"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Крам Дмитрий - Страница 59

Спрут доламывал судно, до берега долетал треск. Громадный серый цветок закрывался и сминал «лепестками» корабль как зазевавшуюся бабочку. Не спрут, а серое пламя – медлительное, но плотное, гибкие языки скручивали паруса и мачты как бумагу и соломинки. Волны разносились от этого пира угрожающими ревущими кольцами, вокруг монстра роились тучи брызг.

А над ним парила черная точка.

Человеческая фигура.

Архимаг Темного Ордена. Он и натравил спрута на корабль.

Но в те минуты на ненависть сил не осталось, сердце было истощено горем утраты, вода на лице помогала скрывать от спасителя слезы.

Больше не выжил никто, на берег с обломками и вещами выбросило несколько трупов, Эгорд узнал рулевого, остальные исчезли в пучине океана или в брюхе спрута. Храбрый матрос Витор с мальчиком прошлись вдоль берега, собрали, что уцелело: еду, бутылки с питьем, оружие, одежду, веревки, драгоценности…

Солнце до вечера томно и равнодушно наблюдало, как выжившие хоронили погибших, Витор выцарапал на могильных булыжниках все, что сумел вспомнить о несчастных, Эгорд дрожащими губами произнес молитву, в глазах щипало.

Витор с первых мгновений появления и затем, когда почти весь день копали ямы, хмурым не выглядел. Грубоватый и веселый – его обычное состояние. Умудрялся шутить, подбадривать раздавленного мальчишку, а если тот сильно замыкался в переживаниях, Витор сурово порыкивал, нагружал юнца работой, чтоб дурью не маялся, от страданий толку ноль.

В итоге, Эгорд взял себя в руки, успокоился: маму терять не впервой. Ужасно, но привык. Более-менее. Человек, гадина такая, привыкает ко всему.

Однако ночью у костра, когда Витор мастерил из пластин убитого скорпиона доспехи, Эгорд лежал, свернувшись, на пустом мешке, из глаз на ткань лился теплый соленый ручей, грудь то и дело вздрагивала. Океан рокотал, над головой колыхались пальмовые листья, стрекотали какие-то ночные букашки, ветер подвывал траурно. За спиной пощелкивали инструменты, Витор что-то напевал под нос, как ни в чем не бывало собирал из ремней и черной скорлупы непробиваемую тунику.

А Эгорд мысленно вопрошал богов: за что? Когда невыносимая череда потерь закончится?!

– Эй, паренек, – сказал Витор бодро, – примерь обновку.

Рядом с Эгордом упало что-то, в воздух поднялась тучка песка, мальчик закашлял. Темный, как ночь, предмет оказался доспехами из скорпионьих члеников с хвоста, лап, жвал и других мест, где они мелкие. От мысли, что сущность твари, которой страшится больше всего, будет соприкасаться с кожей, Эгорда передернуло, в памяти вспыхнули мерзкие ощущения, когда скорпион обнимал младенца лапами...

– Не хочу, – ответил Эгорд. – Давай завтра, сейчас не до того...

– А до чего?

Витор уселся рядом, скрестив ноги. Начал теребить мальчика за плечо.

– Пока не выговоришься, хорошо не станет. Это как после отравы проблеваться. Валяй...

И Эгорд рассказал. О том, куда они плыли, какой была последняя мама, кто были остальные двадцать две, как складывалась жизнь с каждой, что заставляло бросать семью и бежать... Только умолчал о рождении в лапах скорпиона, о страшной неприязни к ним.

Витор за это время подбросил хворост в костер не меньше десяти раз, иногда Эгорд прерывался вытереть слезы, иногда останавливал Витор, чтобы накормить сготовленными на огне припасами с корабля, дать промочить горло. На небе успели расцвести звезды и луна.

Рассказ мальчика подошел к концу, Витор озадаченно почесал в затылке.

– Вот как... Ну и везунчик, парень!

– Не понимаю...

Эгорд подумал, издевается. Выложил всю душу, столько матерей погибло, а он...

Юноша усмехнулся.

– Завидую, вот что. Двадцать три мамки, это ж надо, а! А у меня за всю жизнь ни одной...

– Как?!

– А так. Семнадцать отцов! Сильных, умных, храбрых, душевных, всем бы таких... а мамки не было. Всегда мечтал...

