Неравная игра - Пирсон Кит А. - Страница 68

Но вот записи об оказании Лэнсом ответных услуг отсутствуют, что, как я точно помню, подтверждалось и цифрами в блокноте. По-видимому, Нитеркотт так и не погасил свою задолженность. Быть может, откупиться ему не позволяли его эстетические принципы, а может, он пытался, но у него не вышло. В чем бы ни заключалась причина, настойчивые требования клуба вернуть долг подтолкнули его к алкоголизму, и в конце концов он заплатил самую страшную цену.

Я убираю папку в ящик.

— Теперь-то ты понимаешь, пупсик, что я тебе говорил?

Поднимаю взгляд на великана.

— Даже когда клуб вроде бы и закрылся, на этого чувака Нитеркотта все равно наезжали насчет долга. Твой приятель снаружи организовал его убийство — и хрен знает, скольких еще. На его руках кровищи до черта больше, чем на моих.

Я киваю, уже ощущая некоторую вину за свои недавние мысли, и со вздохом соглашаюсь:

— Возможно. Только мне все равно жаль, что он погиб.

— Почему?

— Так бы я увидела корчи этого ублюдка, когда его преступления станут известны.

— Значит, ты все-таки напишешь статью?

— Хочу я этого или нет, уже не имеет значения. Я должна.

Я уже собираюсь приступить к извлечению из ящиков всех папок, но тут Клемент мягко кладет мне руку на плечо.

— Знаешь, все будет хорошо.

— Ты о чем?

— О тебе, мне, обо всем. Я чувствую это.

Смотрю в его невероятные голубые глаза и так хочу ему поверить. И ничего я так не желала бы, как провести остаток своей жизни с любящей, чуткой и заботливой версией Клемента. А чего не желаю совсем, так это провести остаток жизни с мужчиной, способным убивать и глазом не моргнув. Возможно ли разделить две эти личности — почем я знаю… И в данный момент мои душевные раны слишком саднят, чтобы даже задумываться над этим.

— Увидим, — отвечаю я с вымученной улыбкой.

— Для меня этого достаточно. Пока.

Возвращаюсь к делу и вытаскиваю несколько папок. И когда я уже готова отнести их на стол, мое внимание внезапно привлекает тихий скрип дверных петель. Я резко оборачиваюсь, и моя ноша тут же летит на пол.

Потому что я вижу в дверях фигуру мужчины в коричневом свитере и бежевых брюках.

Ноги у меня подгибаются, и лишь благодаря вмешательству великана я не оказываюсь на полу в компании рассыпавшихся папок. Снова смотрю на мужчину и крепко зажмуриваю глаза. Потом открываю их, однако он по-прежнему стоит на пороге.

— Тебе лучше положить папки туда, где ты их взяла, — произносит мужчина.

Я прекрасно понимаю, на кого смотрю, и его голос мне тоже прекрасно знаком, вот только это совершенно невозможно. Я просто не могу его видеть и слышать.

Визитер делает шаг в комнату, и свет подтверждает невозможное.

— Нет… не может быть… Нет…

В каких-то полутора метрах от меня стоит Эрик Бертлз — некогда мой близкий друг и наставник. Тот самый друг и наставник, на чьих похоронах я присутствовала полгода назад.

Несколько озадаченному Клементу все уже удается поддерживать меня в вертикальном положении. Что же до моего состояния, назвать таковое потрясением будет даже недостаточным.

Делаю нетвердый шаг назад и, вцепившись в каталожный шкаф, с раскрытым ртом таращусь на человека, который никак не может быть Эриком Бертлзом.

Хоть и незначительные, но некоторые отличия от столь знакомого мне лица все же имеются. Лицо нового действующего персонажа загорелое и обрамлено аккуратно подстриженной седой бородкой, а неизменные очки на нем отсутствуют. Еще этот старик более худой, килограммов на пять минимум, нежели Эрик. Тем не менее, несмотря на все эти мелкие изменения, а также на куда более существенное обстоятельство смерти моего друга и наставника, выглядит визитер пугающе на него похожим.

Мне хочется заговорить, но слов я не нахожу. Самозванец, однако, подобной проблемы не испытывает.

— Эмма, ты меня слышала? — строго произносит он. — Положи папки на место.

