Измученные смутой времени - Егоров Виталий - Страница 40

— Скажите: как себя вел сосед, вы не чувствовали, что ваша просьба его испугала? И вообще, его поведение было нервозным или он вел себя хладнокровно?

— Да все было обыденно. Он пил чай и, когда я попросила, то спокойно оделся и вышел на улицу. Ничего такого я не заметила, чтобы он был чем-то обескуражен.

Закончив разговор, сыщик собрался выйти из дома и лицом к лицу столкнулся с Вахрушевой.

— Валерий, ты тут, оказывается, ходишь! — воскликнула она. — А то я смотрю — со вчерашнего вечера какие-то движения пошли возле соседа напротив.

Седов выдержал паузу, обдумывая в голове, как преподнести бедной женщине тревожную весть, откашлялся и стал рассказывать:

— Да, Галина Кирилловна, мы возимся тут со вчерашнего вечера. Как раз после Зинаиды Евгеньевны планировал зайти к вам, а коли вы пришли сюда, поговорим здесь. Хотел заглянуть к вам еще вчера, но была ночь, поэтому не стал беспокоить до сегодняшнего дня.

— А что за такая необходимость? — встревоженно поинтересовалась она. — Что-то случилось?

— Да, случилось, Галина Кирилловна.

— Что?! — охнула женщина и опустилась на табуретку.

— Нашли золотой кулон, который вы подарили Варе.

— Где?! — еле выдохнула Вахрушева.

— У соседа напротив.

— У бабки Дарьи?!

— Да, у Пичугина. Он, оказывается, дальний родственник по линии мужа Любы.

— И что?! Это он убил моих детей?!

— Все идет к тому, что да.

— А где их тела? — кое как выговорила женщина.

Сыщик, видя, что Вахрушева на грани обморока, кивнул Пуховой, которая, стоя рядом, испуганно мяла в руках свой платок:

— Подайте ей воды.

Отпив воды, женщина слабым голосом спросила:

— Так где мои дети, Валерий?

— Пока не знаем. Рабочие копают его подполье.

— Подполье… Ты постоянно спрашивал про подполье. Они там?

— Не знаю, Галина Кирилловна. Проверяем.

Вахрушева стала плакать, оперативник решил закончить разговор. Предупредив Пухову, чтобы та следила за соседкой, он направился к дому Пичугина. Административно-арестованные выполнили половину работы, рядом с люком подполья возвышалась куча из горного песка.

— Ну что, мужики, как продвигается работа? — спросил их сыщик.

— Нормально, — ответил один из копателей. — Но стала проступать вода, дальше придется не копать, а вычерпывать ведром.

— Придется вычерпывать, — согласился опер. — Ищите ведро.

— А куда девать жижу? — спросил тот же рабочий. — На пол-то ее не выльешь.

— Что ж, выливайте во дворе… Мужики, запашок не чувствуете? Трупами не отдает со дна?

— Нет, ничего не чувствуем, — ответил копатель.

— Ладно, работайте дальше. Я организую для вас еду, а для этого попрошу соседку, чтобы приготовила обед.

Услышав о предстоящем обеде, арестованные стали работать охотнее.

Пухова принесла для рабочих изумительный вчерашний борщ, к поеданию которого присоединился и сыщик. Далее последовали пельмени и вареная картошка с жирной малосольной селедкой в банке. В конце этого замечательного обеда словоохотливый копатель сообщил:

— Работы осталось от силы часа на два. Мы ломом прощупали дно.

— Давайте, ребята, поднапрягитесь и сделайте последний рывок, — приободрил их Седов. — Найдем трупы — я попрошу начальника изолятора, чтобы он отпустил вас домой на побывку.

— Сделаем! — оживились арестованные. — Если трупы там, то достанем.

К вечеру вся работа была сделана, никаких трупов в подполье не оказалось. Раздосадованный сыщик обратился к не менее расстроенным арестованным:

— Ребята, вы отработали на славу, я отпущу вас домой. Помойтесь, приведите себя в порядок, а завтра утром явитесь ко мне. Я сообщу начальнику изолятора, что вы работали всю ночь.

— Спасибо, — ответили те хором.

