Спящий сталкер - Лебедев Владимир Владимирович - Страница 72

Он всегда им был.

За три года в Зоне он умудрился выбраться живым из стольких передряг, в каких сгинули сталкеры куда лучше его. За три года многие, кого он знал, закончили свой путь и навсегда остались здесь. Кесаревцы, мужики из бара, Кроммар, Зубр…

Может быть, сегодня это случится и с ним.

Но он еще поборется. А там, глядишь, Зона вновь даст шанс, убережет.

Действуя в перчатках, Лоцман аккуратно собрал аномальную траву. Всего девять похожих на листья облепихи кустиков. В естественном состоянии запаха гжелка не имела, но при смешивании со слюной появлялся терпкий, тяжелый аромат.

Прежде чем решиться, Онисим помедлил. Взвесил все за и против, попробовал просчитать риски, оценил свое состояние… Все сводилось к простому выбору – либо рискнуть, либо смерть в двух шагах от спасения.

А раз так… Главное – не переборщить.

Лоцман спрятал восемь кустиков в нагрудный карман, закрыл глаза, досчитал в уме до ста, мысленно попросил у Зоны защиты, затем отщипнул от оставшегося стебелька два листика и положил в рот. Пожевал, чтобы гжелка дала сок, и замер, сосредоточившись на внутренних ощущениях.

Первым появился запах. Затем обострилось зрение, но звуки при этом пропали. Во всем теле возникло ощущение эйфории, боль отступила. Буряковка, «Остров сокровищ» появились перед глазами Лоцмана, словно он уже добрался до вожделенной цели. Мысли стали ясными и четкими.

Добраться до Хищника. Добраться до Дока. Убраться из Зоны.

Пора.

Закинув на плечи вещмешок, убрав оружие, Лоцман устремился к вешкам.

Использовать гжелку для подстегивания организма было опасно, тем более для хождения в таком состоянии по Зоне. Да, трава давала силы, снимала боль, улучшала зрение, сводила на нет жажду и голод, но и побочка у нее была соответствующая. Пропадали слух и тактильная чувствительность, появлялись галлюцинации, мерещилось желаемое – из-за чего человек начинал вести себя неадекватно… Лоцман знал все это и поэтому изо всех сил старался не утратить ясности мысли, не потерять бдительность, не забыть об осторожности. Цель близка, но и в шаге от цели можно погибнуть, если позволить себе расслабиться. Лучше отдохнуть чуть позже, чем вечно отдыхать на том свете. Двигаться, двигаться, двигаться…

Лоцман замер как вкопанный и помотал головой, избавляясь от морока. Пока он накручивал себя на то, чтобы быть бдительным и осторожным, чуть не угодил в расположившуюся рядом с дорогой «комариную плешь». Благо успел сообразить, что трава замята, ветки кустов стелются по земле прессованным гербарием. Сообразил и сделал шаг назад до того, как воздух завихрился и задрожали травинки. Чтобы прочистить мозги, Лоцман постоял, посчитал в уме простые примеры, абстрагируясь от всего.

Он здесь и сейчас.

Идти от вешки к вешке, наблюдать за воздухом, за растительностью.

Удалось. Простенькая концентрация помогла добраться до огороженной вешками площадки. Следующая вешка виднелась на обочине дороги метрах в сорока. Лоцман добрел до нее, но потом, сколько ни вглядывался через бинокль, других маяков не увидел.

Он все понял.

Раз вояки дальше не сопровождали грузы, то и вешки некому было ставить. По «сталкерской» территории проводники предпочитали ходить по одним им ведомым приметам.

Лоцман повертел «Нюхач» в руках. Детектор был бесполезен – световой индикации нет, звуки и вибрацию тело не воспринимает. Медальон точно так же ничем не мог помочь. Оставалось лишь уповать на обострившееся зрение да радоваться, что идти придется пусть по старой и заросшей, но дороге. Все легче.

И Лоцман пошел. Смотрел во все глаза, осматривал кусты, деревья, листья, хвою, искал приметы собратьев-сталкеров, прошел метров сто, пару раз сходил с дороги и… чуть снова не вляпался в аномалию. Гжелка не позволяла видеть картину целиком, внимание фиксировалось только на том, что попадало в фокус зрения. На этот раз Онисим чуть не улетел на «подъемнике».

Снова шаг назад, снова вынужденная остановка, снова борьба с эйфорией для восстановления ясности сознания.

