Сергей Курёхин. Безумная механика русского рока - Кушнир Александр - Страница 39

Кто это был, поляк или венгр, сейчас уже никто не помнит. Факт остается фактом: в начале своего выступления Капитан, словно «мудрый дурак», исполнил злую пародию на композицию Bye Bye Blackbird, сыгранную предыдущим конкурсантом. Похожий трюк Сергей выдал незадолго до этого на одном из российских фестивалей. Тогда перед Капитаном выступал Даниил Крамер, который по случайности затянул свою программу. И Курёхин, словно «чаплинский клоун», начал пародировать манеру исполнения Крамера. Тогда эта акция имела успех, но то, что прокатило в России, не прошло в Вашингтоне.

Жюри, в принципе понимая, о чем идет речь, встало и в полном составе покинуло зал, заявив: «Спасибо, достаточно». И даже доброжелательный к Капитану журнал DownBeat на этот раз лишь сочувственно заметил: «Сила Курёхина-пианиста не в афроамериканской традиции, и нынешнее жюри предпочло довольно прямолинейную преданность мейнстриму».

Вдумайтесь, какая драма стоит за этими словами.

«Курёхину страшно не понравилось, что он не получил первый приз, — вспоминает Лео Фейгин. — Сергей очень болезненно к этому отнесся».

Курёхин даже не прошел отбор, и для него это был удар. А третье место на этом конкурсе, к примеру, заняла Азиза Мустафа-заде, уроженка солнечного Азербайджана. Красивая и техничная 19-летняя студентка бакинской консерватории безукоризненно отыграла стандартную программу и вошла в условный топ-3. А Курёхин вообще никуда не вошел.

После этого конкурса все интервью у Капитана были страшно злые. Чуть ли не впервые он не уходил в абстракцию, а говорил прямым текстом: «На самом деле я единственный, кто заслужил аплодисменты зала. Все остальные были настолько беспомощные — еле трепыхались. Но меня единственного попросили не играть дальше. Все как бы доигрывали, а мне в начале второй композиции сказали: «Извините, не надо больше играть. Не надо!» И зал начал мне аплодировать. На самом деле я Телониуса Монка люблю больше, чем все они вместе взятые. И мне кажется, что в Монке самое главное — его корявость. Я вот так пальцы сделал и не менял интервал просто».

Спустя годы можно, наверное, задать сакраментальный вопрос: «А судьи кто?» Сайт конкурса дает исчерпывающий ответ: в жюри были отобраны самые достойные, самые титулованные музыканты. Это и обладатели «Грэмми», и лауреаты «Оскара», и композиторы, написавшие десятки саундтреков к топовым голливудским фильмам. В общем, «вся королевская рать» американского кинематографа.

Испытание Курёхиным они, естественно, не прошли.

Конечно, нас там не было, и мы будем не слишком объективны. В архивах сохранилось фото 1988 года, на котором сын Телониуса Монка вручает премию молодому пианисту из Нью-Йорка, занявшему первое место. Победитель внешне — вылитый молодой Билл Гейтс, в круглых очках, аккуратный и политкорректный. Наверняка он сыграл Монка безукоризненно технично и растопил сердца жюри своим мастерством.

Курёхин, по всей видимости, решил продемонстрировать в Вашингтоне, что он не только самый техничный, но и самый креативный пианист в мире. А только вышло по-другому. Вышло вовсе и не так. И после этой истории Капитан окончательно утвердился в том, что ему тесно и неуютно в джазовом американском истеблишменте.

Вернувшись из США, Сергей встретился на квартире у Севы Гаккеля с приехавшим в Питер Троицким. В тот момент Артемий Кивович заканчивал работу над англоязычной книгой Tusovka, одним из героев которой был Капитан. Они стали делать большое и вдумчивое интервью, и Троицкий обратил внимание, что после Америки Курёхина буквально трясет. Капитан знал Артемия более десяти лет, поэтому это был тот случай, когда Сергей мог позволить себе быть откровенным.

«Всю свою жизнь я пытался поддерживать высший уровень музыкальности и духовности, — нервно бродя по комнате, вещал Курёхин. — Я прочитал тонны книг, много думал, я взращивал свой проклятый творческий потенциал. Теперь я узнал, что всё это неважно на Западе, что это просто ничего не меняет! Я мог бы оставаться неразвитым и достигнуть тех же, если не лучших результатов!»

