Волк 8: Лихие 90-е - Киров Никита - Страница 8

– Максим Михалыч, – отозвался тот с лёгкими блатными интонациями, демонстративно держа руки на виду. Во рту он гонял жвачку. – Меня послал Виктор Владимирович, хочет с вами переговорить сегодня вечерком, часиков в восемь, в ресторане внизу. Сможете?

– А что за Виктор Владимирович? – спросил я.

Мужик в кожанке, всё ещё гоняя жвачку, огляделся по сторонам.

– Витя Батумский. Слыхал?

– И что ему нужно?

– Говорит, базар один есть, – мужик уже говорил более привычным для него образом. – И в этом интерес для тебя самого. Будет ждать.

Слава покачал головой. Я пока отправил его отдыхать, а сам зашёл в номер, чтобы зарядить телефон. Разговоров сегодня будет много, и надо пользоваться, вдруг возобновят прослушку после праздника.

Первым позвонил Антонов, когда я ещё не успел переодеться.

– Слушай, Волк, что стряслось, – голос был взволнован. – Как там твой знакомый из ГБ?

– Мы этой шахтой заниматься не будем, – отрезал я, усаживаясь на край жестковатой кровати в номере.

– Да я не про шахту! Тут мэр себя странно начал вести. Затребовал отчётность, ещё какие-то бумажки, спрашивает за угольный разрез. Про налоговую начал базарить. Обычно, они так себя ведут, когда денег хотят…

– И в чём проблема? Он же у тебя с рук ест, ты мне сам говорил.

– Так сейчас-то Муратов не хочет денег! И вредничает, как баба! Или наезжает, не знаю! Может, кто его заставил на нас лезть? Его бы прижать к ногтю…

– Можно прижать его через газету, – я задумался. – Вспомнить про его племяша, чем он прошлым летом занимался, и кого там на даче нашли. Но пока погоди, тут надо подумать…

– Точняк, – Антонов обрадовался. – Знаю я тут одного местного журналюгу, приглашу его на рюмку чая.

– Без меня не начинай. Тут надо планировать.

Едва он отключился, позвонил Женя.

– Слушай, Волк, – приглушённым голосом сказал он. В трубке был слышен ветер. – Тут это, сегодня на точку нашу, в кафешку ту, мясуха пришла, сразу к хозяину заявились, два быка. Предлагали к ним под крышу идти. А потом к нам Череп послал человека. Просит переуступить ему точку, типа не забудет, потом поможет.

– Мы тоже не забудем. Охрану усилить, никого туда из братвы не пускать. Занимайся сам, Женя, они тебя побаиваются. Но один никогда не оставайся, понял?

– Да, понял, – Женя вздохнул. – Жёстко всё?

– Справимся. Не в первый раз. Приеду, буду с ним сам говорить, а то он охренел.

Я положил телефон на тумбочку. Успел принять душ, переодеться, и только после этого телефон зазвонил снова.

– Здорова, Волк, – раздался голос Студента. – Как оно?

– Разбираюсь с делами, Ваня.

– Тут тема нездоровая пошла. Пацаны вдруг заговорили про твой комбинат. Но я эти разговоры пресёк, и Иваныч тоже не собирается против тебя идти, сегодня с ним базарил. Решили, что стоит тебя предупредить, а то где одно, там второе.

– Благодарю, что предупредил, Ваня. Не просто так вспомнили.

– Да-да. Мы с Иванычем переговорили, лезть не будем, как ты нам тогда помог, мы помним. Но… как бы это, ты сам понимаешь, что мы… это… ты короче это, Волк, охрану не ослабляй, вот чё тебе скажу.

Кажется, он даже смутился. Хочет сказать, что хоть и не будет лезть, но и помогать не будет. Вернее, о помощи его можно будет попросить, но за это придётся расплачиваться. Но хоть сказал, это тоже неплохо, пригодится.

– Благодарю, Ваня. А от кого это пошло?

– Слушай, я тут…

– От Эдика? Или от Черепа? Череп уже без дела не сидит. Но если он поднимется…

– Слушай, – Студент издал какой-то протяжный стонущий звук, будто не хотел говорить, но пришлось. – Могу пробить, кто тему эту задвинул. Точняк, что со стороны пришло, а не сами пацаны прикинули. Мало ли, вдруг кто ещё захочет места побольше.

