Кодекс чести - Гаркушев Евгений Николаевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/119
• Следующая

– Смертью?

– Бывает и так. Социально непригодный человек должен умереть, чтобы жили другие, – это правило естественного отбора.

Девушка откинулась на спинку кресла, подобрала под себя ноги. Взгляд ее стал задумчивым.

– Два континента – две системы жизненных ценностей, – вздохнула она. – И все-таки в Европе ведь нет дуэлей? А живут они не хуже вас.

– Но в космос первыми полетели мы. – Я не смог удержаться от констатации столь приятного для России факта.

– А атомное оружие есть и у Германии, и у Великобритании, и у Франции.

– И у Америки с Китаем. Но не обладание атомной бомбой делает страну могущественной. Мы сильны экономически.

– А уровень жизни выше в Америке.

– По вашим подсчетам…

Возражая, я все же не мог опровергнуть Дженни в полной мере. Слишком много налогов мы платим, слишком масштабные национальные проекты реализуются. И армию мы вынуждены содержать значительно большую, чем американцы, которых защищают океаны. К тому же у нас холоднее – тривиально, но никуда от этого факта не денешься. Дома приходится строить с толстыми стенами и коммуникациями для обогрева, дороги разрушаются под действием перепадов температур, граждане вынуждены покупать теплую одежду… Расходы, расходы, расходы, которые покрывает только богатство земных недр. Но полезных ископаемых немало и в Соединенных Штатах.

– Пора спать, наверное. – Дженни улыбнулась мне так, что по спине пробежали мурашки. «Р» в слове «наверное» она опять произнесла по-английски, хотя днем разговаривала практически без акцента. – Что мы будем делать завтра с утра?

– Я хотел предложить тебе погулять по городу. Где-нибудь в центре. Потом – видно будет.

– Жаль, что бал еще не завтра. Его, ты говорил, устраивает глава управы? Это мэр города?

– Нет, глава одного из городских районов. Впрочем, он почти мэр. Район очень большой.

– Как его зовут?

– Константин Леонидович Щеглов. Очень достойный человек.

– Бал будет у него дома?

– Нет, в Доме офицеров. Он выступает организатором – мероприятие государственное, но кто-то ведь должен за него отвечать? Каждый раз поручать все заботы мэру неправильно. Главы районов, некоторые богатые промышленники по очереди организуют такие мероприятия, ищут источники дополнительного финансирования, чтобы все проходило по высшему разряду и не ограничилось только поздравлениями. Нужно нанять музыкантов, купить продукты, организовать обслуживание. А строить в каждом доме бальный зал – это чересчур. Для всех мероприятий вполне достаточно общественных помещений – их немало.

– Погулять по городу, когда на тебя не нападают, – это хорошо, – почти сонно протянула Дженни, поднимаясь с кресла. – Пойдем, проводишь меня до спальни.

– Боишься одна в большом доме? – улыбнулся я.

– Может быть, и боюсь…

Мы прошли по полутемному коридору, остановились у дубовой двери.

– Спокойной ночи, – шепнула девушка, приподнимаясь на цыпочки и целуя меня в щеку.

– Приятных снов. – Я слегка обнял ее. И когда отпустил, она отстранилась не сразу.

– Надеюсь, мне не приснятся кошмары… Звон клинков в полутемных подъездах… Но ты, наверное, все равно приснишься.

Гвиневера шагнула в комнату и закрыла дверь. Запирать засов она не стала, хотя я полагал, что после всех событий девушка будет вести себя в чужой стране осторожнее.

Нас утро встречает прохладой… После дождя на улице было очень свежо. Холодно стало и в комнате – я спал с открытым балконом и к утру сильно замерз. Вставать, чтобы закрыть дверь или взять еще одно одеяло, поленился. Вот она, долгая жизнь «на гражданке». Замерзнешь – ничего страшного… Успеешь отогреться. По звонку не вставать.

На кухне гремела кастрюлями Нина. Потом послышались голоса. Женщины обсуждали что-то, смеялись. Вряд ли к Нине зашел кто-то с улицы – значит Гвиневера проснулась. Как хозяину оставаться в постели было некрасиво.

Я рывком встал, надел джинсы и футболку – ходить в халате перед молодой девушкой неприлично, – заправил постель. Наскоро умывшись, спустился на кухню, стараясь не слишком топать по лестнице.

Дженни была в каком-то восхитительном легком платьице – совсем не по погоде. Нина поила ее горячим какао. Они так увлеклись разговором, что моего появления в дверях даже не заметили.

– У Никиты я уже пять лет работаю, – отвечала на какой-то вопрос Дженни домработница. – Очень приличный человек. Никогда не насорит лишний раз, всегда «спасибо», «извините» да «будьте добры». В других семьях совсем не так бывает. И прямо на пол мусор бросают, и отношение не то…

– А вы его так и называете – Никита?

– Как же его еще называть? Его ведь Никита зовут… А то, что не по отчеству, так он сам просил – молодой еще. И он меня Ниной зовет.

– Но он ведь гражданин, а вы – жительница.

– Ну да… Что ж, девонька, мне в армии служить или в университете учиться? На государственную службу я тоже не хочу – так-то уютнее… Замуж удачно выскочить не получилось. Не вышла я за генерала – не предлагал ни один… А сейчас поздно уже.

– И вам никогда не хотелось быть гражданкой?

– Да мне и сейчас живется неплохо. Налоги меньше, жизнь проще. А что голосовать я не хожу – так выходной свободный.

Я покашлял, чтобы обозначить свое присутствие.

– Дженни, ты приехала вести подрывную работу среди лучших жителей нашей страны? Вот сейчас сагитируешь Нину, она завербуется в какую-нибудь партию нефтяников или дорожных строителей – и будет готовить борщи им, вместо того чтобы кормить меня. Куда это годится? Зато пройдет пять лет – и она гражданка. Только надо ли оно ей?

– Не надо, Никита, не надо, – засмеялась Нина.

Дженни неожиданно смутилась – будто бы я говорил всерьез и застал ее за каким-то неблаговидным делом. Губы у нее задрожали.

– Эй, ты чего? – спросил я. – Что случилось?

Дженни только махнула рукой, а Нина тактично вышла в кладовую – впрочем, процесс приготовления завтрака был в самом разгаре, вполне возможно, что ей что-то понадобилось.

Я шагнул к девушке:

– Ты испугалась? Я чем-то тебя обидел?

• Предыдущая
• 14/119
• Следующая