Чародей с гитарой - Фостер Алан Дин - Страница 25

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая

– Нельзя бить врача, нахоодящегоося при испоолнении свооих врачебных ообязанноостей.

– Ну насмешил! Но я в долгу перед тобой.

– Воороовская честь, да? – Орангутан задумчиво поглядел на белку, на расплывшееся по повязке пятно. – Оотличноо. А теперь будет лучше, если вы все уберетесь оотсюда, – проговорил он, глядя на Маджа.

Выдр кивнул и отодвинулся от закрытого на задвижку шкафчика с наркотиками и успокоительными средствами, возле которого он ошивался уже несколько минут.

– Куда спешим? – поинтересовался Джон-Том. Мадж потянул его за собой.

– Ты, приятель, того? Надо из города убираться.

– Но я не… Я думал… – Он чуть не забыл пригнуться выходя из операционной. – Если доктор Нилантос все уладит, как обещал, зачем нам бежать отсюда?

– Можа, и так, можа, эти двое поправятся, тока нас могли видеть. Можа, уже и в полицию донесли. Парень твой рост только усиливает подозрения. Надо смываться в особенности после драки в «Жемчужном Поссуме».

– Но я все-таки не…

– Потом, приятель, – настаивал Мадж. Они вновь оказались на темной улице.

– Пошли, Джон-Том, – проговорила Талея. – Не создавай сложности.

Он застыл с открытым ртом и поглядел на нее.

– Это я-то создаю сложности? По-моему, с тех пор, как я оказался в этом зловонном мирке, неприятности дождем сыплются на меня.

– Потише-ка, приятель. – Мадж бросил на него косой взгляд. – Лучше помолчи, чем попусту трепать языком… Гляди, пожалеешь еще.

Демонстративное молчание Джон-Тома длилось примерно десять минут.

– Нечего мне жалеть о своих словах, – неожиданно громко возопил он в тумане. Явно расстроенная Талея глядела назад, в сторону города. – Хотелось бы увидеть, есть ли в этом мирке хоть крошечка доброты?

– Наверное, есть, – смутился Мадж. – Тока где искать-то?

– Где… – Голос Джон-Тома умолк. Что сказать: в легендах?.. В каких?.. В логике? Нет, Мадж прав.

– Ладно, ерунда. – Гнев и разочарование успели утихнуть. – Итак, мы беглецы. И я тут самый подозрительный. Хорошо. – Он кивнул. – Значит, едем.

И запрыгнул в фургон. Мадж взобрался на сиденье, поймал вопросительный взгляд Талеи, пожал плечами. Приподняв поводья, она присвистнула. Сонные ящерицы очнулись от дремоты, налегли на упряжь. Повозка медленно тронулась вперед, толстые лапы зверей мучными кулями плюхали по мокрой мостовой.

Джон-Том заметил, что они выезжают из города, как и предлагал Мадж. Мимо проплывали дома, окруженные небольшими садиками. Ни одного огонька не было в их окнах в этот глухой час.

Они миновали последний фонарь. Кончилась мостовая, под колесами захрустел гравий. А потом быстро кончился и он, пошла глинистая колея. Позади исчез всякий свет.

Была глубокая ночь, а может быть, и раннее утро. Туман обволакивал беглецов. Зимой дождь идет чаще по ночам.

Из троих едущих в этом фургоне один только Джон-Том помнил еще о той куда более могущественной ночи, что угрожает этому миру. Талея и Мадж живут лишь сегодняшним днем, подумал юноша. Им не понять глубины видений Клотагорба. Он залез поглубже под серое покрывало, не обращая внимания на оставшийся после белки крепкий аромат духов, к которому примешивался запах крови.

Прогрохотал далекий гром – последний отголосок ночной грозы. Гром помог им распрощаться с Линчбени. Джон-Тому было не жаль оставлять этот город.

Скоро они очутились в лесу. Дубы и вязы знакомыми силуэтами зачернели на фоне более стройных колокольных деревьев, под венцами лоз вздыхающих, словно в молитве, о наступлении дня и благодетельном свете солнца.

Они ехали, шли часы. Дорога ручейком вилась между холмов, держась поближе к их основаниям, подъемы были редки. По временам у обочины возникали озера или пруды. Их населяли водные ящерицы, бормотавшие и бурчащие наподобие лягушек. Каждая отличалась собственным цветом: были там розовые и красные, зеленые и лазоревые. Становилось светлее, и звуки усиливались. Яркие чирикающие фонарики перепархивали с ветвей на берега.

