Психи (ЛП) - Энн Шеридан - Страница 39

Выходя из ванной, я дергаю и кручу волосы, пытаясь уложить их как можно лучше, но обычно я люблю распускать волосы. Я не знаю, как сделать модную прическу, но, думаю, теперь уже слишком поздно. Мои каблуки стучат по лестнице, когда я спускаюсь в столовую, но, подходя все ближе и ближе, я стараюсь не издавать ни звука.

Мои нервы быстро сдают, и когда я подхожу к главному входу в столовую, я обнаруживаю, что топчусь за дверью, слишком напуганная, чтобы войти.

— Нет, — я слышу властный тон Романа, доносящийся из комнаты. — Мы должны быть терпеливы. Если мы начнем действовать слишком рано, то рискуем всем.

— Не знаю, как ты, дорогой брат, — бормочет Маркус, в его тоне слышится что-то зловещее, от чего у меня по спине пробегают мурашки. — Но мое терпение иссякает. Мы должны сделать это сейчас, пока она не стала такой же, как Флик.

Я в замешательстве. Кто эта "она", о которой он говорит, и кто, черт возьми, такая Флик? Это та беременная цыпочка, которую убил их отец? Я та "она", с которой он не хочет, чтобы это случилось?

— Оставь Фелисити в покое, — мрачно говорит Роман. — Ты слишком привязался к этой девушке.

— Верно, — смеется Маркус. — Я тот, у кого проблемы с привязанностью. Все, что я делаю, — это наслаждаюсь тем, что мне предлагают. Мне нужно напомнить тебе о кольце, которое ты припрятал для Флик? Кольцо, которое нашел наш отец и которое побудило его зарезать ее на наших гребаных глазах? Да, блядь, не читай мне проповедей о привязанности.

Что за чертовщина? У меня перехватывает дыхание, когда я пытаюсь разрядить бомбу, которую только что бросил Маркус. Кольцо? Какое кольцо? Этого не может быть. Для того чтобы подарить кому-то кольцо, нужно сначала быть влюбленным, а Роман ДеАнджелис на это просто не способен. Но тогда… если это правда, если это действительно произошло, насколько бессердечным и жестоким должен быть один мужчина, чтобы лишить жизни беременную девушку своего старшего сына у него на глазах.

Во что, черт возьми, я ввязалась?

— Не говори о том, чего не понимаешь, Марк. Фелисити тоже что-то значила для тебя. Притворяться, что это не так, — гребаное оскорбление. Мы с тобой были привязаны к ней так же, как и он, — говорит Леви. — Но Роман прав. Ты привязываешься к Шейн, и это опасная маленькая игра, в которую ты играешь, которая ничем хорошим не закончится. Ты знаешь, что отец говорит о привязанности к женщинам. Это делает тебя слабым, и в тот момент, когда они начинают влиять на твои решения, ты все равно что мертв. Тебе нужно следить за собой рядом с ней.

По комнате разносится низкое ворчание.

— Ты ни хрена не понимаешь, о чем говоришь, — говорит Маркус. — Она ничего для меня не значит. Так что не могли бы мы, пожалуйста, сосредоточиться на реальной проблеме? Нам нужно свергнуть отца, пока не стало слишком поздно.

По комнате разносится раздраженный смешок, и я почти уверена, что он исходит от Романа, прежде чем резкий тон Леви привлекает мое внимание.

— Мы не можем, — огрызается Леви. — Еще слишком рано. На его стороне слишком много игроков.

— У нас есть Ариана.

— И какой от нее толк? — Роман хмыкает, слова звучат почти с болью, когда они с трудом срываются с его губ. — Она шлюха. Она приходит к нам только потому, что не получает хорошего члена дома. Пусть тебя не обманывают эти кроваво-красные губы. Она не на нашей стороне.

Раздается тихий ропот, который я не могу разобрать, но ловлю себя на том, что отключаюсь. Братья действительно говорят о свержении своего отца и использовании для этого его новой жены? Это безумие. Это самоубийственная миссия. Но, черт возьми. Я так хочу этой разборки, но, с другой стороны, такая игра может привести к потере бесчисленного количества жизней. Я не хочу быть рядом с этим. Нет, если я ценю свою жизнь.

