Ревизор: возвращение в СССР 21 (СИ) - Шумилин Артем - Страница 41

Просидел в библиотеке до начала седьмого и поехал на совещание. Нашёл и для Межуева информацию и несколько хороших статей на экологическую тему, прямо в подтверждение моих мыслей, если кто спросит в КГБ, а откуда я узнал, что в Европе происходит, не выезжая из Москвы? Шпионофобия сейчас страшная, надо это учитывать.

Ну а так, как я и помнил, в Европе уже начал формироваться тренд на защиту окружающей среды. Снижение оксида углерода в автомобильных выхлопах. Реки чистить собираются, озёра. Планируют приводить в порядок заброшенные шахты. Конечно, раньше их эти темы не сильно волновали. Капитализм все же, прибыль превыше всего. Но с ростом благосостояния стали задумываться о здоровье и экологическом комфорте, что, в общем-то, естественно.

Святославль.

Свой день рождения Оксана провела на работе. Отметила его с подчиненными чисто символически. Сотрудницам детсада, которые приходили в кабинет заведующей с поздравлениями, Оксана предлагала угоститься тортом.

Утром забежала Настя, жена Руслана, и подарила ей чашку с блюдцем и открыткой.

Оксана удивилась такому жесту со стороны невестки и даже искренне поблагодарила. Та, довольная, побежала дальше на работу. Но когда Оксана открыла двойную открытку и прочла поздравление, которое было подписано «Семья Якубовых», её перекосило от горечи и обиды. Это её семья — семья Якубовых! Была… Оксана раздражённо отшвырнула открытку на свой стол.

В течение дня телефон молчал. В смысле он-то звонил, но никто, кого Оксана хотела услышать, не позвонил.

А дома в дверях её ждали две телеграммы, от Рафика из Владивостока и от Марата и Галии. Обе официальные, как от профкома, а не от родных детей и мужа.

Что ж такое? — думала Оксана, сидя одна в квартире. — Так все дружно жили… Что с ними со всеми случилось? А Машка моя чего от меня бегает, словно не сестра мне больше? Что ей уже Пашка про меня наговорил? Может, он и Загиту что-то такое сказал про меня? А сам врёт, что муж ничего не знает…

Потрясённая своей догадкой, Оксана решила, во что бы то ни стало, узнать правду. Надо с Машкой поговорить. Ладно, по телефону не хочет она общаться. Но если я приеду к ней, она же меня не выгонит? — подумала она. — Ну, хотя бы, объяснит, что у них там с Пашкой произошло.

Взглянув на часы, она поспешно собралась и побежала на автостанцию, надеясь успеть на последний автобус в Брянск. А оттуда она уж как-нибудь доберётся до Москвы и Балашихи.

Приехал на завод «Полёт», прошел в банный комплекс и столкнулся в раздевалке с новым лицом. Мужик лет пятидесяти, среднего роста, лысеющий, полнеющий, но глаза цепкие, взгляд тяжёлый, протянул мне руку, представившись по фамилии:

— Мещеряков.

— Ивлев, — по аналогии представился я в ответ, озадаченно соображая, кто же это может быть? Расширили круг участников группировки? В принципе, право большого начальства. Главное, чтобы не частили, чем больше народу такие детали знает, тем опаснее…

А потом, когда уже все собрались, Захаров сказал, что нашел для нас начальника охраны.

— Мещеряков Андрей Юрьевич, прошу любить и жаловать, — представил он нам его. — Будет у нас отвечать за безопасность.

— Мне, конечно, хотелось бы более чётко представлять, в чём будет состоять моя работа, — тут же сказал Мещеряков.

— По ней будет много направлений, — начал Захаров. — Охрана ценностей при перевозке. Надо также знакомства в органах поддерживать, чтобы оперативно информацию различную получать по интересующим нас объектам. Может, также, нам что-то нужно будет про кого-то что-то узнать. И знать, если нами кто-то интересуется… Тоже хотелось бы об этом пораньше получить информацию, а не когда уже жареный петух в жопу клюнет.

— У нас же тут даже идея была, слежку устраивать, хотя бы раз в месяц, за каждым из нас, — напомнил Бортко. — Вот, как раз, на предмет обнаружения чужого интереса.

