Неоспоримый (ЛП) - Пенроуз Х. Р. - Страница 45

Его рука на моей шее напряглась, прежде чем переместиться обратно на мои бедра и крепко обнять. Как будто он почувствовал, что я спрыгну с него, как только он заговорит.

— Хочешь знать, что я натворил из худшего?

Я коротко кивнула. Нико помедлил, прежде чем заговорить, взвешивая свои слова. Его рот мрачно скривился.

— Хочешь послушать о моих внеклассных занятиях? — он пригвоздил меня тяжелым взглядом. — Ты ищешь предлог, чтобы убежать как можно дальше? Фотография с Сарой отбросила нас на десять шагов назад. Ты сможешь справиться с тем, что я тебе говорю? Потому что я не думаю, что ты сможешь. Как я уже говорил, о некоторых вещах лучше не говорить.

Разочарованная его предположением, я сказала:

— Это было совершенно другое дело. Ты будешь удивлен тем, с чем я могу справиться. Эти фотографии и то, что ты сделал, на тебе. У тебя были все возможности рассказать мне, но ты решил, что то, о чем я никогда не знала, не причинит мне боли, а с этим я отказываюсь мириться.

Мой тон стал стальным, поворотный момент между нами отдалялся все дальше.

— Ты уже говорил мне, что способен извиниться, когда был неправ, так почему я ждал сейчас? Я говорю тебе сейчас, если бы ты изменил мне, то у нас не было бы этого разговора. Для меня это жесткий предел, и я предполагала, что для тебя то же самое.

Внезапно он изменил наши позиции и переместился, так что я легла плашмя, пока он парил надо мной. Нико перенес вес своего тела с меня, обхватив одной рукой мою голову, а другой свободно обхватив мое горло. Жест был скорее собственническим, чем угрожающим.

— Для меня это то же самое, но я ожидаю, что ты доверишься мне и не сделаешь поспешных выводов, особенно если ты не видела или не слышала этого непосредственно от меня. Люди всегда вмешиваются, куда не следует. Для человека, который пытается видеть лучшее во всех, ты быстро сбрасываешь меня с пьедестала, на который сама же возвела, стоит только подуть легкому ветерку, — его большой палец обвел точку на моем пульсе. — Мне жаль, что мои действия причинили тебе боль, но тебе нужно перестать что-то скрывать от меня. Нет смысла мне быть полностью вовлеченным, когда ты переступаешь границы того, где ты хочешь быть.

Часть меня сдерживалась, и когда я увидела те фотографии Нико и Сары, я почувствовала, что поступаю оправданно.

Я облизала губы.

— Я просто наверстываю упущенное.

Нико склонил голову набок.

— Чего ты так боишься?

Боясь отдать свое сердце, я боялась прикоснуться, к счастью, только для того чтобы его у меня отняли. Я боялась, что все, о ком я с этого момента глубоко заботилась и кто мне нравился, подведут меня, что они разобьют меня по кусочкам, которые я не смогу восстановить. Я боялась быть единственной, кто пал, а другой человек не был уверен, как держать мое сердце в своих руках.

— Я боюсь, что риск не окупится. Что, если это не сработает? — пробормотала я, чувствуя себя так, словно он смотрит сквозь меня на мой первоначальный облик.

— Что, если это произойдет? Ни в чем в жизни нет гарантий, тебе нужно оставить свое эго за дверью и выкинуть из головы. Воспользуйся моментом и рискни. Если я могу это сделать, сможешь и ты, — его большой палец коснулся моей щеки. — Так или иначе, я польщен. Ты держишь меня на расстоянии вытянутой руки, потому что чувствуешь, какой потенциал у нас есть.

— Расскажи мне, — потребовала я, меняя тему разговора и не желая позволить ему сорвать то, что я хотела знать.

Золотисто-карие глаза, которые до этого были мягкими, значительно остыли.

— Хочешь узнать одну из худших вещей обо мне? Что ж, красавица… — его хватка сомкнулась вокруг моего горла, а вес его тела пригвоздил меня к месту, не позволяя сбежать. — Я убил много людей, и я продолжу это делать. Чтобы обеспечить безопасность не только моей жизни, но и жизней людей, которых я люблю. Но один из моих величайших грехов заключается в том, что я предпочитаю лишать человека жизни голыми руками, а не оружием, чувствовать, как жизнь покидает его тело.

