Навсегда (СИ) - Ларин Павел - Страница 18

— Добро пожаловать –моя лаборатория…

Полковник посторонился, пропуская меня вперед после того завершил все свои манипуляции с охраной и дверь отъехала в сторону.

Я в словах Ликвидатора мысленно отметил несколько моментов. Первое — он сказал «моя» лаборатория. Не Особого отдела. Все-таки, похоже, я прав. Сергей Сергеевич, чтоб ему обосраться, нехилую корону на голову напялил. Да, не императорскую. Но еще хрен знает, какая корона обладает большей властью. Та, которая на голове человека, юридически являющегося правителем Империи. Или вот эта, невидимая, которая плотно сидит на башке Великого Ликвидатора.

Второе — мне стало очень не по себе. Холодный липкий страх медленно протянул свои ручонки и сжал мое сердце. Все-таки нам с Ликвидатором предстояло ступить туда, где убивают мне подобных. Где их изучают, словно лабораторных крыс. Радости в этом точно мало. Но еще, похоже, включилось чувство самосохранения. И вот оно криком кричало, что внутрь заходить не нужно.

Третье — я молодец. Сразу понял, куда мы идем. Ну, третий пункт, это так, мелочь. Просто весьма приятно чувствовать себя умным ма́лым.

Прямо передо мной виднелся широкий коридор. По обеим сторонам коридора находились черные металлические двери. Не очень много, надо отметить. Видимо, это какие-то рабочие кабинеты или что-то типа того.

— Иди, не бойся. — Голос Романовского, стоявшего прямо за моей спиной, звучал насмешливо. — Тебе здесь ничего не угрожает.

— Не сомневаюсь. — Я через плечо оглянулся на Ликвидатора. — Вам же пока еще нужен псионик с полным набором способностей.

Не дожидаясь, что он скажет в ответ, я переступил порог и двинулся вперёд. Но «хмык» полковника услышал. Правда, тот тоже предпочёл обойтись скромной реакцией на мои слова. Говорить больше ничего не стал, ограничившись выразительным звуком.

В итоге, я насчитал пять дверей. Три с одной стороны и две с другой. На каждой стояла та же система защиты, что и на входе. Еще, справа, между вторым и третьим кабинетом, имелось ответвление. Там коридор становился у́же и был темнее. Свет словно специально сделали приглушенным. И еще с той стороны, со стороны этого ответвления, ведущего непонятно куда, вдруг раздался тихий стон. Ровно в тот момент, когда мы проходили мимо. Впрочем, мне могло показаться. Включать Способности в этом месте я не рискнул. Хрен его знает, чем меня может долбануть в ответ. А верить только своему слуху — тоже не особо хороший вариант. Тем более, когда я максимально напряжён.

Да и полковник совершенно никак не отреагировал. Словно никакого стона и не было.

Мы прошли еще немного вперед и уперлись в очередную дверь.

— Открывай. — Велел за моей спиной Ликвидатор. — Там только кодовый замок. Набери дату своего рождения.

Я, сказать по совести, от столь неожиданного заявления немного прибалдел. Просто…сомнительная честь, так-то. Шифр одной из секретных комнат Особого отдела содержит мои цифры…Кому-то явно нужно лечить голову. И в данном случае, точно не мне.

Я нажал нужные кнопки на сенсорной панели и дверь тихо отворилась.

Это было большое помещение, похожее на операционную больницы. Такой же яркий свет. Несколько коек со стоящей рядом аппаратурой непонятного назначения. Большой металлический стол, по бокам которого крепились ремни. Но главное даже не это. Выше — находился еще один уровень, отделенный от помещения черным, тонированным стеклом. Оттуда, видимо, можно было наблюдать, что происходит в лаборатории. При этом, тот, кто находился внизу, своих наблюдателей никак не мог увидеть.

Огромных усилий мне стоило не показать эмоций. А эмоции были. Сильные. Яркие. Я почувствовал гнев. Настоящий гнев. Не злость. Злость — это вообще ерунда по сравнению с тем, что творилось во мне. С тем, что вызвала внутри меня эта долбанная комната.

