Измученные смутой времени - Егоров Виталий - Страница 27

— Что будет дальше? Штурм самолета?

— Этого никто не знает, — помотал головой Анисимов.

Вскоре вся группа оказалась возле ангара, и к ним подошел Артеменко, который рассказал следующее:

— Полчаса назад из ангара вышел какой-то мужик, справил малую нужду и вернулся обратно.

— Их там, интересно, сколько человек? — спросил Анисимов.

— По-моему, он один. Я подходил к ангару и прислушивался — разговоров не слышно. Мужика явно оставили охранять аппаратуру.

— Ладно, берем ангар, — скомандовал руководитель. — Автоматчики вперед!

Двое оперативников, облаченных в бронежилеты, передернули затворы автоматов и двинулись в сторону ангара, за ними потянулись и остальные.

Подойдя к воротам, Артеменко постучался. Послышалось кряхтение и кашель, и сиплый голос за дверью поинтересовался:

— Вам кого?

Оперативник, кашлянув в кулак, жалобным голосом спросил:

— Послушай, мужик, собирал грибы и заблудился. Как выйти на дорогу?

Послышался лязг открывающейся щеколды, и перед оперативниками предстал мужчина сорока с лишним лет с пропитым лицом в майке и в трусах. Седов, встретившись взглядом с Анисимовым, легонько помотал головой, мол, он не из членов группировки Бугра. Оттеснив мужика в сторону, опера зашли в ангар и обнаружили похищенную аппаратуру.

Мужчина действительно оказался охранником и сообщил следующее:

— Бугор попросил посторожить сарай до ночи.

— Откуда его знаешь? — спросил его Анисимов.

— Сидели вместе.

— Почему до ночи? Что будет потом?

— Приедет машина с контейнером. Будут загружать аппаратуру.

— А тебе какой резон охранять сарай?

— Бугор обещал пятьдесят рублей.

— Ладно, собирайся, поедешь с нами.

— В ментовку? — помотал головой мужчина. — Мы так не договаривались.

— Это ты с Бугром договаривался, а мы тебя задерживаем. Одевайся и выходи на улицу.

Когда охранника вывели из ангара, Анисимов распорядился:

— Семь человек остаются в засаде, старший — Артеменко. Я и Седов на двух машинах выезжаем в Новый город, где будем заниматься задействованием дополнительных сил и средств. Связь по рации, выходить в эфир через каждые полчаса.

Прибыв в явочную квартиру, Анисимов позвонил дежурному и широко раскрыл глаза:

— В Пакистан?!

Бросив трубку, он взбудоражено выдохнул:

— Самолет вылетел в сторону Пакистана, пока еще в воздухе!

— А зачем им Пакистан? — удивленно спросил Седов. — Бедная страна с крутыми нравами. Это почти что Афганистан, который я исколесил вдоль и поперек. Я-то думал, что улетят в какую-нибудь богатую страну, в Эмираты, например.

— Пусть, пусть, — позлорадствовал Анисимов. — В Пакистане им сразу ласты свернут так, что изолятор Нерюнгри покажется раем.

— В Афгане провинившихся садят в зиндан* (подземная тюрьма), — заметил опер. — В Пакистане, думаю, то же самое.

— Все заложники живы — это радует, — проговорил руководитель. — Высадив террористов, самолет вернут обратно… А помнишь, Валера, пять лет назад тоже угнали самолет, только в Китай? Рейс был из Якутска через Нерюнгри в Читу?

— Слышал, что летчик угнал АН-24, — кивнул Седов. — В это время я только выписался с госпиталя и вернулся домой. Тогда теракты особо не афишировали в средствах массовой информации, пользовались только слухами.

— Вот тогда самолет сел на рисовое поле, позже его с заложниками вернули обратно. Было холодно, на дворе зима, и китайские товарищи подарили всем пассажирам хорошие куртки-пуховики и настоящие китайские термосы. Я даже знаю одного человека из бывших заложников, который до сих пор носит эту куртку и, нахваливая ее качество, на работе пьет чай из того самого термоса.

