Измученные смутой времени - Егоров Виталий - Страница 32

В ломбарде народу не было; сыщик, подозвав к себе знакомого оценщика, попросил:

— Запиши приметы одной вещички: массивный перстень из золота, размер большой, с фамильным вензелем в виде буквы «Д». Если кто-то занесет, то имейте в виду — он с убийства.

Оценщик, услышав приметы перстня, расширил глаза то ли от удивления, то ли от испуга:

— Я только что принял это изделие! Буквально перед вами!

Не менее опешивший сыщик спросил:

— Кто такой занес?!

— Сейчас принесу квитанцию, — ответил работник ломбарда и удалился в соседнюю комнату с сейфами.

Через минуту Седов держал в руке золотой перстень с вензелем в виде буквы «Д» и квитанцию к нему.

— Черепанов Александр Гаврилович, паспорт: серия десять, номер 698743, прописка по адресу: улица Кирова, тридцать четыре, — вычитал он с залогового документа и еще не совсем веря в случившееся, обратился к оценщику:

— Во сколько это было?

— За полчаса до вашего прихода.

Оформив протокол изъятия золотого изделия и квитанции к нему, сыщик с учащенным сердцебиением поспешил на работу. Старший убойников Кротов, послушав доклад молодого опера, удивленно качнул головой и предложил:

— Пойдем, расскажем Жукову о твоем везении и определимся, как будем брать преступника.

Жуков, заслушав повествование оперативников, поделился своими наблюдениями:

— Такого в жизни почти не бывает, чтобы на следующий же день после убийства находить золото потерпевшего в ломбарде. Мне кажется, Валеру все время будет сопровождать везение и удача. Есть два типа сыщиков: один, особо не прилагая усилий, не перетруждаясь, раскрывает все на свете, к нему преступники так и липнут, как мухи на мед, а второй работает днями и ночами, но у него ничего не выходит, хотя он провел весь комплекс оперативно-разыскных мероприятий. Вот Седов относится к первому типу оперов…

Тут, вспомнив о чем-то, он спросил Седова:

— Запамятовал, как звучала фамилия твоего друга и его жены, которые пропали без вести?

— Вахрушевы.

— Да, Вахрушевы… — задумчиво изрек начальник и приказал, обращаясь к Кротову:

— Оперативно-поисковое дело* (секретное дело, которое ведет уголовный розыск параллельно с уголовным делом, которое находится в производстве следователя прокуратуры) по факту убийства супругов передай в производство Седова. У него личные счеты с преступниками, можно сказать, что он поступил работать к вам для того, чтобы расквитаться с негодяями, убившими целую семью.

— Там же трупов до сих пор нет, — проговорил Кротов. — Рассматриваем разные версии…

— Убили их, убили, — твердо произнес Жуков. — Вот на досуге поговори с Валерой — такой убежденности у сыщика я еще не встречал. А коли есть вера, то и раскрытие не за горами.

Вечером, почти под ночь, Черепанов сидел перед сыщиками и, размазывая по лицу слезы, писал признательные показания:

«Позавчера вечером я со своим другом Свиридовым Иваном, проживающим по улице Речников, гуляли в кафе «Катюша». В одиннадцать вышли оттуда и захотели идти в ресторан «Лена», чтобы продолжить вечер там. Деньги у нас кончились и, чтобы посидеть в ресторане, решили кого-нибудь ограбить. Отошли от «Катюши» метров на двадцать, и навстречу нам попался прилично одетый нетрезвый мужчина. Свиридов подобрал с земли шланг с металлическим набалдашником, который обычно используют в гидроусилителях тяжелой техники и, догнав мужчину, с размаху ударил его по голове этим шлангом. Мужчина упал и потерял сознание, мы с него сняли перстень, часы, из кармана достали портмоне, где оказалось семнадцать рублей. Затолкав мужчину в канаву, пошли в ресторан. На следующий день я сдал перстень в ломбард, выручив восемьдесят рублей. Мы не думали, что мужчину убили, думали, что он очнется и пойдет дальше своей дорогой. Во всем признаюсь и раскаиваюсь».