Пробросы.

Пробросы укажут путь через аномалии.

Лоцман с трудом выковырял из основательно задернившейся обочины несколько кусков щебенки. Швырнул один камень, проследил за ним, швырнул второй. Прошел по помеченному «коридору», подобрал оба булыжника. Еле-еле успокоился, так как от первой удачи вновь нахлынула эйфория. Эйфория захлестывала каждый раз, что при удачном пробросе, что при неудачном. При всем при том неудачных было куда больше – мешали молодые деревца на дороге; вне дороги – лесная чаща; аномалии исправно поглощали щебень; новые камни выковыривались кое-как; а один раз Лоцман потревожил «ведьмину баню», и пришлось в срочном порядке натягивать противогаз. Хуже всего было то, что каждая заминка, каждая потеря камней сопровождалась радостью – удалось обнаружить смерть, удалось избежать ее. Только вот потом приходилось минуту-две остывать.

Таким способом удалось пройти метров двести, потратив при этом часа два. Кончилось все тем, что Лоцман в порыве радости расшвырял весь щебень, а выковырять новый заставить себя не смог. Не мог, и все.

Больше не мог испытывать подобной «радости».

В лихорадочном возбуждении он прошел еще чуть-чуть, и вновь Зона заставила отступить назад. То, что раньше делалось на автомате, теперь обернулось непосильной задачей. Проход где-то был, но поиск его превратился в русскую рулетку. Любой шаг мог оказаться патроном в ячейке барабана.

Когда Лоцман подумал об этом, его осенило.

Патроны! Использовать для пробросов патроны!

Патронов хватает, а автомата все равно нет. Спасибо Зубру…

Зубр… Лоцман не удивился, когда увидел его. Все тот же здоровяк, знаток Зоны; все то же простодушное лицо с кривой ухмылкой; все тот же серый комбез «Сумрак», автомат, ранец, скатки из ОЗК и плащ-палатки – все тот же Зубр, все тот же напарник.

Напарник, в котором так отчаянно нуждался сталкер.

– Палыч, – пробасил Кеша, – ну сколь мы еще будем стоять, сопли жевать? Пора двигать, Хищник ждет посылку.

Лоцман хотел было ответить, рассказать о трудностях, но Зубр махнул рукой, мол, давай за мной, и пошел по дороге. Лоцман сделал несколько шагов следом, затем замер в нерешительности. Вдруг Кеша специально пошел вперед, чтобы завести в ловушку? Еще не так давно он предпочитал идти вторым…

Казалось, Зубр услышал его мысли.

– Лоц, ты че паришься, – пожал плечами здоровяк и покачал головой. – Я дело говорю. Если нету веры, делай сам пробросы, а я буду двигаться от гайки до гайки.

– У меня патроны, забыл? – вырвалось у Лоцмана, – и… да, давай так.

– Добро, напарник. – Зубр повернулся к Буряковке и посмотрел через плечо на Лоцмана. – Пошли.

Тот нашарил в кармане вещмешка пачку патронов к АК-74, разорвал вощеную бумагу, вытащил один. Зубр терпеливо ждал, поглядывая вглубь леса и на небо.

Первый патрон пошел. Сработала «мухобойка». Второй тоже угодил в аномалию. Третий лег невредимым. Зубр показал «ОК» и вразвалочку пошел по траектории броска. Лоцман последовал за ним и, чуть пройдя, бросил из-за спины напарника очередной патрон. Тот тоже лег удачно.

– Ну вот, дело пошло, – хмыкнул Зубр. – Так и доберемся с божьей помощью.

– Даст Зона, доберемся, – согласился Лоцман, подбирая первую метку. Патроны следовало беречь.

С напарником дело пошло куда быстрее. Лоцман шел за Зубром, больше не рефлексируя по поводу каждого броска, каждой встреченной аномалии. Пусть физические ощущения и звуки леса пропали, зато голос напарника был слышим очень хорошо. Не то чтобы Зубр был сильно разговорчив, но, по крайней мере, на некоторые вопросы отвечал.

– Кеша, слушай, – сказал наконец Лоцман, собравшись духом, – а разве ты не утонул в болоте?

Зубр пошел вперед мимо молодых березок, перешагнул через размытую дождями яму, остановился у лежащего на асфальте патрона. Обернувшись к Лоцману, ухмыльнулся.