Мои глаза расширились. Я сглотнула. Но я не была полностью шокирована, хотя большинство людей были бы шокированы. Часть меня начала осмысливать то, что я узнала о Нико, и кусочки начали складываться воедино. Мой пульс участился; я понятия не имела, как правильно воспринять его признание, которое я вынудила его признать.

— Эмоции, играющие на твоем лице, противоречат друг другу, это завораживает. Одно из главных сходств между нами заключается в том, что мы защищаем наших людей и готовы на все ради них. Не так ли, Ческа? — он приподнял бровь. — Потому что я здесь не единственный, кто покончил с жизнью.

Глава 19

Ческа

Мое тело дернулось, желая освободиться от его оков. Быстрыми движениями он отпустил меня и отступил, давая мне пространство. Я устроилась в углу дивана, подтянув колени к груди. Дрожащей рукой провела по волосам.

У меня вырвался сдавленный, почти маниакальный смех.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь.

— Разве нет? — заметил Нико, на его лице не было никакого осуждения.

— Нет, — прошептала я, отводя взгляд в другую сторону и вытирая внезапно навернувшиеся слезы.

Воспоминания проносились в моей голове, как на кинопоказе. Казалось, чем хуже воспоминание или мысль, тем больше я цеплялась за них. Я бы предпочла выбросить это из головы, чтобы никогда больше не вспоминать, но я заслужила напоминание об этом.

— Ты сделала это, чтобы защитить свою лучшую подругу, — признал Нико.

Я шмыгнула носом и провела рукой под носом, когда слезы покатились по моему лицу. Чувство вины сдавило мне грудь. Иногда мне хотелось вернуться назад и изменить то, что произошло, но если бы это было так, то на его месте была бы Эби. И я знала, каким будет мой выбор каждый раз.

Я закрыла глаза, глубоко вздохнула и спросила:

— Откуда ты знаешь? Ты не должен знать.

Нико громко вздохнул.

— После нашей ночи вместе — когда для меня не было пути назад — я потребовал полной проверки каждого аспекта твоей жизни. Мне пришлось немного покопаться и попросить об одолжении, чтобы получить информацию. На всякий случай, если тебе интересно, найти ее было нелегко. Я предполагаю, что так было задумано, но, несмотря на это, я закопал ее поглубже. Теперь нет тропы, по которой кто-то мог бы найти.

Я открыла глаза. Если Нико узнал, что произошло, это означало бы, что любой другой мог. Если то, что он говорил, было правдой, то он похоронил это достаточно, чтобы вовлеченные в это люди могли жить, не оглядываясь через плечо, всю оставшуюся жизнь.

— Они в безопасности? — я подтвердила.

— Вы всегда были в безопасности, все вы. Сводный брат Броуди не просил многого взамен на то, чтобы похоронить то, что произошло, — ответил Нико.

Я выдохнула и поднялась на ноги, хватая бутылку вина из ближайшего холодильника. Я вышла на улицу, чтобы избежать встречи с Нико. Я была измотана.

Карсон — сводный брат Броуди — сочувствовал ситуации и даже глазом не моргнул при мысли о том, во что он вляпался много лет назад.

У Эби всегда были непростые отношения со своими строгими, религиозными родителями, которые постоянно навязывали ей свои убеждения, несмотря на ее протесты. Она уважала их выбор, но он не был обоюдным. Они не были жестокими, но часто пытались манипулировать ею.

В подростковом возрасте она проводила больше времени в моем доме, чем у себя. Мои родители встретили ее с распростертыми объятиями и всегда накрывали для нее тарелку за ужином, а также выделяли ей свободную спальню.

В настоящее время она обменивалась с ними открытками на день рождения и праздники, но не более того. Они отдалились друг от друга. Из-за этого, когда Эби стала взрослой в глазах закона, она передала все контактные данные в экстренных случаях сначала мне, а затем моим родителям.

Однажды вечером, около полуночи, я ответила на ее звонок. Однако это было не приветствие на другом конце провода, это был жаркий спор между ней и ее бывшим парнем. Я сразу поняла, что ей нужна помощь. Через несколько минут я вскочила с кровати, оделась во все, что было под рукой, и выбежала из дома, в панике прислушиваясь к их нарастающему спору, пока я отправляла экстренное сообщение Джошу и остальным, говоря им как можно скорее добраться до Эби.