«Итак, пока-пока, Сергей, — хладнокровно записал Троицкий в своем блокноте. — Такова цена, которую ты заплатил за роскошь быть дерзким в Америке».

Введение в Полинезию

На самом деле нет такой вещи, как искусство. Есть только художники. Сэр Эрнст Гомбрих

«Понимаете, я не мог ничего поделать, — сокрушался, сидя на мягком диванчике, Капитан. — Беру материал, а он сопротивляется. Не идет никак». Беседа Сергея с друзьями происходила за кулисами Государственной академической капеллы, где только что закончился «вечер фортепианных импровизаций» Курёхина.

Известный джазовый критик Владимир Фейертаг анонсировал эти озарения как «распад сознания исполнителя». Любимец города, которому, казалось, дозволено практически все, препарировал два рояля и изображал заявленные в афише «пляски святого Витта». Кульминацией фортепианного концерта стало участие в программе механических лягушек, которых Курёхин заводил ключом и ставил на крышку одного из роялей. И пока лягушка коряво подпрыгивала, Сергей играл, аккомпанируя ее движению. А когда животное падало на пол, заводил следующую лягушку.

«Представляете, одна из лягушек попалась дефективная, — удивлялся Маэстро после концерта. — И она прыгала конкретно на три четверти. Поэтому я вынужден был играть исключительно на три четверти».

Как только опустился занавес, Курёхин позволил себе немного расслабиться. «Маскировка на местности» удалась идеально — никто не догадался, что Капитан подогнал к капелле весь звукозаписывающий ресурс фирмы «Мелодия» с целью зафиксировать альбом «Полинезия: введение в историю». При этом часть материала записывалась на концертах в капелле, а часть — в студийных условиях, вместе с Сергеем Летовым.

«Нашу первую пластинку на «Мелодии» мы частично записывали вместе, — вспоминает Летов. — Сергей поставил мне задачу: играть во что бы то ни стало поперек и совершенно в другом стиле. Тем, кто слышал этот диск, может показаться, что в музыку, похожую на аккомпанемент к упражнениям утренней гимнастики, врываются какие-то дикие вопли. На самом деле они возникли не из-за того, что я не умел играть на саксофоне, а потому, что так хотел Курёхин».

Напомним, что у Маэстро уже было издано полдюжины виниловых пластинок в Англии и Америке, но еще ни одной в СССР. Теперь ситуация позволяла это сделать — к сожалению, с убийственным опозданием на десять лет.

Тем временем японское отделение RCA Victor купило «Полинезию» у «Мелодии», и вскоре Капитан вылетел в Страну восходящего солнца, чтобы сыграть на джазовом фестивале и дать несколько концертов в поддержку альбома. Сергей выступал в звездной компании с Джоном Зорном, Биллом Ласвеллом, Валентиной Пономаревой, Владимиром Чекасиным, Владимиром Тарасовым и несколькими японскими авангардистами. Это был «оркестр мечты» — его записи спустя два десятка лет были выпущены в отреставрированном варианте под названием «Сергей Курёхин: Япония».

В тот год события вокруг Капитана развивались с кинематографической быстротой. Незадолго до японского турне Сергей успел выступить в Англии — как сольно, так и с «Поп-механикой». Это была знаковая поездка, причем по многим аспектам...

Вот представьте картину: небрежно стряхивая пепел сигареты на пол, Курёхин объясняет музыкантам из Ливерпуля нюансы крупномасштабного концерта. Левой рукой он наигрывает фирменный рифф, а рок-группы Echo & the Bunnymen и The Christians его внимательно слушают. То, что недавно казалось фантастикой, теперь стало реальностью — в феврале 1989 года «Поп-механика» в тандеме с Королевским Ливерпульским симфоническим оркестром выступала на родине The Beatles.

Продюсер Колин Феллоуз, издававший альбом Insect Culture, убедил местный горсовет в том, как жизненно важно пригласить в Ливерпуль ленинградский десант. Мол, это будет целая программа авангардистских мероприятий: «Поп-механика» выступит с крупным шоу, Курёхин отыграет фортепианный концерт, а лучших кандидатов, чем «Новые художники», для открытия ливерпульского филиала Tate Gallery найти будет сложно.