Чувствуй себя как хочешь - Холланд Саммер - Страница 6

– Каким образом она вам мешала? – вздыхает он.

– Похуй на козу, – бурчит Леон, аккуратно касаясь вмятины, – сюда посмотри.

Гэри приподнимает брови, недовольный тем, что происходит. Он неторопливо пинает в кусты труп незадачливого животного. Блядь, это практически улика.

– Варвары, – стонет Тыковка, с болезненной любовью поглаживая крышку багажника, – не берегут они тебя.

– Это можно поправить? – коротко спрашивает Леон.

– Здесь – нет, мне как минимум нужны кипяток и вантуз, – быстро отвечает тот, – и полировать нечем. А вообще в идеале нам бы в гараж.

– Там вакуумный упор, – добавляет Гэри.

– В Манчестер не поедем, – решает Леон, поднимаясь. – И это всего лишь от козы?

– Скажи спасибо, что они не лося сбили, – морщится Тыковка.

Гэри молча допинывает козу, выглядит это как идиотский артхаусный фильм. В ночной тишине слышатся стрекочущие звуки каких-то насекомых, отдаленный лай и совсем глухо – шум машин с дороги.

– Едем в Блэкпул, – сообщает Леон. – Зверюга, сядь за руль. Мне так спокойнее.

Цветочек

Солнечный свет настойчиво пробивается сквозь веки, заставляя открыть глаза. Флоренс отворачивается, но он словно повсюду. Стоит ей пошевелиться, голова моментально отзывается острой болью в висках. Прохладная часть подушки не помогает: господи, сколько она вчера выпила?

В рту появляется неприятный алкогольный привкус, как после студенческой вечеринки. Нужно подниматься, хотя бы зубы почистить, а в идеале – залезть под душ и немного освежиться. От нее, наверное, пахнет, как от помойки, там ведь были и вино, и джин, и…

Флоренс распахивает глаза, пытаясь понять, где она. Воспоминания сносят волной: сначала пино гриджио у друзей дома, потом в Бри проснулся ее обычный пьяный чертенок, и они пошли смотреть на подпольные бои.

Тело Джека, блестящее от пота во время поединка.

Его губы, кусающие ее в грубом и голодном поцелуе, полном остатков адреналина.

«Не думал, что ты настолько отбитая».

Грязные взгляды людей в той комнате.

Квартира Джека.

Сам Джек.

И второй поцелуй, такой нежный, что от него в голове стало пусто, и можно было взлететь.

Больше никаких событий Флоренс не помнит. Она оглядывает себя и понимает, что раздета до трусов и находится не в своей спальне. Хуже этого ничего придумать нельзя.

Джека в комнате нет. Тут и спрятаться негде: места мало, кровать придвинута к панорамному окну, из которого виднеется пролив, а рядом с ней – только тумбочка. Единственная дверь, судя по всему, ведет в гостиную. Флоренс приподнимается на локтях и оглядывается: сбоку от себя замечает еще одну. Хорошо бы это была уборная…

Слезть с кровати сложнее, чем она думала: боль в голове становится сильнее, и хочется приставить к виску дрель. Ноги держат с трудом, и Флоренс, цепляясь за стенку, почти доползает до двери и отодвигает ее. В нос бьет свежий запах, похожий на разреженный горный воздух, а глазам открывается целая галерея белоснежных рубашек.

Шкаф. Гребаный шкаф. Какого черта он замаскирован под выход?

Флоренс еле сдерживается от того, чтобы не выругаться. Она даже не прикрывает за собой дверь, просто двигается к следующей. Получается медленно, каждый шаг отдает интенсивной болью. Нет, так пить нельзя. Никогда больше, только хорошее вино и только железный самоконтроль. Даже если рассталась с парнем.

Она почти у цели, но дверь распахивается, и на пороге появляется отвратительно свежий и бодрый Джек.

– Проснулась уже? – сочувственно спрашивает он. – У меня восточная сторона, по утрам солнечно.

Флоренс не в силах даже ответить: она просто ползет мимо него.

– Понял, – кивает Джек и аккуратно перекладывает ее руку себе на плечо. – Полотенце слева, мятный шампунь в душе на полке, голове станет легче. Одноразовая щетка на раковине, достал для тебя.

