всего, не придет. Но приходилось рисковать и действовать буквально напролом, потому что существовал фактор времени. Группа должна была выполнить задание в кратчайшие сроки.

Буторин в неприметной, потертой кожаной куртке и сером берете присел возле колеса большой тачки, делая вид, что занят починкой колеса. Два пистолета за ремнем под курткой были его единственным оружием. Но если возникнет необходимость принять серьезный бой, если понадобится большая огневая мощь, то рядом в трансформаторном ящике, закрытом на массивный навесной замок, имелось три автомата, несколько гранат и запасных магазинов. Замок давно был сломан и только имел вид закрытого.

Шелестов и Коган в длинных плащах и фетровых шляпах сидели в черном автомобиле в квартале от ресторана «Ржип». Эту маленькую юркую «Татру» они угнали с другого конца города сегодня ночью. Дом, возле которого стояла машина, был пуст уже несколько дней. Столько же, судя по пыли на кузове, никто не пользовался этой машиной. Под плащом у каждого был спрятан немецкий «шмайсер». Несколько гранат должны были обеспечить отход, в случае если возникнут осложнения.

– Если сегодня этот немецкий полковник не появится, –  сказал Шелестов, посмотрев на наручные часы, –  придется устраивать шум. Нельзя больше ждать.

– Эффект не тот, –  пожал плечами Коган. –  Шум ради шума. Умный сразу поймет.

– У тебя есть идея получше?

– Увы, ни одной, –  хмыкнул Борис.

– Значит, делаем, как решили, а потом будем думать, как действовать в следующий раз.

– А вот и наш объект! –  оживился Коган, повернув голову и глядя в зеркало заднего вида. –  Черный «Хорьх».

– Черт, две машины! –  Пальцы Шелестова взялись за ключ зажигания. –  Отступать некуда, Борис. Стрелять точно! Даже если их там много, нам надо справиться.

– Давай за ними, и в заднюю я гранату брошу! –  предложил Коган.

– Давай, –  согласился Шелестов и завел мотор.

Две машины приближались сзади. Шелестов включил первую передачу и стал ждать, когда легковушки обойдут стоявшую у обочины «Татру». Немецкие машины сбавили скорость, объехали чешскую машину и стали прижиматься к обочине, чтобы остановиться возле ресторана. Шелестов вдавил педаль газа в пол, и легкая «Татра» рванула с места. Поравнявшись с остановившимися у ресторана легковушками, Шелестов притормозил.

Из машин стали выходить немецкие офицеры. Четверо уже стояли на тротуаре, закуривая, когда в окно задней машины через опущенное стекло влетела ручная граната. Коган рисковал, чуть придержав гранату в течение пары секунд в руке, прежде чем бросить. Ему нужно было, чтобы взрыв произошел как можно быстрее.