Скрытый во тьме (ЛП) - Вон Фелисити - Страница 13

— Прости, милое создание. Я не хотел тебя пугать.

Сердце замирает в груди, и я понимаю, что веду себя сейчас невероятно глупо, но что-то глубоко внутри меня говорит мне, что я должна доверять ему. Что он не желает мне зла.

Более того, мне кажется, что он хочет меня защитить.

Звучит нелепо, я знаю.

— Значит, я не только порочная, но и милая?

Он прижимается своим носом к моему, и я наблюдаю, как его глаза закрываются от этого соприкосновения. — Ты становишься для меня очень многим, Вай.

— Звучит серьезно.

— Так и есть.

— Ты когда-нибудь перестанешь пробираться в мои гостиничные номера и начнешь подходить ко мне как нормальный человек?

— Пока нет, — говорит он, касаясь моих губ

Я поднимаю подбородок, желая почувствовать больше его поцелуев. — Почему?

— Потому что ты не в безопасности, пока я не найду того, кто посылает тебе эти письма. Это лучший способ защитить тебя.

Я должна задать этот вопрос, потому что он меня беспокоит. Он меня беспокоит с тех пор, как мы были в Париже.

— Тебе не кажется, что мой телохранитель достаточно хорошо справляется с этой задачей? — я покусываю его нижнюю губу, надеясь дать ему понять, что я не сержусь, и мне действительно любопытно его мнение

Он открывает рот и тут же закрывает его. Я почти вижу, как в его голове борются мысли. Словно придя к какому-то выводу, он испускает громкий, быстрый вздох. — Будь осторожна с тем, кому доверяешь, Вай. Единственный человек, с которым ты путешествуешь, и которому я доверяю на сто процентов, — это твой отец. Он всегда защитит тебя.

— И почему ты так думаешь? Что такого сделал Грей, что вызвал у тебя такое недоверие? — у Джаггера сводит челюсти, и он отталкивается от меня. Вскочив на ноги, он шагает по моей комнате, уперев руки в бока. — Он… У меня такое предчувствие.

Я натягиваю ночную рубашку и сажусь в постели.

— Предчувствие? По-твоему, я не должна доверять лучшему другу отца и начальнику его службы безопасности, потому что у тебя плохое предчувствие? Джаггер, ты испорченных улиток в Париже объелся? что с тобой такое? — он бросает на меня взгляд через плечо и продолжает ходить по комнате

Я сужаю на него глаза и вскакиваю с кровати, встав перед ним. — Я знаю, в чем дело. Ты ревнуешь!

Он даже не удостаивает меня ответом, но на мгновение он замедляется, прежде чем он снова начинает вышагивать.

— Признай! Ты ревнуешь. Ты думаешь, что между нами что-то есть, да?

Джаггер снова поворачивается ко мне лицом, его зеленые глаза темнеют от чего-то не совсем злого, но все равно пугающего.

— Я ревную к любому мужчине, который смотрит на тебя так, как он, а ты вознаграждаешь его своими улыбками, смехом и прикосновениями. Каждый раз, когда я вижу тебя с ним, у меня скручивает желудок, и я испытываю неудержимое желание врезать кулаком по его идеально ровным зубам. Да, я ревную, но это никак не влияет на мое беспокойство относительно его намерений в отношении тебя.

Я открываю рот, чтобы возразить, что я чем-то вознаграждаю Грейсона, но это оказалось бы ложью. Последние несколько дней я наслаждалась его заботой и лаской. Мне было одиноко, и он оказался рядом.

— Ладно, справедливо. Но я не думаю, что тебе стоит беспокоиться о том, что он не сможет меня защитить. Если ты действительно веришь, что мой отец всегда будет оберегать меня, а это так, то ты должен понимать, что он никогда не наймет того, кто не будет действовать в моих интересах

Я наблюдаю за ним, пока он обдумывает мои слова, и понимаю, что он все еще злится. Одна только мысль о том, что Грейсон может прикоснуться ко мне, выводит его из себя, до такой степени, что он готов пойти на убийство.

И я знаю, что должна бояться.

Но я не боюсь.

На самом деле, мне это нравится. Мысль о том, что кто-то настолько одержим мной, что готов пойти даже на убийство. Знаю, это не нормально, но сейчас меня волнует меньше всего

— Я уважаю твое мнение, но также должен прислушиваться к своему внутреннему голосу. Пока ты считаешь, что в безопасности, я не буду вмешиваться. Однако я все равно выясню, кто отправляет тебе эти письма.