Джон-Том глядел на исчезающих вдали светящихся рептилий. Запруды превратились в ручей, весело и дружелюбно торопящийся куда-то совсем рядом с глубокими колеями дороги. В отличие от путников, он не опасался чужого уха и весело заливался, поддразнивая колеса.

Отрешенность вновь уступила место естественному любопытству.

– Хорошо, город теперь далеко, – сказал Джон-Том Талее. – Куда же мы направляемся?

Встав на колени, он потянулся к спинке сиденья, чтобы не упасть в трясущейся повозке, но промахнулся и ухватил девушку за бок, поспешно отнял руку, но Талея не отодвинулась и не запротестовала.

– Туда, где нас не поймают, – отвечала девица. – Ей-богу, проследить след повозки даже самому тупому из линчбенийских легавых – тьфу. А значит, нам придется, как положено, залечь в логово и не трепыхаться, чтобы не заловили. Стало быть, едем туда, куда полиция носа не сунет.

– Не уверен, что это так. – В голосе Маджа слышалась скорее надежда, чем уверенность. – Но больше деваться некуда.

– Тем не менее, – возразила девица, – там безопаснее, чем в любом другом месте. – Джон-Том все еще не отводил от нее непонимающих глаз.

– Мы направляемся в местное отделение межрегиональной ассоциации безработных свободных художников и неудачников.

– Иначе говоря, в Усадьбу Жулья, – отозвался Мадж.

Остаток ночи они провели в повозке, укрывшись плотным одеялом. Мадж и Талея почти немедленно притихли, подобно недавним жертвам девицы, но Джон-Том, как оказалось, слишком завелся, чтобы уснуть. Талея спала беззвучно, как камень, но со стороны серой выпуклости, покрывавшей Маджа, доносилось тоненькое посвистывание.

Джон-Том, лежа на спине, изучал ночное небо, проглядывавшее меж ветвей. Иные из созвездий были ему знакомы – правда, они оказались как-то не на месте: не так расположены, да и время года – если судить по звездам – тоже было не то. Впрочем, знакомые очертания Ориона утешали уже своим мужественным видом на фоне звездной пустыни.

Один раз над ним промелькнул призрачный контур с изящной линией светящихся серых крыльев. Это могла быть здешняя рептилия, птица, вообще – что угодно. За созданием этим тянулись призрачные желтые полосы… Оно промелькнуло в небе буквально за какое-то мгновение, а потом исчезло за ветвями. С деревьев донесся громкий икающий крик какого-то крылатого обитателя леса.

По дороге дробью посыпались крошечные лапки. Владелец их обнюхал колеса повозки, фыркнул и припустил дальше. Над головою негромко философствовали сикоморы и гингко. Они-то в конце концов и навеяли своею беседой на Джон-Тома глубокий – без сновидений – сон.

Он проснулся, когда приветливое солнце проглянуло уже меж листьев и теплый луч упал ему на шею. Повернув голову, Джон-Том понял, что к нему привалилась Талея. Она спала на дне повозки, положив щеку ему на плечо, рука ее лежала у него на груди. Он не знал, что и делать.

Впрочем… Все-таки у них общая цель. Он шевельнулся. Ресницы ее затрепетали, девушка сразу же осознала, что очутилась в объятиях Джон-Тома. Талея отодвинулась, потирая глаза.

– Хорошая ночка, – подсевшим голосом объявила она. – Правда, случалось ночевать и на более мягкой постели.

– Мне тоже. – К собственному удивлению, юноша обнаружил, что Мадж уже проснулся. Он и не знал, сколько времени выдр наблюдает за ними.

– Итак, приступим к делу, – тактично начал Мадж. – Линчбенийские держиморды вообще-то не очень настырны, но, этак вот разленившись, следует иметь в виду, что среди них может найтись и несколько честолюбцев, способных увязаться за нами. – Он встал и махнул в сторону города. – Мне лично кажется, что за нами никто не гонится, однако в этом трудно быть уверенным.

– Хорошо. – Девица полезла на место возницы. – Со скунсами лучше не встречаться, и для этого стоит потрудиться.

Так что вскоре они уже ехали по дороге, быстро перешедшей в тропу. Потом повернули. Джон-Том заметил, что колеи стали почти незаметными. Впрочем, отсутствие рытвин вполне компенсировали валуны, то и дело попадавшие под колеса, эти валуны успели порядком порастрясти внутренности путешественников.

• Предыдущая
• 25/71
• Следующая