Разлом миров. Санкт-Петербург (СИ) - Колесникова Валентина - Страница 46

- Увезите их всех. Мьера тоже. Вампиры любят раалийскую кровь.

- Раалийскую? Так он не из эльфов? – Спохватился Капитан, смотря на мальчика в упор. По лицу военного было сложно понять, насколько он ненавидит демона, но судя по взгляду, он жаждал его расчленить и закопать. Как можно быстрее.

- Да, эльфы – это из вашей мифологии… Но Алиса часто называет его эльфом, так что… Может так и лучше…

- Мьера можно не увозить, - Алексей пожал плечами, поправил воротник и проверил сумку, - в его крови сейчас ветряная оспа. Если что, этот вирус способен сожрать ваших вампиров изнутри… Так что укус здесь… Укус там…

- И обратившийся в тварь вампир вынесет вам половину города, выпив женщин и детей досуха. Не стоит рисковать. Кровь демона вампиры не пьют, мы для них невкусные. Так что идем вперед. И это… Шею бы прикрыли. Они режут в основном шейные сосуды, еще подъязычные и очень любят потягивать кровь из запястий. Это как смаковать любимую конфету… О, слышали?

Изображение на планшете все еще показывало то, что видел коптер. Мелодичный рокот усилился, больше походил на треск как в каком-нибудь ужасном фильме ужасов, послышались шаги в темноте и явный, печальный вдох. Кто-то искал, принюхивался, жаждал отыскать жертву…

- Что еще нам нужно знать об этих тварях? – Михаил отдал приказ не входить в хранилище и ждать их у входа.

- Они едят сами себя. Вампиры разные бывают… Когда крови мало, тяжело сохранить рассудок и в таком случае они способны на каннибализм. Убить их можно только одним способом – голову отсечь. Боли почти не чувствуют. Ощутят ее, если им руку или ногу сломать. Идем, времени мало. Нужно разобраться с ними как можно скорее.

- А есть в вашем мире кто-то менее кровожадный? – Михаил передал сообщение кому-то на другом конце связи и был явно недоволен всем происходящим. Он смотрел на Леона с нескрываемым подозрением, не верил в то, что этот мальчик ребенок и никак не мог понять, как столь юное создание способно вести себя как видавший бои воин, чьи руки по локоть в крови.

Он был недалеко от истины. Леон давно не ребенок.

Михаил демону тоже не понравился. Он обратил внимание, что военный держался в стороне, не лез в разговор, подмечал мельчайшие детали и, как и Капитан, был очень опасен.

Небольшая группа из двоих военных и демона двигалась вперед.

Постепенно центр города менялся, с каждой минутой два мира объединялись сильнее, образовывая прочные связи.

Сквозь небесные разломы проникали лучи “иного” солнца, куда более жаркого, чем привычное питерское.

Все, что происходило сейчас в Санкт-Петербурге, вызывало панику и ужас.

На телефон Михаилу довольно часто приходили сообщения, по рации он принимал информацию и Леон слышал, что подобное происходит не только здесь.

А где-то люди вступили в бой.

- Везде, - с печалью в глазах прошептал военный, теребя отросшую бороду, - по всей России. Эти разломы в небе… Смотрите, это в центре Самары… А тут Нижний Новгород – центр Сормово… А это Москва…

Увидев кадр, Леон не сдержал возгласа.

Посреди Красной Площади, как и в случае с Эрмитажем, происходило объединение с самым страшным, самым ужасным местом, о котором Леон мечтал забыть – с его домом. С тем самым замком, в башне которого он был заперт долгие мучительные годы. С тем самым местом, где родные не просто издевались над ребенком, но и пытались сотворить невозможное, создав из юного мальчика жестокого, опасного воина.

Леон с трудом сдержал слезы, если бы не чернота в глазах, все бы увидели, как ребенок плачет.

До боли знакомые стены медленно проникали в структуру красной стены. Фонтан, где изображены скачущие кони, преобразился, и теперь он был весь покрыт лианами с розовыми, еще не раскрывшимися бутонами.

В небе при этом сверкала гроза, и в разломе было видно бушующее пламя еще не погасшего мира.