Известив Вахрушеву о том, что тела не обнаружены, Седов вернулся на работу и позвонил следователю прокуратуры, чтобы рассказать о результатах поиска. Услышав о том, что трупы не обнаружены, следователь заявил:

— Я не могу его арестовать при отсутствии трупов, тем более он не признается в совершении преступления. Поэтому отправлю дело в милицию для возбуждения уголовного дела за совершение кражи золотого кулона. Пока арестуйте его по этому преступлению, а между делом постарайтесь доказать его причастность к убийству.

Седов не стал с ним спорить, поскольку в нем также закралось сомнение, что Пичугин является убийцей Вари и Димы.

Поговорив допоздна с задержанным и не добившись успеха, он отправил подозреваемого в следственный изолятор и обратился к Павлову:

— Кирилл, у меня завалялась бутылка водки. Давай прикончим ее, а то у меня все нервы на исходе.

Опера посидели до петухов, не ограничившись только одной бутылкой горячительного…

Утром Седов с тяжелым сердцем и с больной головой отправился на работу. Жуков, заранее зная, что раскрытие убийства супругов Вахрушевых потерпело фиаско, как мог утешил оперативника:

— Ничего страшного не случилось, не переживай, а продолжай работать. Уже что-то есть, будет и остальное, я верю, что ты найдешь убийц своего друга.

Днем Седов сходил в ЖЭК и узнал о том, что в конце сентября восемьдесят девятого года рабочему-землекопу Пичугину отписана в счет его заработной платы одна машина горного песка. Окончательно уверовавшись в том, что Пичугин не убийца, Седов дал себе клятву, что продолжит поиски преступников, чего бы это ему не стоило.

День за днем — наступил трескучий декабрь. В один из таких дней, когда термометры приблизились к пятидесятиградусным морозам, Седов, после долгого перерыва, решил встретиться со своим агентом «Афган». Встреча состоялась возле магазина «Тысяча мелочей». Имея договоренность с директором хозмага о предоставлении помещения магазина для оперативных нужд милиции, сыщик завел своего осведомителя в подсобку и повел разговор:

— Кузьма, чем дышит преступный мир города?

— Особо ничем. На днях на сходняке обговаривали вопросы, кого ставить положенцем в шестой колонии. Разруливали ситуацию с рамсами* (конфликт судимых) Гилева и Жеребца. Больше и нечего рассказывать, преступный мир нынче что-то приутих.

— А конкретики* (в данном случае конкретные преступления) у тебя не имеется? Кто кого грохнул или ограбил?

— Разве что Брызга у одного фраерочка* (в данном случае потенциальная жертва преступления) снял неплохой барыш — штук на двенадцать. Такому тычку позавидует любой наш брат.

— Кто такой?

— Брызгалов Валек

— Где это было?

— В ресторане «Лена». Фраерочек этот повесил пиджак на стул и пошел танцевать с телкой, а Брызга не будь дурак. Купюры сторублевые, хрустящие, пахнут фабричной краской! Один стольник* (купюра номиналом сто рублей) достался мне за карточным столом, но я его тут же потратил.

— Не помню по сводке, чтобы была такая кража, — призадумался опер. — Видимо, потерпевший барыга, не хочет светиться.

— Конечно, барыга, — согласился Поликарпов. — Ну и черт с ним, заработает еще.

Поговорив еще на разные темы, Седов, вспомнив о чем-то, спросил:

— Ты такого Пичугина Володю знаешь? Сидел за мокруху.

— Нет, не знаю, — мотнул головой агент. — Кто он такой?

— Это тот, который подозревался в убийстве видеопрокатчика. Помнишь, ты мне звонил про это убийство?

— Так там же, вроде бы, речь шла о Хлябе, — засомневался осведомитель. — Я же говорил о Хлябе.

— Да, ты говорил о нем, но потом закрутилась совсем другая история. Расскажу — упадешь.

Когда сыщик закончил повествование о золотом кулоне, о копке подполья, о Пичугине, которого чуть не арестовали за убийство, агент понимающе кивнул головой:

— Такое бывает. Я знаю одного человека, который не за что оттянул червонец* (в данном случае 10 лет колонии) за чужое убийство. А Хляба этот поступил не по понятиям — зачем бабу-то убивать? С мужиком ясно, там свои разборки, а баб надо ласкать, они созданы для этого, а не для того, чтобы мочить их по каждому поводу.