Уже под утро был задержан Свиридов, который дал аналогичные показания с единственной разницей, что удар шлангом нанес Черепанов. Сыщиков эта нестыковка сильно не волновала, считая, что все разрешится во время очной ставки, поэтому с легким сердцем отдали задержанных следователю прокуратуры.

Так Седов раскрыл свое первое убийство. Сколько у него впереди будет таких дел — не счесть. Постепенно он набирался опыта, чтобы приступить к самому важному в своей жизни расследованию — к раскрытию убийства Димы и Вари.

Прошел месяц. За это время в жизни Седова произошли несколько событий. Во-первых, он два раза сводил свою девушку в кино, отношения между молодыми людьми становились все ближе, дело неминуемо приближалось к логическому завершению шумной свадьбой. Во-вторых, его вызвал следователь Комитета государственной безопасности, который, подробно допросив в качестве свидетеля, сообщил, что разработка преступной группировки Чудова (Бугра) проводилась в соответствии с требованиями Приказа об оперативно-разыскной деятельности МВД СССР и нарушений закона не выявлено. В-третьих, оперативника допустили к работе с секретными документами, и он в первую очередь встретился со своим доверенным лицом Французом и перевел его в более серьезную категорию — в разряд агентуры, дав ему псевдоним «Афган». Теперь агент «Афган» при содействии в раскрытии того или иного дела мог рассчитывать на денежное вознаграждение в размере до тридцати рублей в зависимости от тяжести выявленного преступления. Как уже говорилось выше, борьба с карманными кражами стала неприоритетной, поэтому оперативник нацелил агента на раскрытие тяжких преступлений, в том числе на освещение организованной преступности изнутри и на борьбу с бандитизмом. В-четвертых… В-четвертых, он сегодня собрался посетить маму своего друга и поговорить с ней уже в другом качестве — в качестве оперативника, расследующего дело ее сына и невестки. Накануне он изучил оперативно-поисковое дело по факту исчезновения (убийства) супругов Вахрушевых и, поморщившись, досадливо проговорил:

— Тут конь не валялся, придется начать все заново.

Шел первый снег, покрывая землю белым пушистым одеялом. Когда Седов появился в дверях дома Вахрушевых, Галина Кирилловна радостно всплеснула руками:

— Валера, ты ли это?! А я тебя жду и жду, когда же ты придешь ко мне и скажешь, что тебя повысили в должности!

— Повысили, Галина Кирилловна, повысили, — засмеялся оперативник, стряхивая с утепленной кепки снежинки. — Осваивался в новой должности, поэтому так долго меня не было. Извините.

— Да не стоит извинений, самое главное, что назначили, — улыбнулась женщина. — Садись за стол и рассказывай, а я приготовлю поесть.

— Спасибо. А где Мариша?

— В гостях у своих сестер.

— У Тетериных?

— Да.

За чаем с плюшками Седов рассказал о своей командировке в Нерюнгри, о том, как их таскали по этому поводу в Комитет государственной безопасности, рассказал и о том, как его назначили к убойникам и поручили расследовать дело Димы и Вари.

— Ой как хорошо, что ты будешь расследовать Диму, — всплакнула за столом хозяйка. — Вчера как раз звонила мама Вари, сильно убивалась. На днях позвоню, расскажу ей, успокою, что друг взялся за дело…

Вахрушева вытерла слезы и спросила:

— Как будешь вести следствие? С чего начнешь?

— Пока еще не определился… Галина Кирилловна, в подполье вода до сих пор стоит?

Хозяйка бросила испуганный взгляд на опера и осторожно осведомилась:

— Валерий, ты почему все время спрашиваешь про подполье? Из-за моего подозрения, что они могут быть под моими ногами? Ты думаешь, что они там?

— Нет у меня такой уверенности, — ответил ей опер. — Но я хочу еще раз заглянуть туда.

— В подполье вода, — мотнула головой женщина. — Она уйдет только тогда, когда наступят сильные морозы — в конце ноября. Валерий, меня твой вопрос сильно взволновал. Да, Дима и Варя мне постоянно снятся, но это не говорит же о том, что они там.

— Ни в коем случае, Галина Кирилловна, я не утверждаю, что они у вас в доме, но я в этом должен быть абсолютно уверен, иначе я не смогу приступить к проверке других версий.