Если бы Джованни ДеАнджелис и остальные члены семьи ДеАнджелис узнали об этом, братья были бы убиты. Это означало бы войну. Но это ставит меня перед чертовски трудным решением. Открою ли я рот их отцу и приведу ли их к гибели за мою свободу, или это обернется против меня, и я просто стану одной из многих жертв?

Из столовой доносится громкий хлопок, и я подпрыгиваю от этого звука.

— Где, черт возьми, эта девчонка? Я думал, ей сказали "десять минут”? — Роман рычит.

Чтож, блять.

17

Я протягиваю руку вперед и протискиваюсь через массивные двойные двери столовой только для того, чтобы все трое знаменитых повелителей секса уставились на меня в ответ.

Просто великолепно. Это будет дерьмовая буря.

Роман встает, его сжатые кулаки упираются в обеденный стол.

— Где, черт возьми, ты была? — он требует ответа. — Тебе дали десять минут, чтобы привести себя в презентабельный вид, и ты появляешься в таком виде?

Я тяжело сглатываю и опускаю взгляд на свое тело. Мои волосы в беспорядке и слегка вьются от полусухой сушки, которой я их только что подвергла, а платье задрано и перекручено на талии. Макияж вроде бы в порядке, по крайней мере, мне так показалось.

— Я…

— Нет, — говорит Роман, поднимая руку и прерывая мой ответ. — Я не хочу это слышать. Просто иди и встань в углу комнаты и постарайся не издавать ни звука. Он будет здесь с минуты на минуту, и если ты хочешь пережить следующий час, ты будешь держать свой чертов рот на замке. Не говори ни единого гребаного слова о том, что произошло прошлой ночью, и даже не думай вести себя как ребенок.

— Но…

Леви встает, его суровый взгляд прикован ко мне.

— СЕЙЧАС, — кричит он на всю комнату, указывая на тот самый угол, в которой он хочет, чтобы я встала.

Черт. Они сильно разозлились.

Я двигаю своей задницей через комнату, опустив голову, в то время как нервы продолжают трепетать по моему телу, их резкие предупреждения делают все намного хуже. Леви отслеживает каждый мой шаг, и только когда я отодвигаюсь как можно дальше от стола, он, наконец, садится обратно.

— Ты не смотришь на него. Ты не заговоришь с ним, пока к тебе не обратятся. Ты, блядь, даже дышать не будешь. Это понятно?

Я тяжело сглатываю и поднимаю голову, мои глаза сузились, глядя на него.

— Я вытерпела эту дерьмовую вечеринку прошлой ночью, надрывая задницу, пока ваши гости прикасались ко мне, плевали в меня и оскорбляли меня. Тогда вы позволили этой шлюхе взять от меня то, что она хотела. Она выставила меня на всеобщее обозрение, а вы, ублюдки, просто позволили этому случиться. Вы вынудили меня перейти на контрацепцию и мучили меня при каждом удобном случае. Я достаточно долго играла по вашим правилам, и с меня хватит. Я меняю правила. Итак, вот как это будет происходить. Вы предоставите мне хорошую комнату с отдельной ванной, одежду и все, что нужно девушке для комфортного существования, а взамен я буду хорошей маленькой рабыней и произведу впечатление на вашего папочку.

Маркус откидывается на спинку стула, потягивая что-то похожее на бурбон, и наблюдает, как Роман выходит из-за своего кресла и неспешно пересекает комнату. Мой взгляд останавливается на Романе, и с каждым его шагом гнев в его глазах становится только сильнее.

Он встает прямо передо мной и наклоняется, его мертвые глаза прикованы прямо к моим.

— Ты кончила под взглядами трех братьев ДеАнджелис на твою маленькую тугую киску. Я бы сказал, что ты была достаточно вознаграждена.

— Правда? — Спрашиваю я, более чем готовая поиграть с ним в его старые гребаные маленькие игры. — Было бы обидно, если бы я просто случайно проговорилась, что ты пригласил дорогую мачеху на свою вечеринку и позволил ей потакать твоей маленькой шлюшке. Я не уверена, что твоему отцу это очень понравилось бы.

Роман смеется.

— Давай, расскажи ему. Дай ему знать, что прошлой ночью она съела твою киску. Дай ему понять, что это к тебе она прикасалась и получала удовольствие. Я уверен, что он был бы рад услышать об этом.