Курсант. Назад в СССР 13 - Дамиров Рафаэль - Страница 1

Престижный ресторан моего родного города – «Октябрь» – сегодня вечером был закрыт на спецобслуживание. Гоша Индия подсуетился и организовал все по высшему разряду. Столы ломились от деликатесных закусок, икры и прочей осетрины. Сразу две смены официантов вышли на работу. На сцене, путаясь в проводах и акустических штекерах, готовился выступать модный вокально-инструментальный ансамбль из самой Москвы. Цветастые одежды вперемешку с джинсой и рыжими длинными патлами издалека не давали достоверно определить, кто из них мальчик, а кто девочка.

Белоснежные накрахмаленные скатерти на столах чинно подчеркивали подготовку к предстоящему торжеству. На первый взгляд, обычный праздник, но привычная на советских свадьбах водка отсутствовала совсем, вместо нее были выставлены напитки рангом повыше, большинство из которых не встретишь и в каталогах магазинов «Березка». Например, самым простым на столах оказался армянский коньяк «Васпуракан», и тот 18-летней выдержки. Поначалу я хотел было избежать помпезности своего бракосочетания и даже рассматривал присутствие на ней родного для каждого советского человека самогона. Но Гоша и слышать не хотел о моих плебейских замашках. Взял организацию всего банкета на себя, включая и снабжение, и расходы. Сказал, что это его свадебный подарок, а, дескать, с моей ментовской зарплатой я разве что могу купить пару бутылок Red Label, банку икры и палку сервелата на всех. Я не стал спорить. Спорить с Гошей – все равно что против ветра… плевать. Хотя на свадьбу сбережения у меня и были, и получилось это довольно просто. Особо тратиться в командировках мне не приходилось, командировочных почти хватало на питание, а зарплата потихоньку копилась. К тому же, за раскрытие «дела Литератора» нашей группе выдали неплохую премию в размере нескольких окладов каждому.

– Дай-ка, я вас обниму! – воскликнул Гоша, увидев, как мы со Светой входим в зал ресторана.

Он не был на регистрации, так как лично контролировал подготовку банкета и метался промеж столов, как бешеный таракан.

Я распахнул свои объятия навстречу другу, но хитрый катала в первую очередь прилип к Свете, проскользнув мимо меня.

– Какие вы красивые, – мурлыкал он, обнимая мою невесту.

– Ручонки прочь, – пробурчал я.

А Света и впрямь сегодня была невероятной. Блистала. Если даже в повседневной рутине она выделялась статью и привлекательностью, то в этом платье невесты, которое призвано быть символом чистоты, невинности и новых начинаний, смотрелась просто сногсшибательно и особенно сексуально. Невинностью от нее совсем не веяло. Она несла элегантность и грацию той леди, которая знает, чего хочет. Платье из белого атласа обнимало каждый изгиб точеной фигуры всем своим подчеркнутым минимализмом и выгодно смотрелось без всяких там кружавчиков и прочих рюшей. Волосы невесты завиты в ниспадающие локоны-кудри, которые вкупе с паутинкой крошечной фаты обрамляли ее лицо, будто магический ореол-завеса.

– Да ладно! – лыбился Гоша и уже лез обнимать меня. – Ревнуешь, что ли? Светка, ведь, как сестра мне! Но если она разведется, то я бы за ней приударил.

– Щас я тебя приударю, – ткнул я его в бок, изображая апперкот левой.

– Да я шучу, – хохотнул Гоша, – не приударил бы, а сразу бы женился.

– Хорош болтать, – оборвал я его, косясь на сцену. – Лабухи играть будут сегодня? Пора начинать действо.

– Конечно! У них вокалист просто трезвый. Он пока не накатит, голос не прорезается. Пойду плесну ему коньячку.

– И мне плесни, – выдохнул я. – Устал, как собака. Пока Свету через мост нес, руки на пять сантиметров длиннее стали, потом мотались по городу, то к вечному огню, то к фонтану, то еще в пару мест куда-то заскочили. И почему советские свадьбы начинаются с каких-то путешествий? Что за традиция такая? Нет, чтобы сразу за стол…

Видно, устал я улыбаться – страшно тянуло побурчать.