Студент помнит, что я его выручал, да и Крюков надеюсь ещё не забыл. А если и забыл, то спорить с Иваном он не захочет. И кроме этого, у меня есть чем зацепить пивзавод. Ведь если Череп или Эдик заполучат себе комбинат, они этот пивзавод размажут сразу, и Крюков должен это понимать. Как понимать, что сам он такой кусок не потянет.

Пока же мне достаточно, чтобы пивзавод оставался нейтральным, а я бы разобрался с проблемами и посмотрел, на что готов идти Череп, который решил, что у нас нет силового прикрытия. Ну, если он и правда так думает, то зря. Так и обжечься можно.

Когда приеду, придётся снова вести много разговоров с местными авторитетами. Вот только долгое побоище невыгодно никому, им куда выгоднее будет убедить меня свалить и сдаться… ну или просто грохнуть, чтобы не мешался. Никто же из них ещё не понимает, что комбинат они не увидят, тут задействованы другие силы.

А пока же я спустился в ресторан, расположенный на первом этаже гостиницы. Ровно в восемь, не раньше и не позже, а в точное время. Мой собеседник прибыл одновременно со мной.

Невысокий пожилой мужчина в очень дорогом чёрном деловом костюме и с аккуратно подстриженной седой бородкой. Грузин, многие воры в законе – грузины.

На шее у него был повязан тёмно-синий шёлковый шарф, вытатуированных перстней на пальцах уже не видно, он их давно свёл. Больше он походил на актёра, чем на вора в законе. Впрочем, среди воров было много талантливых артистов.

С ним всего два охранника, со мной только Слава, который хоть и был ниже этих шкафоподобных верзил и уже в плечах, но он намного опаснее их. Впрочем, пока же это только разговор, а не выстрел в спину или подстроенная авария.

Хм… но всё же интересно, что именно хранил бывший начальник Ремезова на этого вора? И можно ли это как-то выяснить… не мог же старый кгбшник хранить всё у себя в подполье вместе с картошкой? Это должно быть надёжное место, и надо его найти.

А пока же надо обходиться тем, что уже знаю. Этого и так много.

Витя Батумский, Эдик, Череп, мэр, пивзавод, комбинат, Нижегородцев, Горбань, Шелехов… в голове рождалась цепочка, протянутая через них всех.

А ведь зря они все лезут так грубо, ведь многие из них сильно связаны между собой враждой, о которой приезжие даже не знают. Слишком много разногласий, которыми они будут заниматься потом, ведь пока переключились на меня, но мне самому надо использовать всё это уже сейчас.

Даже захотелось вернуться в номер, взять блокнот и записать все эти связи, ведь у меня родилась идея, как это всё использовать, и даже обойтись без потери очередной дорогой машины.

Но пока выслушаю, что хочет от меня этот Витя Батумский.

– А у меня к вам деловое предложение, Максим Михалыч, – вежливо сказал он с лёгким грузинским акцентом, когда мы представились друг другу. – Которое будет вам выгодно.

Сегодня праздник, поэтому в ресторане было людно. Каждый столик был занят посетителями, со всех сторон доносился смех и радостные вскрики, перебивавшие песни модного «Белого Орла» из колонок.

Хотя не везде царило веселье, за соседним столиком начал выяснять отношения. Толстый мужик в широченном пиджаке лез на другого, помоложе. Оба – типичные новые русские с короткими причёсками под машинку, только один белобрысый, второй рыжий. У каждого массивные болты на пальцах, на столе перед ними лежали дорогие мобильники, у одного золотой крест, у другого просто цепура, но намного толще. Рядом с каждым сидела скучающая девушка, одна блондинка, другая брюнетка, но обе похожи друг на друга как сёстры.

Долго новые русские не ссорились. Едва Витя Батумский недовольно поморщился, как один из его людей подошёл к скандалистам и что-то шепнул. На этом конфликт был исчерпан, оба быстро помирились и выпили, а потом свалили.

– Вино хорошее сюда привозят, – с лёгким грузинским акцентом сказал он и принялся лично разливать вино из бутылки, не доверяя эту работу официанту. – И место приличное. Правда, иногда люди забываются, приходится напоминать о вежливости.

– Я знаю нескольких законников – я принял бокал. – И у меня вопрос возник, почему вы все так вино любите?