Измученные смутой времени - Егоров Виталий - Страница 8

В декабре восемьдесят пятого Седов уже был дома. Нога побаливала, но постепенно молодой организм стал брать свое; он стал разрабатывать больной сустав и вскоре забросил трость в дальний угол дома.

После нового года он поговорил с мамой:

— Хочу устроиться в милицию.

— Ты что Валера, какая милиция?! — ахнула мама. — Ты весь израненный, тебя не возьмут туда по состоянию здоровья.

— Нет, мама, я хочу в милицию, — упрямо повторил сын.

— А почему именно в милицию? — недоуменно развела руками она. — Есть же много гражданских специальностей, да и учиться надо бы тебе …

— Поговори с Юшковым, — поневоле прервал он маму. — Дядя Коля при желании поможет устроиться в милицию.

Полковник милиции Николай Васильевич Юшков был их дальним родственником. Он служил на ответственном посту в министерстве внутренних дел и, как справедливо рассудил демобилизованный солдат, для него не составило бы большого труда устроить его в милицию.

— Ну что с тобой поделаешь! — в сердцах воскликнула мама. — Так и быть, поговорю с Колей, но учти — если он откажет, то на этом успокойся и забудь про милицию!

Через три дня после этого разговора Юшков вызвал Седова. Полковник встретил его радушно, обнял и похлопал по спине, приговаривая:

— Сколько лет, сколько зим! В последний раз видел тебя еще школьником, а уже солдат, герой Афганистана!

— Да какой я герой? — засмущался тот. — Не успел толком повоевать, «духи»* (в данном случае душманы, те же моджахеды) в засаде подранили.

Усадив солдата на стул, Юшков стал расспрашивать:

— Какие раны получил?

— Тяжелая контузия, раздробленная левая нога.

— Как теперь чувствуешь себя? Голова не болит? Как с памятью? Не хромаешь?

— Постепенно прихожу в норму, голова немного побаливала, сейчас уже нет, не хромаю, на память не жалуюсь.

— Ранения занесены в военный билет?

— Да, о контузии есть отметка.

— Плохо…

Юшков походил по кабинету, о чем-то немного подумал и поинтересовался:

— Хочешь обязательно устроиться в милицию?

— Да, Николай Васильевич, только в милицию.

— А мать-то твоя не желает, чтобы ты работал в милиции, хочет тебя основательно подлечить.

— На то она и мама, — усмехнулся солдат. — Ей кажется, что я больной и хромой, но я чувствую в себе силы и смогу работать в милиции.

— Вижу, что ты твердо решился стать милиционером, — восхищенно покачал головой полковник. — Раз такое дело, будем помогать в исполнении твоей сокровенной мечты.

— Спасибо, товарищ полковник! — вскочил на ноги Седов. — Буду служить верой и правдой!

— Погоди, погоди, еще рано благодарить меня, — успокоил его Юшков. — Сначала тебе надо пройти медицинское освидетельствование, что самое сложное в твоем положении, но это я беру на себя, договорюсь, чтобы пропустили. Только учти одно — о контузии врачам ничего не говори, а военный билет спрячь, я в военкомате договорюсь, чтобы тебе выдали дубликат без отметки о ранении. В какой службе хотел бы работать?

— В уголовном розыске.

— Туда без высшего или средне-специального образования не возьмут. Пока устроим тебя во вневедомственную охрану, оттуда заочно поступишь в школу милиции, тогда и можно будет говорить о службе в уголовном розыске.

Весной восемьдесят шестого Седов уже служил в милиции. В его обязанности входила охрана объектов, работа ему понравилась, но он никогда не оставлял мечту стать сотрудником уголовного розыска, подав документы для поступления в заочное отделение Хабаровской высшей школы милиции. Ночами, когда он находился на посту, иногда контузия давала о себе знать пульсирующими болями в голове, ныла раненая нога, но молодой милиционер, стиснув зубы и зажмурив глаза, силой воли настраивал себя к службе, чтобы когда-нибудь исполнилась его мечта стать сотрудником уголовного розыска.