Они слышали крики умирающего мира, видели тени демонических фигур и всполохи черного пламени.

- Мы лишь видим, не можем прикоснуться, - заметил Михаил, прекрасно замечая реакцию ребенка. – Рука проходит насквозь. Как иллюзия. Но местами несколько камней уже стали более плотными. Кремлевская стена теперь как подложка.

- Природа объединяется, - Алексей переступил шипастые корни, остановился возле незнакомого ему дерева, широкие ветви которого раскинулись над главным проспектом. Несколько “плачущих ив” возникли прямо вдоль дороги, корни деревьев разрушили асфальт, проникли вглубь. Густые кроны закрывали частично небо, ветви клонились к земле, а широкие листья почти не пропускали солнечного света, образуя при этом почти непроницаемый природный туннель, внутри которого прыгали озверевшие от всего происходящего древолазы.

- Не только природа, - заметил Михаил, пропуская перед собой пушистого белого зверька, - мир меняется. Разломов все больше, почти в каждом крупном городе России есть брешь в небе. Поступает огромное количество новостей, но кровожадных тварей пока не было. Как и магических барьеров. Это кадры из Калининграда…

Прямо на побережье, недалеко от песчаных дюн, раскинуло ветви огромное, невероятной высоты дерево. Его пушистая, густая крона во многом напоминала то, как цветет глициния. Множество мелких соцветий пурпурного цвета теряло свои лепестки. На фоне белого песка они особенно выделялись. Ласковое море медленно подступало к корням дерева, смывало опавшие лепестки и всякий раз, стоило им коснуться поверхности воды, как возникало еле заметное мерцание.

Мужчины заворожено смотрели на экран и не верили в то, что видели.

Мысли возникали разные, страх в сердце лишь усиливался, и сдержать его становилось сложно – тело реагировало, его передергивало, как от удара током.

Леон сильно волновался, хоть и делал вид, что во многом разбирается, но это не так.

Мальчик, по-честному, ничего не понимал и мало что знал, разве что из рассказов мастера и нянечки, что были к нему приставлены. Большая часть жизни ребенка прошла на тренировочной площадке, и лишь изредка он встречал на своем пути то или иное существо, с которым предстояло сразиться. Лишь потом он понял, что мастер заранее отлавливал жертв и изнурял их до определенного состояния, чтобы ребенок мог справиться, но не сделал бы этого так просто.

Вампиры… Те, что пьют кровь…

Леон помнил рассказы нянечки – жестокие и коварные существа, способные уничтожить небольшой отряд. Привлекательные внешне, они не вызывали у жертв ни капли страха до тех пор, пока не показывали свое истинное нутро. Понять по вампиру, что он вампир в его сытом состоянии невозможно, но стоит оставить это существо без крови, как оно менялось.

Сухость тела, острота лица, тонкие когтистые пальцы – ничто в сравнении с невероятной силой и дикой жаждой крови. Единственные, кого они никогда не трогали – демоны. Почему-то их кровь не была столь вкусной и привлекательной.

Путь до Эрмитажа много времени не занял. Леон сохранял спокойствие, но видел, как смущал многих военных, что наблюдали за ним со стороны.

Для них все происходящее казалось чем-то невероятным, особенно в картину мира не вписывался ребенок, способный сжечь все черным пламенем к чертовой матери. Многие видели бой Леона и Мьера с драконом - все понимали, что ребенок опасен и то чувство тревоги, возникающее при взгляде на него, появляется не просто так.

Дворцовая площадь была вся увита длинными толстыми лианами. Большая часть пространства изменилась до неузнаваемости, и что самое страшное – расширилась.

- Твою ж мать… - не сдержался Михаил, смотря на то, как посреди проспекта возник кусок чужого мира – асфальтированная дорога резко переходила в брусчатку, шла дальше, и пространство вокруг нее было выстлано огромным зеленым полем с высокой сочной травой. В небе летали птицы, вдалеке слышался звон колокола, и отблеск серебряного креста был виден даже издали.

- Не советую, - потрясенно шепнул Леон, стоило Михаилу протянуть руку вперед, нащупывая в воздухе хоть какую-то преграду и переход между мирами.