— Антон…– Голос Ликвидатора внезапно стал звучать очень глухо. Будто мои уши набили ватой. — Успокойся…выдохни… Антон…

Я с трудом понимал смысл его слов. Просто…Я почувствовал запах смерти. Ее вкус. И еще — боль. Здесь было очень много боли. И эта боль, эта смерть…Псионики. Их утилизировали именно в лаборатории. Не сразу. Сначала пытались разобрать на составляющие. Не в буквальном смысле, конечно. Псионику нет смысла отрезать любые части тела. Его сила — мозг. Псионики — это измененное сознание, неправильная работа мозговых клеток, нестандартная связь нейронов. И сейчас, стоя в святая-святых особого отдела, я будто оказался в комнате, наполненной привидениями. Я слышал крики. Чувствовал, что они переживали. Все. Каждый. Видимо, умирая, псионики оставляли здесь часть себя.

— Антон! Прекрати! Иначе я буду вынужден применить силу! Антон! Борис!

Голос Ликвидатора бился в мое сознание. По-моему, полковник даже кричал. Я медленно повернул голову, пытаясь понять, что он от меня хочет. И охренел.

Вокруг нас творилась какая-то безумная вакханалия. Все предметы, не привязанные, не пристегнутые и не прикрученные парили в воздухе. Просто летали, нарушая законы земного притяжения. Койки, операционный стол, аппаратура — мелкой тряслись, издавая противный звук скрежета. Они тоже пытались взлететь, но их держали либо болты, которым мебель здесь прикручена к полу, либо вес. Как например, у тяжелого шкафа, в котором стояли банки с плавающими в них мозгами. Сука! Мозги. Реально.

Кроме того, мы, похоже, вот-вот могли оказаться в эпицентре какого-то взрыва. Провода искрились, будто с минуты на минуту загорятся к чертям. Все аппаратура мигала и орала дурным визгом. Такое чувство, словно в этих машинах одновременно включились все функции.

— Хватит! — Мое запястье крепко сжала мужская рука. Очень крепко.

Я с удивлением уставился на Романовского. Мужика, кстати, тоже нормально потрепало. Его волосы, наэлектризовались и стояли дыбом. Не в переносном смысле. По-настоящему стояли дыбом. И по ним, ко всему прочему, пробегали искорки электрического тока. Ликвидатор морщился. Ему, видимо, было очень неприятно, возможно, больно. Думаю, мало хорошего стать вдруг своеобразным вариантом центра грозы. Судя по всему, в любую минут именно это и могло произойти. Разряды, которые скакали по Романовскому, а вернее по его башке, становились все сильнее. Того и гляди в разные стороны ударит самой настоящей молнией.

Кроме того, несколько острых предметов, наподобие небольшого крючка, которыми обычно по-старинке пользуются стоматологи, и тонкого маленького скальпеля, ухитрились вонзиться прямо в Романовского. Правда, от скальпеля он успел защититься. Видимо, схватил небольшой металлический поднос, который теперь буквально пришпилило к бедру Ликвидатора.

— Что это…– Произнес я, с трудом ворочая языком. Губы почему-то тоже онемели.

— Как же ты силен…– Протянул вместо ответа Романовский. Рожа у него была нереально счастливая. Просто восторг на роже. Псих, говорю же. Мужику к ноге прихерачило скальпелем железку, он пропускает через себя заряды тока, а единственное о чем думает в этот момент, о моей силе. — Здесь стоит защита. Самая мощная защита в Империи. Но даже сквозь нее ты умудряешься пробиваться. Хорошо, что так. Если бы твои способности не блокировались, подозреваю, меня бы разметало кровавыми ошметками по стенам…

Ликвидатор оскалился какой-то безумной улыбкой. А я окончательно уверился, полковник Романовский — сумасшедший.

Не знаю, что именно на меня повлияло. Честно говоря, подозреваю, сказалось безумие Романовского. А я реально уверился окончательно, у Сергея Сергеевича поехала крыша. Еще говорят, мы, псионики, сходим с ума от огромной власти, которая падает нам в руки просто так. Это же и есть самая главная причина, по которой нас убивают. Мол, детский мозг не в силах совладать со способностями. С тем, что они приносят в наши личности. Мол, мы способны уничтожить мир. На этот раз безвозвратно. И вот это подобие безграничной власти превращает нас в неконтролируемое смертоносное оружие.