— Сигнализацию в квартиру и на даче тоже неплохо бы поставить, — вступил в разговор Ганин. — Такую, чтобы на ночь можно было включить и спать спокойно. У меня к знакомому ночью на дачу влезли, весь первый этаж перевернули, пока они с женой на втором этаже спали. У меня жена теперь спать боится.

— Обсудим, — кивнул Мещеряков. — Вы еще посвящали меня в планы строительства музейного комплекса… Все вопросы по его охране хорошо бы сразу при планировании и строительстве учесть. Чтобы потом не выдумывать и не изобретать, преодолевая трудности…

— Как скажешь, — тут согласно кивнул Захаров.

Мне и самому тоже понравился такой подход.

— Хотелось бы ещё по поводу закрытой части музейных запасников некоторые моменты уточнить, — оглядел нас наш новый начальник охраны.

— Да мы сами ещё толком не очень понимаем, как всё это будет, — ответил Бортко. — Видимо, всё-таки, у каждого свой отдельный отсек будет. Из стали.

— Часть активов, всё равно, должна быть общей, — возразил Пахомов. — Ну как вы себе представляете покупку дорогого полотна кого-нибудь из очень известных художников? Это же серьёзные деньги. На одну долю не купить. А потом, есть же ещё постмодернисты, тут, своего рода, лотерея. Одни картины могут прибавить в цене незначительно, а другие со временем могут так взлететь в цене… И как мы будем их делить? Тем более, что покупать и выбирать мы это всё будем не сами. А заниматься этим будет специально обученный искусствовед. Это всё должно быть общее и, при необходимости, продаваться, а деньги уже будут делиться.

Слушал я Пахомова и радовался. Сразу видно, что товарищ за время нашего общения сильно подтянулся в вопросах инвестирования в искусство. Явно с профильным специалистом переговорил.

— Как-то я слабо себе это представляю, — заметил Нечаев. — Мне будет спокойнее, если искусствовед на мои деньги лично мне купит что-нибудь.

— А тебе хватит денег на Айвазовского? — подколол его Майоров.

— А я куплю маленького Айвазовского, — отшутился Нечаев. — Но он будет мой. И пусть хранится у меня в моем отсеке.

— Ну, можно и так, — пожал я плечами, увидев, что Захаров и Бортко смотрят на меня в ожидании моей реакции. — Тут ещё есть один очень щепетильный момент, товарищи… Все мы смертны… Давайте сразу обсудим вопрос о наследстве и наследниках.

— Ну, давай, — с любопытством взглянул на меня Захаров. — Что ты предлагаешь?

— Предлагаю наследство не отдавать, — ответил я.

— Не понял? — сразу набычился Войнов и начал недоумённо оглядывать присутствующих.

— Это как же? — поддержал его Пахомов.

— Ну, вот, представим, товарищи, случилось со мной что-то нехорошее лет через пятнадцать, и вы моей жене привезли мою долю, допустим, двести тысяч рублей. И дальше что? А вдруг она с горя начнет их в ресторанах пропивать, швыряясь сотенными? Вызовет это подозрения? Конечно. А если дети у вдовы подросшие, но балбесы, и начнут кутить на эти деньги? Сколько пройдет времени, пока кто-то в компетентных органах задастся вопросом: откуда капиталы?

Нет, товарищи, фонды наследникам не отдаём. Это в общих интересах, и наших, и самих наследников. Но и долю их между собой не делим, чтобы не начались всякие нехорошие мысли. Мы на эту долю делаем всё, чтобы наследники ни в чём не нуждались. Ежемесячно при встрече обсуждаем, как дела у семей павших товарищей, и чем нужно им помочь. Например, в частный дом хороший переехать, поступить в МГИМО с первого раза кому-то из детей… С любыми проблемами они должны идти сразу же к нам. Мы и с работой после учёбы поможем, на одно из наших предприятий пристроим. И только если увидим, что человек себя разумно и ответственно ведет, тогда и передаём ему наследство. Причем по частям, внимательно следя, не начнется ли кутеж из-за больших денег.

— Ну, что-то в этом есть, конечно, — задумчиво проговорил Захаров. — Но я бы ежемесячную сумму какую-то, всё равно, выплачивал бы вдове. На жизнь…

— Разумеется, — кивнул я. — В разумных пределах. Сотен пять в месяц. Такие траты никто отслеживать не будет. И их легко объяснить накоплениями покойного мужа, если что.