Я глубоко вздыхаю, надувая щеки, и медленно выпускаю воздух. Очевидно, что от Джаггера я больше ничего не добьюсь, пока он не узнает, кто отправляет эти письма.

— Ладно. Договорились. — я заползаю обратно в постель и забираюсь под одеяло. — А теперь возвращайся в постель.

Его изумрудные глаза загораются, что делает его еще красивее, чем раньше.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

— Да, — пробормотала я. — Очень хочу. Я не хочу быть одна, и я хочу, чтобы ты был здесь. Так что давай. Мне нужно, чтобы ты меня обнял.

Он снимает ботинки, куртку и бросает их в шкаф, прежде чем лечь в постель. Я смотрю на него с благоговением и говорю — Черт. Отличная мысль.

Он постукивает себя по голове. — Иногда я довольно умный.

Я сонно хмыкаю и прижимаюсь к его груди, и не успеваю опомниться, как проваливаюсь в дремоту, легче, чем за последние месяцы.

Мы мирно спали, пока громкий стук не разбудил нас на рассвете.

— Вай! Ты в порядке? Я вхожу!

— Блядь! — шиплю я, тряся проснувшегося Джаггера. — Спрячься! Это Грейсон.

Он в замешательстве протирает глаза и оглядывается по сторонам, словно не понимает, где находится, прежде чем его осеняет. — Черт, — бормочет он, сонно слезая с кровати и шаркая к шкафу.

Когда реечная дверь шкафа полностью закрылась, я делаю глубокий вдох и натягиваю на себя одеяло. — Входи!

Он переступает порог, выглядя посвежевшим и готовым к новому дню, а я все еще лежу в постели в ночной рубашке. У отца сегодня нет выступления, и мне никуда не нужно, так что я имею полное право на это, но несмотря на это, я все равно чувствую себя неудачницей.

— Вай, я просто хотел предупредить тебя… вчера вечером у твоей комнаты нашли еще одно письмо.

Я задираю голову и смотрю в потолок — Какого хрена? Черт возьми, я не настолько интересна! Успокойся!

Грейсон помахал письмом в воздухе и сказал — Его угрозы становятся все более серьезными. Он говорит, что если он не может заполучить тебя, то никто не сможет. И, черт возьми, он пришел к твоей двери. Он должен был знать, что я в соседней комнате. Не хотел бы я видеть размер яиц этого парня. Он ничего не боится.

— Можно посмотреть?

Он протягивает его мне, и когда я разворачиваю его, там написано буквально все.

«Если я не могу получить тебя, то никто не сможет.»

— Ты проверил камеры наблюдения? Они наверняка есть в коридорах — спрашиваю я, на что он качает головой. — Я не знаю как, но он сделал что-то с камерами.

— Может, мне лучше просто уехать домой, — говорю я, и мое сердце сжимается от этой мысли.

Он заходит в мою комнату и садится на край моей кровати. Я бросаю взгляд на шкаф, молясь, чтобы Джаггер сдержал свое слово и не выскочил оттуда, размахивая кулаками.

— Я обещал тебе, что буду оберегать тебя. Если ты захочешь уехать домой, мы поедем домой. Если ты захочешь остаться, я буду и дальше оберегать тебя. Ты сделаешь выбор, а я последую за тобой.

Я не ожидала, что он согласится с этой идеей. Интересно, что бы сказал Джаггер? Блядь, я даже не знаю, откуда родом Джаггер. Похоже, он американец, но кто знает?

— Я могу подумать об этом?

— Конечно, Ви, — говорит он, сжимая мое колено через одеяло, прежде чем встать с кровати.

Только это было не совсем мое колено.

Скорее, это было бедро. Наверное, он не видел, за что хватается. Надеюсь, Джаггер не видел этого.

Когда он понимает, что натворил, его взгляд встречается с моим, и я просто качаю головой.

— Все в порядке. Не волнуйся об этом.

— Хорошо, — говорит он, помахав мне рукой, возвращаясь в свою комнату. — Через час будь готова встретиться с отцом за завтраком.

— Хорошо.

Когда дверь захлопывается, и я убеждаюсь, что он не вернется, я говорю