Психи (ЛП) - Энн Шеридан - Страница 25

— Сделали ли? — Роман смеется, придвигаясь ко мне, когда мое тело покачивается. Он наклоняется ближе, его теплое дыхание скользит по моей липкой коже. Его голос опускается ниже, приобретая такой темный оттенок, какого я еще никогда не ощущала ни от кого из них. — Не обманывайся, императрица. Ты никогда не будешь свободной.

И вот так я рухнула обратно на землю, ни один из упрямых, извращенных психов вокруг меня даже не попытался меня поймать.

11

Мягкая подушка под моей головой — первый признак того, что что-то не так. Подушка в моей камере пыток общеизвестно — жесткая. Но та, что у меня под головой сейчас, похожа на долбаный рай, она такая, которую даже после миллиона смен в клубе я все равно не смогу себе позволить.

Мои глаза распахиваются, и я оказываюсь в большой спальне, комнату заливает теплый солнечный свет, за окном весело щебечут птицы.

Ладно, может быть, я умерла прошлой ночью. Может быть, запутанный, ебаный лабиринт был концом моей истории, потому что это не имеет смысла. Не поймите меня неправильно, эта альтернативная вселенная, где просыпаешься в огромной удобной кровати, в тепле и солнечном свете, в миллион раз лучше, чем камера пыток, но она сводит меня с ума. Единственное логичное объяснение — это то, что они в конце концов убили меня, и теперь я здесь… Я не знаю. Может быть, это какая-то странная форма реинкарнации, или, может быть, моя версия рая просто живет стильно. Кто знает. Хотя, если я мертва, думаю, я должна быть благодарна, что они сделали это, пока я была в отключке. Я ничего не почувствовала.

Я сажусь, и одеяло спадает до талии, обнажая неглубокие порезы и синяки на руках, и это вызывает во мне волну разочарования. Конечно, если бы я была мертва и была там, на небесах, порезы и ушибы волшебным образом исчезли бы, верно?

Остается только один вариант, и он мне чертовски не нравится.

Я обвожу взглядом большую спальню. Она современная и безликая. Здесь нет ни картин, ни произведений искусства, ничего, что указывало бы на то, что здесь кто-то жил раньше. Это все равно что войти в обычный гостиничный номер.… правда, в шикарный гостиничный номер, а не в один из тех дерьмовых, от которых у тебя будет крапивница.

Я осторожно опускаю ноги на пол, и бросаю взгляд в сторону двери, с презрением разглядывая ее, прежде чем подняться с кровати. Мои ноги болят после адской ночи, но это, конечно, не мешает мне метаться по комнате и возиться с замком, пока я не слышу приятный звук, с которым он встает на место.

Я сомневаюсь, что чего-то вроде маленького замка будет достаточно, чтобы не впустить братьев ДеАнджелис, но на данный момент это дает мне достаточно душевного спокойствия, чтобы немного легче дышать.

В ужасе от того, что они каким-то образом узнают, я не спускаю глаз с двери и медленно отступаю назад, снова уводя себя вглубь комнаты. Когда я уверена, что они не собираются врываться сюда, я отрываю взгляд от двери.

Оглядевшись, я обнаруживаю, что направляюсь к широкому окну. Упираясь руками в небольшой выступ, я выглядываю наружу, и тихий вздох вырывается из глубины моей груди. Я нахожусь высоко — чертовски высоко. Это разительный контраст с видом из окна моей камеры пыток — не то, чтобы я на самом деле была достаточно высока, чтобы что-то видеть оттуда. Хотя, если бы я могла, сомневаюсь, что увидела бы что-нибудь хорошее.

Я чувствую себя гребаной принцессой, запертой в башне и ожидающей, когда принц спасет меня. Только в моей истории нет такого понятия, как герои. Здесь для меня нет никакой надежды.

Это окно позволяет мне видеть на многие мили вокруг. Подо мной нет лабиринта, так что я предполагаю, что он находится на другой половине участка, которую я не вижу, но то, что я вижу, только доказывает, насколько я облажалась на самом деле. Поблизости нет других объектов недвижимости, только огромные открытые поля с ухоженными садами. Извилистая подъездная дорога тянется через горы, а дальше вдалеке нет ничего, кроме заросшего леса. Неудивительно, что братьев ДеАнджелис так и не поймали; их дом настолько спрятан, что никто даже не подозревает о существовании этой собственности. Я нахожусь дальше от цивилизации, чем могла себе представить.

