Юная жена - Форстер Сюзанна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/31
• Следующая

– Хорошо, почему же не хочешь?

– Потому, что у тебя спрятан листок бумаги, на котором написано, что ты моя жена. Хотя это чистейшей воды шантаж.

У Энни перехватило дыхание. Ярость душила ее.

– Шантаж? – Они стояли лицом к лицу. – Ты думаешь, что я занимаюсь вымогательством? Шантажирую тебя?

– А как, по-твоему, называются подобные вещи?

Он будто плюнул ей в душу. Энни беспомощно смотрела на него. Кошмар последних пяти лет вновь навалился на нее. Она не в силах была хоть как-то защититься.

– Шантаж? – она вновь выдавила это слово. – Из-за тебя меня посадили в тюрьму...

– В какую тюрьму? О чем ты говоришь?

Признание вырвалось из нее непроизвольно. Но Энни уже не могла остановиться и рассказывала, рассказывала о пережитом после той злополучной аварии:

– Секретная полиция обнаружила меня без сознания. Свидетельство о нашем браке лежало в сумочке. Мне задавали разные вопросы, но я молчала. Тогда они заставили поверить, что ты спасся, бросив меня умирать. Они говорили, что ты разведчик, а меня обвинили в шпионаже.

– Я не знал! – Чейс был в шоке. – Мне сказали, что ты погибла. Что же произошло с тобой?

Энни отвернулась и зажмурила глаза. Открылась старая незаживающая рана памяти. Обжигающая боль пронзила сердце. Казалось, ее заживо сжигают на костре.

– Нет, я не погибла, как видишь. Но и не жила.

Она смахнула со щеки слезинку. Почувствовав теплое прикосновение собаки, Энни присела и погладила ее. Чувство страшного одиночества охватило ее всю. Энни захотелось просто прижаться к собаке, ее единственному здесь верному другу, и выплакать свое неутешное горе. Обида была так глубока, что Энни теперь вряд ли выдержала бы и маленькое давление на себя. «От меня ничего не останется, кроме осколков».

– Энни, что произошло? – настаивал Чейс.

Она долго смотрела на него и наконец ответила:

– Монахини узнали, что я в тюрьме и как-то вырвали меня оттуда. Но после того как полиция уже получила свою порцию крови. У полиции были свои, весьма изощренные методы ведения допросов.

– О Боже! – стонал Чейс.

– Но я думала, что будет хуже. Помогло, что моих родителей убили повстанцы, а я сама была несовершеннолетней. Меня не били и не мучили... слишком.

– Слишком? Что они с тобой сделали? – Чейс сжал кулаки. – Энни, скажи мне.

– Голод и изоляция... Когда это не сработало, они стали угрожать разбить мне лицо. Сказали, что сделают меня такой безобразной, что никто никогда не взглянет на меня, – Она указала на свою переносицу. – Они начали с этого.

Чейс мотал головой, потрясенный.

– Энни, я не знал этого, честное слово. Ты должна мне верить.

Она повернулась к собаке, собираясь с силами.

– Я верю. Но что-нибудь изменилось бы, если б ты знал?

Его колебание вновь встревожило ее. И, не дождавшись ответа, Энни опустила глаза. Она боялась насовсем утратить свою последнюю иллюзию. В свои шестнадцать она потеряла все – родителей, его и... себя. Единственное, что помогало ей выжить, – это мечта, что Чейс вернется за ней. До сих пор ей хотелось думать, что если бы он знал... Нет, она не даст своей мечте умереть. И не даст Чейсу убить последнюю надежду.

Чейс уже давно испытывал непреодолимое желание взять ее на руки. В его сердце происходила борьба, но он был уже на пороге избавления от своих сомнений. Он чувствовал всю меру ее страданий и начинал понимать, что сам был их источником.

– Энни, – проговорил он, слегка прикоснувшись к ней. – В госпитале мне сказали, что ты погибла. И я поверил. Потом я просто не мог вспомнить ничего, что случилось в Коста Браве. И до сих пор не помню.

Она взглянула на Чейса. Его оправдания причиняли ей боль, но и вызывали жалость к нему.

– Нет, Чейс, не извиняйся. Наверное, уже невозможно что-либо поправить.

– А может, еще не поздно, – он протянул ей руку, но Энни не приняла ее. Все, о чем она так страстно мечтала, казалось, уже не имеет никакого значения. Прошлое словно содрало с нее кожу.