Эгорд растерянно опустил взгляд, к ногам подлизывались широкие тонкие пленки волн, на кайме лопались пенные пузырьки, в жидких зеркалах отражались ночные небеса – яркие жемчужины звезд и темная глубина Вселенной.

– А я мечтал об отце.

Витор засмеялся.

– Значит, мы два сапога пара!

И Витор рассказал Эгорду о своей жизни. О семнадцати отцах, среди них были: светлый жрец, бард, стражник, конюх, кузнец и другие. Витор рассказал о жизни под крылом каждого, и впрямь были храбрые, сильные, каждый был по-своему добр, если не снаружи, то в глубине души. Каждый любил, оберегал Витора, передал каплю силы, отваги, мудрости, доброты... Пока Эгорд слушал, к горлу подступал комок – именно о таких отцах всю жизнь мечтал!

А еще Витор поведал, что всегда не хватало материнской нежности. Закалка закалкой, но все-таки крайность, когда человека воспитывает только мужская суровость, без женского тепла. Но так сложилось: утешительную женскую поддержку Витор получал разве что от подружек детства по играм, а возмужав – от мимолетных девиц. Покинув дом последнего отца – пещеру мага-отшельника, – Витор бродил по миру с мечом за спиной, истреблял всякую нечисть, по зову сердца или за плату, но часто два мотива совпадали. Тем и жил.

Витор похлопал по новеньким черным доспехам из больших пластин скорпиона.

– Вот и сегодня одной нечистью меньше. Хотя не такая уж нечисть, зверюга охотилась, добывала пропитание, винить не за что. И спрут, который корабль слопал, если подумать, такая же невинная зверюга. Настоящая нечисть – темный маг, подчинил волю спрута, натравил... Я подумывал стать светлым жрецом, сражаться с Темным Орденом от имени богов и света, но нет способностей к магии. К тому же, для жреца слишком падок на соблазны. Но меня устраивают и мои соблазны, и мое желание противостоять злу. Если сам не могу быть светом, то хотя бы могу защищать свет от тьмы.

– Вот бы и мне так, – зачарованно протянул Эгорд.

– Что?

– Бродить по миру, сражаться со злом...

Витор усмехнулся.

– Дело нехитрое. Научу, если хочешь.

– Хочу!

– Тогда надевай.

Витор кивнул на скорпионьи доспехи из мелких пластинок.

Эгорд замотал головой.

– Не хочу.

– Чего не хочешь? Бороться со злом?

– Нет, со злом бороться хочу! Надевать не хочу...

– Почему?

– Я это... скорпионов... на дух не переношу.

Витор вздохнул.

– Боишься, значит.

Эгорд понуро кивнул.

– Страх, – сказал воин, – первое зло. Давай, парень, поднимайся, будем с твоим первым врагом биться... Давай-давай, через «не хочу», там легче станет!

И Эгорд отправился за Витором в странствия, полные опасностей и приключений. Много скитались по миру, Эгорд повидал города, селения, крепости, трактиры, магические башни. Судьба заносила в дремучие леса, топкие болота, красочные и ядовитые джунгли, клыкастые пещеры, раскаленные пески. Везде поджидали логова чудовищ, засады разбойников, а еще были темные маги, демоны, мертвые порождения некромантов. В большинстве случаев Эгорд и Витор выходили победителями.

В походах и между Витор учил Эгорда сражаться, тот был учеником хорошим, по крайней мере, по мнению Витора, но сам Эгорд доволен не был.

Из-за скорпионов.

Научившись побеждать могущественных врагов, Эгорд боялся самых обычных скорпионов, с дамскую туфельку, что уж говорить о гигантских. В битвах с этими тварями Эгорд, как правило, давал трусливую слабину, Витору приходилось вмешиваться, выручать. После позорного поражения от скорпионьего племени Эгорд копил гнев на себя, тот выплескивался в следующих битвах на врагов, Эгорд сокрушал целые отряды с таким безрассудством, что те, кто наблюдали со стороны, считали величайшим храбрецом, героем среди героев... Знали бы, какая постыдная память была причиной геройства...

Однажды Витор тренировал Эгорда на краю кратера вулкана. Твердь под ногами то и дело угрожающе встряхивалась, из кратера валили черные тучи пепла, трещины на дне кровоточили густой лавой, вулкан готов был в любой момент прорваться, Эгорд и Витор дышали металлическим жаром, по коже катились горошины пота, но клинки звенели снова и снова.