— В Пакистане нашим ничего не подарят, — помотал головой опер. — Другой менталитет, бедная страна, суровые пуштуны…

— Главное в жизни человека — это жизнь, вот самый большой подарок они получат от пакистанцев, если те с дуру не начнут атаковать самолет, — задумчиво изрек руководитель и, встрепенувшись, распорядился:

— Валера, ты иди в гостиницу и будь у телефона. Узнав об угоне самолета и что посыльный опаздывает, они могут выйти на тебя, чтобы держать совет. Если все-таки позвонят, тяни время и дай мне об этом знать, а мы тут будем решать, как нам поступить в данной ситуации.

Было три часа дня. Седов вернулся в гостиницу и, почувствовав усталость от нервного перенапряжения, лег на кровать и сразу же забылся крепким сном.

Проснулся он от оклика:

— Братишка, вставай! Хватит дрыхнуть, нас ждут великие дела!

Резко присев на кровати, он увидел перед собой улыбающегося Кота.

«Черт, зашел без звонка! — с тревогой подумал опер. — К чему бы это?! Заподозрили и хотят расправиться? Тогда бы он убил меня спящим. Нет, тут что-то другое… Как сообщить Анисимову об его визите? Ладно, послушаем, что скажет Кот».

— Что случилось, Виктор? — спросил он, протирая глаза.

— Как «что случилось»? — хохотнул гость. — Угнали целый самолет, а он ни сном, ни духом!

— Я мельком слышал от администратора, что угнали какой-то самолет. Кто рискнул?

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское! — горделиво выпалил Кот. — Братва махнула в Америку!

«Ага, в Америку они полетели! — про себя сыронизировал опер. — В Пакистан они летят, в Пакистан! Наверное, в зиндане уже репу чешут».

— Ух ты, в Америку! — «восхитился» опер. — И я хочу туда!

— Погоди, погоди, все там окажемся. Братва освоится в Штатах и подтянет нас к себе. Тут все равно делать нечего, страна скоро развалится, и люди начнут резать друг друга. Так что, москвич, смотри, как мы живем тут на окраинах — это тебе не хухры-мухры!

«Намекает, что знаком с угонщиками, — подумал опер. — Хотя район небольшой, судимые все знают друг друга».

— И сколько их там, братвы этой?

— Много. Больше десяти человек, из них двое наши, остальные примазались по случаю.

«Так, так, так, говорит, что двое ихние, — забеспокоился опер. — Кто они? Знакомые? Раньше сидели вместе? Состоят в их банде?»

— Круто! — вновь «восхитился» опер. — У вас тут действительно страсти кипят похлеще, чем в Москве.

— Мы такие, не чета столичным, — похвастался Кот и приказал: — Одевайся и поехали, Бугор ждет.

У Бугра находились все члены группировки. Стол так же, как и в последний раз, не отличался большим разнообразием, но появилась вареная картошка и тощая курочка, а также банка соленых огурцов.

Бугор приказал налить водки в рюмки и сказал тост:

— Ну, родные, выпьем за братьев наших, чтобы все у них получилось, и они узнали, что такое настоящая воля. Я немного завидую, что не нахожусь с ними, но всему свое время. Наступит время, когда мы окажемся рядом с ними, а пока нас ждут еще дела здесь.

Опустошив рюмку, он обратился к Седову:

— Слушай, любезный, разговаривал ли ты с Москвой? Не отказывается ли твой шеф от сделки?

— А с какой стати он должен передумать? — удивленно вскинул голову сыщик. — Все остается в силе.

— А то, что тут угоняют самолеты, не скажется на его решении? Сейчас легавые зашевелятся, начнут всех проверять — так и на груз могут нарваться.

— Не вижу никакой связи, — пожал плечами Седов. — Единственное, по причине закрытия аэропорта посыльный приедет в среду, двадцать второго августа.

Тут главарь, отвлекшись, обратился к Купцу:

— Позвони в ментовку Захару, узнай — что там с самолетом.

«Вот он предатель! — мелькнуло в голове у сыщика. — Его зовут Захар! Где же он служит?!»

Купец, тщетно попытавшись дозвониться, развел руками:

— Не берет трубку.

— Ему сейчас не до телефонных разговоров, — понимающе кивнул главарь. — К утру станет все известно.

Выпив еще по рюмке, Бугор обратился к Седову:

— Слушай, как стемнеет, поедем загружать товар в контейнер. Ты поедешь с нами, убедишься, что мы все вложили как положено, и доложишь об этом своему шефу. Это делается для того, чтобы повторно не проверять груз, когда приедет ваш фраерок с баблом.