Юсупов. Серое Братство (СИ) - "Каин" - Страница 31

Мне же просто показалось, что этот ход был не по душевной доброте. Скорее всего, Муромцева уже как-то обмолвилась про то, что убийство Холодова было не просто резней психа. И Круглов дал добро на это скрытое расследование. Под контролем начальства, само собой. Но вслух ж е я свои теории озвучивать не стал. Просто кивнул:

— Так вот в чем дело. Кажется, я еще не решил по поводу вступления…

Девушка не ответила. Только загадочно усмехнулась:

— Как скажете, Василий Михайлович.

Она хотела было встать с кресла, но я ее остановил:

— Куда вы, Виктория Ильинична? Скоро должны т будет подать ужин. И ваше отсутствие за столом будет выглядеть несколько… подозрительно. Особенно в присутствии такого высокого человека, как Виктор Круглов.

Я встал с кресла и направился в сторону кухни.

Я накрыл на стол, а затем вышел на террасу, и заметил Петра и Виктора, которые сидели в беседке. Они пили чай и вели неспешный разговор, но слов с такого расстояния я разобрать не мог. А на столе перед ними стоял заварочный чайник и две чашки чая.

— Ужин на столе, — крикнул я. И мужчины прекратили разговор. Обернулись в мою сторону.

— Уже идем, — хрипло ответил Петр и встал с плетеного кресла. Взял трость. Виктор предложил дяде помощь, но как мне показалось, сделал он это чтобы соблюсти приличия. Потому что знал, что Пётр окажется.

Мужчины неспешно направились в мою сторону. Я же облокотился на перила, глядя на них. И размышляя про их работу. Неофициальную, само собой. А еще, мне вспомнился Голицын, который когда-то прибыл в наш дом, чтобы переждать облаву. Только сейчас отметив, что парень не выглядел испуганным. Выходит, он не боялся попасть в облаву и погибнуть за идею Братства.

Да и мой отец в своем дневнике ни разу не упоминал, что жалеет о вступлении в организацию. Выходит, идея, ради которой они работают, благая.

Мужчины тем временем поднялись по скрипучим ступеням крыльца. И Круглов произнес:

— Добрый вечер, мастер Юсупов. Ваш дядюшка похвастался мне, что сегодня вы отработали свой первый рабочий день?

— Добрый вечер, — ответил я. — Все так и есть.

— И как вам работа с ветеранами? — уточнил мужчина, и глаза его хитро блеснули.

— Очень познавательно, — ответил я. — Правда, для многих мои способности уже помогают слабо. Или не помогают вовсе. Так что приходится выписывать некоторым рецепты на микстуры.

— Это нормально, — отмахнулся Виктор. — Застарелые травмы сложно исправить за один прием, как вы привыкли. Но думаю, вы прекрасно справитесь.

Я открыл дверь, приглашая всех в дом:

— Спасибо. Я тоже на это надеюсь.

Мужчины прошли в дом. Я последовал за ними.

— А еще я слышал, что сегодня вы принимали Федора Борисовича? — не оборачиваясь, уточнил гость.

— Частный прием, — ответил я.

— По поводу той самой вечеринки?

— Увы, мастер Круглов, это лекарская тайна, — развел я руки.

— Понимаю, Василий Михайлович, — ответил Круглов. — Но я должен был попытаться.

Я не ответил. Мы прошли в гостиную, где за столом уже сидела Муромцева.

Мы ужинали почти в дружеской атмосфере. Я удивился тому, насколько Круглов оказался приятным собеседником. Он шутил на отвлеченные темы, пикировался с Петром, который буквально расцвел от внимания к своей персоне. Мне показалось, что дядя скучает по своей прежней работе больше, чем по здоровой ноге. Я сам не заметил, как тарелки опустели.

— А теперь прошу меня простить. У меня еще много дел.

Виктор встал из-за стола и направился к выходу. И к моему огромному удивлению, Виктория отправилась его провожать. А дядька взял телефон и набрал номер:

— Граф, так что же выходит, ваша Мария не спускает с вас глаз и не позволила вырваться ко мне по-соседски… Вот так и доверяй старому пройдохе вроде вас… Жду завтра… Железно. И сыграем партейку в шахматы. Так уж и быть, я позволю вам играть белыми.