Делаю несколько судорожных вздохов, пытаясь осмыслить невозможное.

— Но ты же… Ты же умер… Утонул! Я была на твоих похоронах!

— Была, ну и что, — невозмутимо отзывается он. — Просто тело, что сейчас лежит под моим надгробием, не мое. Мне кажется, это должно быть очевидно.

Вот только мне мало что представляется очевидным, и это наверняка отражается на моем лице. Я смотрю не только на человека, на чьих похоронах присутствовала шесть месяцев назад, но и который решил возвестить о своем воскрешении в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте.

— Возьми себя в руки, — велит старик. — У меня нет на это времени.

Его холодные и ничего не выражающие глаза, суровое выражение лица — все это совершенно не вяжется с тем Эриком, которого я столь хорошо знала. Тот был мягким, терпеливым и добрым.

— На это? — тупо повторяю я. — На что на «это»?

Он устало вздыхает и качает головой.

— Я скажу тебе, что «это»: не твоего ума дело. Если бы ты не начала копаться в картотечном шкафу, я бы здесь не стоял, и ты так и не узнала бы о моем… хм, положении. А сейчас я предлагаю тебе убраться и навсегда позабыть о нашей неуместной встрече.

Однако мой шок уже вытесняется недоверием, и я со злостью выпаливаю:

— Никуда я не пойду! Пока ты не расскажешь мне, что здесь происходит!

— Происходит здесь то, Эмма, что я был свидетелем убийства Алекса Палмера твоим дружком. И я снял весь прискорбный инцидент из окна спальни, так что, если ты не хочешь, чтобы я вызвал полицию, делай, что тебе говорят.

— Я его не убивал, — наконец-то подает голос Клемент. — Я бросил в него нож, потому что он угрожал нам чертовым пистолетом.

— Это все слова. Он мертв, и виновны в его смерти вы. Уйдете сейчас — и привлекать полицию будет незачем.

— Мужик, никуда мы не уйдем.

И с этим Клемент делает шаг вперед. Эрик сокрушенно качает головой и спокойно убирает руку за спину. В следующее мгновение снова ее достает, но теперь в ней пистолет, поразительно похожий на тот, которым совсем недавно размахивал Алекс. Эрик направляет оружие на великана, и тот замирает на месте.

— Я не Алекс Палмер, — предупреждает мой бывший наставник. — И я нажму на крючок без малейшего зазрения совести.

Клемент поворачивается ко мне:

— Не хочешь объяснить мне, кто это такой, черт его побери?

— Это, Клемент, Эрик Бертлз, мой бывший коллега и, как я полагала, друг. Судя по всему, он воскрес из мертвых.

— Вообще-то, это клуб для избранных, — непонятно к чему замечает Клемент. — А какого хрена он здесь делает?

А вот этим вопросом сама я едва ли задавалась, и потому ответа на него у меня нет.

— Если по-тихому не уйдете, — продолжает угрожать Эрик, — пристрелю одного из вас… А может, и обоих.

Ситуация представляется тупиковой. Мы с Клементом переглядываемся, и по его взгляду я понимаю, что по-тихому не получится.

— Звиняй, мужик, но прямо сейчас мы не готовы уйти.

Для пущей убедительности великан возобновляет наступление на старика.

Судя по всему, Эрику отнюдь не просто и дальше изображать уверенность, поскольку на его лице отражаются сомнения. Все-таки заявить, что ты готов пристрелить человека, это одно, но вот пустить в ход оружие по-настоящему — уже совсем другое.

Ситуация явственно выходит из-под его контроля. Он поднимает пистолет… и действительно находит в себе смелость нажать на спусковой крючок.

В столь ограниченном пространстве выстрел звучит просто оглушительно, и я вся сжимаюсь, когда стена у меня за спиной взрывается штукатуркой. Слава богу, пуля проходит у Клемента над плечом.

Хоть в ушах у меня стоит звон, я уже раскрываю рот, чтобы попытаться уговорить Эрика успокоиться, однако мне вдруг открывается, что вид у него ошарашенный, а рука с пистолетом опущена. Возможно, отдача оказалась сильнее, нежели он ожидал, или же он пытается понять, как ухитрился промазать по такой огромной мишени. Как бы то ни было, Клемент пользуется секундной неуверенностью Эрика.