Тихий вой заставляет мой взгляд опуститься на открытое поле, и я с изумлением наблюдаю, как большой черный волк мчится по ухоженной траве со скоростью, которую я едва могу себе представить. К нему присоединяется второй волк, и на мгновение я полностью заворожена этим зрелищем.

В этом нет никаких сомнений — волки невероятны. Они великолепны в самом бесстрашном смысле. Они ужасны, и одна мысль о том, что они могли бы сделать, преследует меня, но я не могу лгать, они потрясающие существа, такие же, как и их психопаты-хозяева. Думаю, это уместно.

Волки преодолевают мили в мгновение ока, и не успеваю я опомниться, как они исчезают в густом лесу, вероятно, чтобы провести день, охотясь на беспомощных существ.

Дрожь пробегает у меня по спине при одной мысли об этом, и я отрываюсь от окна. Взгляд на широко открытое пространство не поможет мне выбраться отсюда, это только покажет, насколько трудным будет мой побег. Черт, может быть, именно поэтому братья спрятали меня здесь. Мне нравится их преданность делу.

Мягкий барабанный бой эхом отдается от стен, гораздо громче, чем в те разы, когда я слышала его в своей маленькой темнице. Маленький барабанщик, должно быть, где-то рядом. Я до сих пор не поняла, кто это, но интуиция подсказывает мне, что это Леви. Роман слишком… ублюдок, чтобы тратить свое время на совершенствование чего-то, что не приводит к обезглавливанию, в то время как Маркус — это просто Маркус. Кроме того, он был в моей камере пыток, когда здесь, наверху, играли на барабанах. Я исключила его давным-давно.

От нечего делать я возвращаюсь к окну и смотрю в бескрайнюю пустоту, отчаянно желая стать сильнее.

Час превращается в два, прежде чем шутка надоедает и мое разочарование овладевает мной. Я грязная, раздраженная, уставшая и взбешенная. Я устала от их дерьма, от их игр и от этого дурацкого искореженного замка. Я бы все отдала, чтобы вернуться домой, вдохнуть свежий воздух, черт возьми, просто почувствовать запах потных тел, трущихся друг о друга в клубе, в котором я работаю — по крайней мере, я думаю, что все еще там работаю. Наверное, меня уже уволили за то, что я не явилась на свою смену. Если предположить, что они не слышали в новостях о моей безвременной кончине. Бьюсь об заклад, мой домовладелец отлично провел время, роясь в ящике моей тумбочки и убирая мои вещи.

Может быть, убираться отсюда не в моих интересах. Возможно, я уже бездомная, у меня нет работы, нет денег, и мне некуда идти. По крайней мере, у меня есть крыша над головой в моей камере пыток. Хотя, зная мою удачу, братья, вероятно, начнут требовать, чтобы я каким-то образом платила за жилье.

Что, черт возьми, я должна делать?

Я начинаю расхаживать по своей комнате, но с каждым шагом оказываюсь все ближе и ближе к двери, пока мои пальцы не сжимаются вокруг ручки, и я стою здесь, гадая, какого хрена я делаю. Я больше не могу оставаться здесь, ожидая, когда они появятся без предупреждения и будут играть в свою извращенную игру.

Когда еще у меня будет возможность пошарить по их дурацкому замку? Сейчас середина дня, барабаны все еще играют громко и гордо, и я не услышала ни звука от двух других. Возможно, это мой единственный шанс выяснить, какие секреты хранит это место.

Прерывисто вздохнув, я поворачиваю ручку и высовываю голову в длинный коридор. Солнечный свет льется из массивного окна в конце, улавливая каждую пылинку в старом особняке, и если бы я не была так чертовски напугана, я могла бы даже воспользоваться моментом, чтобы оценить, насколько поистине это гипнотическое зрелище.

Я останавливаюсь на мгновение, смотрю налево, затем направо, прежде чем выйти в коридор. Я иду направо, следуя за звуком барабанов несмотря на то, что интуиция подсказывает мне идти в противоположном направлении. Должно быть, барабанный бой доносится из глубины замка, но сказать наверняка почти невозможно, поэтому вместо этого я начинаю изучать планировку дома.