Вскоре приехал Вахрушев со своей невестой Варей, была сыграна небольшая свадьба на тридцать с лишним человек, где свидетелем со стороны жениха, как и обещал, стал его друг по танковому сватовству.

Осенью этого же года Седова вызвал к себе Юшков и сообщил радостную новость:

— В министерство набирают младших оперуполномоченных уголовного розыска для борьбы с карманными кражами. Я могу устроить тебя в это подразделение, там не требуется высшего и средне-специального образования. Согласен?

— Конечно, согласен! — обрадованно воскликнул милиционер. — Что мне сделать для этого?

Полковник подал ему чистый лист бумаги и приказал:

— Напиши рапорт о желании служить в уголовном розыске. Остальное — моя забота.

Итак, в начале восемьдесят седьмого года, когда молодому милиционеру не исполнилось и двадцати двух лет, он стал сотрудником уголовного розыска по борьбе с карманными кражами.

В министерстве внутренних дел всеми территориальными подразделениями по борьбе с карманными кражами руководил подполковник Сергей Владимирович Савчук, опытнейший милиционер, который назубок знал всех карманников, орудовавших в городе. Одно дело — знать, другое дело — поймать их с поличным. Вот на этом поприще Савчук поднаторел, однажды за год лично поймав добрую дюжину искусных карманных воров, за что получил благодарность лично от министра внутренних дел Советского Союза и продвижение по карьерной лестнице. Но постепенно его лицо примелькалось среди криминальных элементов, при его появлении срабатывало «сарафанное радио», и карманники ретировались с излюбленных мест совершения преступления, поэтому Савчук старался брать в свой отдел молодых милиционеров, которых преступники пока что не знали в лицо.

Когда документы о переводе Седова поступили в уголовный розыск, Савчук пригласил последнего на собеседование. Молодого сотрудника милиции встретил лохматый мужик в замызганной телогрейке, который сиплым голосом поинтересовался:

— Вам кого, молодой человек?

— Мне бы Сергея Владимировича, — ответил милиционер, недоумевая, почему в кабинете у руководителя милиции за столом сидит подозрительного вида человек и чувствует себя довольно-таки по-хозяйски.

— А нет его, я вместо него, — просипел мужик и приказал, нагло ухмыльнувшись: — Докладывай немедленно, зачем пришел!

— Я… я, явился по поводу… — неуверенно начал Седов, но, опомнившись, спросил: — Собственно, вы кто такой, чтобы вам докладывать? Где сейчас находится Сергей Владимирович, он вызвал меня на собеседование?

Тут мужик стягивает с себя парик, убирает накладной нос и брови, сбрасывает телогрейку, и перед изумленным Седовым предстает смеющийся Савчук:

— Что, будущего начальника своего не узнал?!

— Э — это вы?! — оторопел кандидат. — Честно сказать, не узнал.

— А это тебе урок. Карманники не должны знать нас в лицо, поэтому приходится преображаться. И тебе предстоит облачиться в маскарадный костюм, но это потом, а пока твоя физиономия незнакома ворам и прочей сволочи, можешь работать так, без перемены декораций. Но учти, через полгода тебя карманники срисуют* (узнают, запомнят), тогда придется ухищряться, чтобы не узнали. Готов к этому?

— Готов, — смущенно ответил новоиспеченный опер. — Только не знаю как.

— А этому мы научим, было бы желание…

— Желание работать имеется, — с готовностью ответил Седов, прервав руководителя, — буду стараться, не подведу!

Савчук одобрительно кивнул и продолжил:

…но учти — придется работать с самой квалифицированной и авторитетной частью преступного мира. Знаешь, кто такие карманные воры? Щипачи, ширмачи, писаки, трясуны?* (способы воровства у карманных воров).

— Представляю…

— Ага, тут представлять недостаточно, а надо точно знать, кто есть кто. Только в этом случае ты сможешь изобличить карманника и вывести его на чистую воду. Запомни: карманные воры — это элита преступного мира, и бороться с ними надо со всей серьезностью и решимостью, заранее подкрепившись необходимыми знаниями и умениями, иначе удачи не видать.