– Ну, к павшим воинам наведаться – это еще понятно, – кивал Индия. – традиция старая, у каждого кто-то погиб или был ранен в свое время, а вот к Ленину на фига? Сам не пойму.

– Вождь потому что, – выдал очевидную вещь подошедший к нам Погодин. – Ни одно дело без вождя не решается в племени…

Гости из холла тянулись веселой вереницей и растекались на ручейки поменьше в недрах зала, огибая белоснежные столики, как маленькие айсберги на своем пути.

Глядя, как официанты бесперебойно таскают на столы еду, мне жутко захотелось уже что-нибудь съесть. Каравай, который традиционно куснули мы с невестой на «кто больше отхватит за раз», голода не утолил. Откусил я, конечно, больше Светы. Не то, чтобы умел, просто возлюбленная деликатно отщипнула вполсилы.

За один раз в рот много хлеба не влезает, как ни старайся, кусочек я проглотил и не заметил, и в животе уже снова заурчало. Всегда, когда немного волнуюсь, жрать хочу. Хотя поздно метаться. Волк-то с волчицей теперь. Нора есть – двушка в Москве, от государства полученная за заслуги. Мебель и электроника почти новая. Машину вот еще надо бы прикупить. Из последних «Восьмерка» у меня была в Москве. Модель новейшая, недавно только вышла, но машинка мелковата, не по мне оказалась. Продал я ее. А свою «Волгу» из Новоульяновска, что когда-то от Гоши досталась, я давно отцу передарил. Сам всё равно по командировкам мотался, не пользовался почти, да и редко бывал в Ноаоульяновске. А сейчас семейному человеку без машины как-то не очень. Хотя так получалось, что у нас всегда служебная под рукой. Может, и без авто пока перебьюсь. Видно будет…

– Сынок, – ко мне подошла мать, за ней семенил слишком уж сияющий отец. Сто пудов, уже накатил, и, скорее всего, не раз. Судя по такому же сияющему Горохову, который терся тут же рядом, бухнули они вместе с моим батей. – Ты почему такой худой?

Мама задавала вечный вопрос, в ее понимании «не худой» – это, наверное, как Никита Егорович. Когда шея и щеки вровень.

– Я не худой, мам, а поджарый, – улыбнулся я устало.

– Светочка, – причитала мать, видно, тоже немного волновалась, – корми его больше…

Света закивала, пообещала откармливать меня. А я про себя подумал, что питаемся-то мы в столовке в основном. Но мне нравится. Советские столовые не все хороши, но выбрать можно. Да и некогда нам щи-борщи разводить.

Наконец, музыканты заиграли (спасибо Гоше, обеспечил вокалиста топливом), и я скомандовал: «за стол».

В зале набралось много малознакомых мне людей. Руководство местного УВД (как обойтись без коллег), подзабытые мной соседи родителей (из них я помнил только фронтовичку тетю Клаву) и прочие дальние родственники и не совсем родственники. Пришли и близкие – друганы из моей Новоульяновской молодости. Хотя я, вроде, не старый, но в свои двадцать шесть чувствовал себя, будто две жизни уже прожил, а сам момент попадания в Союз образца 78-го года казался мне подзабытым подростковым сном.

Из близких были Быков с женой, Трошкин Илья, Саныч – тренер по боксу, Петрович – мой мастер из цеха фабрики музыкальных инструментов. Судмедэксперт Мытько с хохотушкой-супругой Леной. Сейчас уже пенсионер МВД – Аристарх Бенедиктович, и Витя Драгунов, что теперь трудился вместо него начальником экспертно-криминалистического отдела. Витя немного поправился, раздобрел и теперь уже не был похож на хорька, каким я его увидел и невзлюбил при первой встрече.

Я ручкался и обнимался со всеми, был очень рад всех видеть, как молодой спаниель встречных людей. Все уже успели поздравить нас со Светой раза по два, рисом обсыпать и вручить кучу цветов, большинство из которых были, как водится, гвоздики.

Кто-то из гостей умудрился притаранить непонятные желтые цветочки, но их мигом выбросили без нашего участия, дескать, желтый – цвет измены.