– Что не так? – Чейс шагнул к ней.

Она отступила, не желая, чтобы он дотрагивался до нее. К его удивлению, Джем встал на ее защиту и грозно зарычал. Сбитый с толку Чейс смутился. Девушка напугана им, словно он какое-то чудовище. Даже собака готова защищать ее от него. Щемящая тоска переполняла душу, Чейс сжал челюсти от напряжения. Смешно. Он ведь всего лишь хотел помочь.

– Энни, ради всего святого, иди ко мне.

Она покачала головой. Однажды Энни поклялась, что, если когда-нибудь он скажет ей эти слова, она пойдет за ним на край света. Что он станет ее – душой и телом. Тогда это была правда.

Чейс вновь протянул руки, смущенный, расстроенный.

– Энни...

Овчарка завыла, как бы отвечая на его мольбу. Рыдания прорвались из груди Энни, когда пес подтолкнул ее в сторону Чейса. Но она не двинулась. Тогда Джем направился к хозяину. Энни почувствовала себя совершенно покинутой. Джем потерся о ноги Чейса и вернулся к ней, умоляя смягчиться. «Они так красивы вместе, – подумала Энни, – высокий ковбой и собака с печальными глазами».

– Энни, – произнес Чейс мягко, – позволь мне помочь.

Энни отвела глаза, но Чейс вплотную подошел к ней. У нее не было возможности защищаться. Он обнял ее послушное тело. Он был таким большим по сравнению с ней, таким сильным и надежным, что его близость парализовала ее. Она так нуждалась в нежности. Было бы чудесно расслабиться в его объятиях, прильнуть к нему. Но Энни сейчас не могла позволить себе этого.

– Не волнуйся, Рыжик. – Он погладил ее волосы. – Все будет нормально.

Пальцы его перебирали волнистые пряди, и каждое его прикосновение доставляло ей приятную смесь радости и грусти. Чем больше она старалась сопротивляться, тем скорее смягчалась, уступая его легкому нажиму. Но как бы там ни было, считала Энни, а тот вопрос должен быть задан снова.

– Ты бы вернулся за мной? Ну, если бы знал?

Их глаза встретились.

– Да, – сказал он тихо и стер ладонью грязную полоску с ее бледного лица. Энни вновь оживилась. Как долго она ждала, чтобы он произнес это. Горькие слезы хлынули из ее глаз. Энни была на седьмом небе от счастья, но одновременно и боялась поверить в него. Что, если Чейс не это имел в виду? Что, если он только не захотел вновь ранить ее? Вопросы наслаивались. Но Энни мысленно ухватилась за это его признание и не хотела подвергать себя новым сомнениям.

– Спасибо, – только и смогла шепнуть.

Он притянул ее к себе, и, когда тела их соприкоснулись, она почувствовала легкое подрагивание его рук. Ее ответ был мгновенным. Энни обвила Чейса руками и прижалась к сильной груди. Чейс закрыл глаза, пьянея от прикосновения к его шее шелковистых волос и задыхаясь от нежности к этой обнявшей его маленькой беззащитной женщине.

Только раз в жизни держал он в своих руках вот так подобное беспомощное чудо – когда однажды спас потерявшегося олененка.

Энни вызывала в нем желание защищать и беречь ее, но сейчас у него не было времени анализировать свои чувства. Она нуждалась в поддержке. И Чейс счастлив, что может дать ей это.

Неожиданно она отстранилась, словно боясь не выдержать его близости.

– Я вымазалась? – она прикоснулась рукой к грязным щекам. – Уж наверняка.

– Дай посмотрю. Я только и делаю, что все время стираю с тебя грязь, правда, крошка?

Энни улыбнулась в ответ:

– Кто-то же должен заниматься этим.

Он взялся приводить в порядок ее лицо и вдруг почувствовал, как замедлилось ее дыхание. От волнения у него закружилась голова. Энни Вэлс была непредсказуемо сексуальна.

Потом все произошло так же, как и раньше. Он не хотел, не собирался делать это, но медленно приподнял ее подбородок и наклонил свою голову. Их губы соприкоснулись легко и нежно, сладостный восторг охватил обоих. На мгновение Чейс оторвался от милых уст, желая понять, что между ними происходит. Разум твердил, что он теряет последний шанс спастись. Но другая внутренняя сила толкала его на поступки.

• Предыдущая
• 18/31
• Следующая