Я лишь покачал головой и принялся собирать со стола пустую посуду.

После ужина я решил откланяться, оставив дядю смотреть телевизор в гостиной. Родич сыто улыбнулся и уточнил:

— А что за пациент был у тебя на дому? Кто-то их ветеранов, который не захотел светиться в лекарне?

— Не совсем. Это был один эстрадный артист…

— Высший избави, — воскликнул Петр и осенил себя священным знаком. — Неужто к нам заглянул кто-то из этой братии?

— Какой «этой»?

— Василий, вот иногда ты меня поражаешь своей наивностью. Ну сам посуди, кто из приличных людей станет работать лицедеем? И не артистом театра или кино, которых еще можно назвать порядочными людьми. А теми, кто трясет всяким на сцене, да по кабакам песни распевает за денежку.

— Какие глупости, — я покачал головой. — Тебя послушать, так в империи почитай нет порядочных людей. Ну, кроме военных и лекарей.

— Если ты решил, что я всю твою лекарскую братию причислю к годной части населения, то это ты зря, — буркнул старик.

— Так ты же по ящику своему смотришь этих самых лицедеев. И ничего тебя не смущает.

— Одно дело смотреть на этих бесноватых по телевизору. А совсем другое — тащить их в дом. Этот самый эстрадный не в моем ли кресле сидел? — подозрительно осведомился Петр.

— Не в твоем, — успокоил я его.

— Надо почистить то место, которое он своим седалищем осквернил, — упрямо заявил родич.

— Ты ведь даже не знаешь, что за артист был у меня, — вздохнул я.

— Ясное дело, кто-то из богатых. Потому как приехать домой к душеправу себе не каждый позволит, — легко догадался Петр. — И скорее всего светить мордой не хотел. Натворил чего-нибудь гадкого, а теперь решит снять груз в душонки своей нелепой. Угадал?

Я решил не спорить и кивнул.

— А он случайно не выступал недавно в цыплячьем костюме? — напряженно уточнил старший Юсупов. — Если так, то после него можно гостиную спалить, чтобы заразы не подцепить.

— Это лекарская тайна… — начал я и тут же заговорщически добавил, — но не он. И поверь, все прививки у моего пациента сделаны.

— Хорошо, если так, — вздохнул дядька и включил телевизор.

На экране появилось лицо Федора Борисовича, и я даже икнул от неожиданности.

— Вот еще один мракобес, — проворчал дядька, не заметив моей редакции. — Этот, как мне кажется, еще и спереть что-то может.

— С чего ты взял?

— Морда у него бандитская. Вот смотрю на него и понимаю, что он при встрече руку позолотить попросит. Или предложит купить у него почти не ворованную лошадь.

— Не ожидал от тебя такой дремучести, — осуждающе протянул я. — Судить человека по лицу.

— Могу себе позволить, — беззлобно огрызнулся дядька. — Это таким как ты, молодым надо беспокоиться, чтобы не ляпнуть чего-то крамольного. А я старый человек, и спрос с меня небольшой. К тому же, ты сам глянь на этого Федора. Ну какой он Федор? На роже написано ведь, что Пронька…

Выслушивать все предположения вредного родича я не стал и направился к себе.

Поднялся на второй этаж и заметил Муромцеву, которая караулила меня у дверей. Девушка стояла, прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки.

— Что-то случилось, Виктория Ильинична? — поинтересовался я, останавливаясь у порога. — У вас ко мне какое-то дело? Или вы решили выдать недостающие на сегодня колкости?

— Ничего подобного, Василий Михайлович, — ответила девушка.

Я покачал головой и открыл дверь комнаты. Девушка проскользнула за мной и затворила створку.

— Я хотела обсудить с вами этого лекаря из вашего комплекса, — заявила она негромко.

— Алексей Резников, — подсказал я и сел в кресло. Включил компьютер. — Сейчас попробуем найти на него что-нибудь.

Девушка кивнула и села рядом, дожидаясь, пока загрузится операционная система. Затем открыл поисковую страницу и вбил «Алексей Резников, душеправ».

Особой надежды на результат у меня не было. Все же душеправ Резников был не телезвездой, актером или певцом. Да и просто медийным душеправом он тоже не был. Иначе о нем было бы известно как минимум мне самому. В наших кругах слухи о талантливых лекарях расходились достаточно быстро.