Он помогает дойти до ванной комнаты и даже аккуратно закрывает за Флоренс дверь. От этого появляется странное чувство: смесь ужаса и благодарности. С одной стороны, найти свежее полотенце и новую зубную щетку – лучшее, что можно было для нее сделать при таком сильном похмелье. С другой – это Джек Эдвардс, и он ведет себя совершенно не как Джек Эдвардс. Что ему нужно?

После душа, который приходится сделать прохладным, Флоренс становится намного лучше. Она заворачивается в полотенце и только теперь понимает: вчера между ними что-то было.

Что-то. Как будто ей пятнадцать. У них был секс.

Почему он? Почему это должен быть именно Джек? Волна стыда катится по больному сознанию, все еще не готовому воспринимать произошедшее. Господи, переспать с лучшим другом своего парня, пусть даже и бывшего… Все равно недостаточно времени бывшего!

Ниже упасть было бы сложно. И если бы с кем-то вменяемым, нормальным… Но нет. Флоренс провела ночь с парнем, который перетрахал добрую половину Нью-Йорка, пощадив только мужчин и детей. Теперь она просто одна из тех девушек, чей номер Джек попытается потерять любой ценой.

– Флоренс? – слышится голос из гостиной. – Тебе дать футболку?

Она распахивает дверь, едва не ударив его по лицу.

– Где мое платье?

– Лучше возьми футболку, – бормочет Джек и отводит глаза в сторону. – И ты, наверное, голодная. Внизу есть ресторан, хочешь, оттуда принесут суп?

– Что с платьем? – раздраженно спрашивает она. – Если ты сейчас скажешь, что порвал его на мне…

– Ты его сама сняла, не помнишь?

– Нет.

Джек отходит в сторону, пропуская ее. У него в руках бутылка воды, и Флоренс машинально тянется за ней – пить хочется ужасно.

– Да, точно, – он отдает ей бутылку и ведет на кухню, – я должен был догадаться, раз тебя так унесло. Давай кратко: ты опрокинула на себя остатки моего джина, они залили твое драгоценное платье, ты его сняла и попросила постирать.

– Я ведь не была настолько пьяна.

– Это ты и пыталась доказать, когда я предложил остановиться.

Щеки пылают так, что дотронуться больно.

– Оно только для химчистки, – стонет Флоренс.

– Я понял, когда достал его утром.

Прохладная вода становится настоящим спасением: во рту пересохло. Головная боль начинает потихоньку успокаиваться. Возможно, сегодня даже получится начать думать.

– Хочу посмотреть на труп платья, – просит Флоренс.

В ответ Джек только протягивает ей чистую футболку.

– Я сбросил его в Гудзон, – с виноватой улыбкой произносит он, – на рассвете, чтобы никто не видел.

– Как я поеду домой?

– Найду для тебя штаны.

Флоренс садится на высокий стул и оглядывает квартиру при свете дня. Это чересчур странно: находиться здесь, слышать его голос, наблюдать, как он морщит лоб, когда говорит по телефону. И картина Джен Орпин больше не кажется такой уж сверхъестественной.

Почему-то хочется выбросить из головы все, что она знала о Джеке раньше. Словно напыщенный павлин с раздутым самомнением исчезает при свете дня, оставляя после себя кого-то совершенного другого. Человека, который способен на заботу и знаки внимания.

– Скоро принесут. – Он кладет трубку и садится напротив. – Ты в порядке?

– Напилась, как школьница, испортила любимое платье и переспала с братом бывшего. Как думаешь?

Лицо Джека вытягивается, но тут же принимает прежнее выражение.

– Отличная пятница на Манхэттене, – пожимает он плечами.

– Не мой стиль.

– Тебе точно стоит попробовать, – беззаботно потягивается Джек. – Потом втянешься, за уши не оттащишь.

Флоренс хочется объяснить ему, что не всем нравится просыпаться в таком состоянии, но это бесполезно. Напыщенный павлин возвращается вместе с издевательской ухмылкой и холодным, пробирающим до костей взглядом.

Она замолкает. Из кухни видно, что в гостиной у него появился письменный стол – судя по всему, выдвижной, – который сейчас завален бумагами. Еще одна разница между ним и Гэри: тот никогда не приносит работу домой и Флоренс запрещает. Говорит, это не дает по-настоящему отдыхать и размывает границы между рабочей и личной жизнью.