Пожарский 3 (СИ) - Войлошников Владимир - Страница 2

— Что ж, интересно, — сказал Кузьма и сел рядом. — Никогда не видел старинных ниппонских миниатюр. Досадный пробел в моём образовании. Хотелось бы его восполнить. Ты позволишь?

— Да, конечно.

Кузя принял книжечку и раскрыл на первой попавшейся странице. Хмыкнул. Странно, что это он? Полистал:

— Весьма занятные картины природы…

Да что такое?

Сатоми придвинулась и заглянула в книжку через руку. И не смогла сдержать сдавленное:

— А?..

— Вот эта любопытная, — Кузьма раскрыл следующий разворот. — Похожа на сцену какого-то выбора, тебе не кажется?

Сатоми закрыла лицо руками:

— Это всё Момоко! — да, книжка была совсем не та. Тоже стихи, но… порнографические. Сатоми отчаянно забормотала: — Иногда мне кажется, что она завидует! Я всегда была выше её. Успешнее. Но теперь, после встреч с князем Пожарским, она сделала невообразимый рывок! Она обошла меня очень сильно. И, по-моему, она беспокоится, что я снова догоню её.

— Или обгонишь, — сказал голос Кузьмы тихо-тихо, совсем рядом с ухом. От его дыхания по коже побежали мурашки. — Скажи мне, как звучит твой запрет?

Слова звучали вкрадчиво, словно шёпот шёлка.

— Я не могу.

— Не можешь сказать о себе?

Сатоми помотала головой.

— Тогда каков её запрет?

Она вдруг так сильно разозлилась на Момоко! И неожиданно для себя ответила:

— Она не может отказывать ни одному мужчине, который попросил бы её лечь с ним в постель.

— М-хм. А ты… Не отвечай, не надо… Исходя из принципа качелей ты не можешь ни одному из мужчин ответить согласием? — Кузьма тихонько засмеялся. — Ни разу не встречал запрет, который было бы так легко обойти.

Сатоми отняла руки от лица и уставилась на него. Его серые как сталь глаза были совсем близко:

— Тебе вообще не надо ничего говорить. При условии, что твой мужчина окажется достаточно умным, чтобы тоже ничего не говорить, особенно если женщина подаёт ему такие недвусмысленные сигналы как отсутствие под платьем белья. К тому же, я не уверен, что этот запрет вообще распространяется на меня…

Наставница Каэде почувствовала, что в напряжении тонких планов её воспитанниц что-то изменилось. Что-то не так с Сатоми!

Лиса метнулась ко входу в музей… и замерла. Заперто магически! Такую печать ей не сломать. Если бы у неё было не четыре хвоста, а хотя бы семь, можно было бы попытаться…

Постучать⁈ Что будет дальше? Не испортит ли она всё своим вторжением? Что-то менялось, но опасности для жизни не просматривалось. Лиса пометалась вокруг здания музея, не нашла ни одной лазейки и приняла решение ждать.

Из Святогоровой избушки я вышел далеко заполночь. Выполз! С мыслью, что тело, конечно, молодое, и маной я залился под завязку, но надо же и меру знать.

Никого.

Обошёл музей — в нише с ковром-самолётом сидит Кузьма, и наша недотрога Сатоми этак голову ему на плечо положила. Книжку какую-то читают, хихикают!

Ниппонка меня увидела, чопорно выпрямилась:

— Доброй ночи, Кузьма-сан. Это был приятный вечер. Уважаемый князь, моя сестра всё ещё в избушке?

Рожи у обоих, как у котов, нашедших совсем ничью тарелку со сметаной.

— Да, и она будет благодарна, если ты поможешь ей собраться.

— Ох уж эти младшие сёстры! — усмехнулась Сатоми. — И вам доброй ночи, Дмитрий-сан. Увидимся в понедельник.

Мы хором попрощались, строгая сестрица мило улыбнулась и павой проплыла в Святогорову избушку. Я с подозрением посмотрел на меч:

— И что мы тут читаем?

Кузя с усмешкой передал мне книжечку. Я полистал.

— Познавательно! — вернул. — Ковёр-то как? Не летает, смотрю.

— Не летает. Но вполне подходит, чтобы слегка на нём улететь.

«Вот я щас не понял. Ей же, вроде, сношаться нельзя?»

Кузя посмотрел за мою спину. Я тоже обернулся, чтобы помахать сестрёнкам: «Ну?»

Меч расплылся, ещё больше сделавшись похожим на сытого кота:

«Ей нельзя отвечать согласием на предложение мужчины».

«Сколько лазеек! Какой умник составлял этот запрет?»

«Этого я не спрашивал, но хочу тебя предупредить, что всю ночь вокруг музея топталась лиса, только что окна не облизывала. Небольшая такая, не выше пяти хвостов по уровню».

— Пойдём-ка выйдем, что за лиса…

Мы вышли из музея. В отдалении по дорожке двигались три женских фигуры, и у центральной просматривались встопорщенные лисьи хвосты. Четыре штуки. Все трое о чём-то негромко разговаривали.

— Малость с определением уровня ошибся, — сказал Кузя.

— Похоже, наставница, — кивнул я. — Не очень мне нравится толкотня лисы вокруг моей персоны. Но да ладно, поживём-увидим, чего хотят, — я отошёл чуть в сторону от музея и сформировал портал. — Пошли домой.

— А машина? — удивился Кузя.

— Спать хочу, пиштец просто. Завтра заберём.

— Так давай я пригоню? Я смотрел, как ты водишь, ничего там хитрого нет.

— А не впишешься в столб?

— Да я аккуратненько. Тем более — ночь, нет никого.

— Ладно. Давай там это… Не гони, на пень наскочишь, — мы посмеялись над любимым присловьем старшего Рюриковского кормчего, я отдал Кузьме ключи и пошёл спать.

— … все три ниппонки вышли из ворот Академии в один час семнадцать минут пополуночи. Следом, спустя четыре минуты появился Кузьма, сел в машину князя Пожарского и уехал в особняк Пожарских. Сам князь пределы Академии не покидал.

— Опять, поди, порталом скакнул. Неймётся ему! Знать бы, куда пошёл.

— После экспериментов сканера Салтыковых с мечом, никто из специалистов не соглашается ставить поисковое заклинание на этот артефакт.

— Да дурку-то не гоните! Что, скажите на милость — за всё время ни магического отпечатка с князя никто не снял, ни даже банального волоса не подобрал? Вызови дежурного мага, посмотрим, куда он направился.

Подчинённый щёлкнул каблуками и исчез, а начальник охраны князей Шуйских, Игорь Вернидубович, сердито потёр шею. Дал же князюшко задачу — малохольного пасти! Да ещё подчинённые один другого краше. Всё самому приходится контролировать! Только нажим смягчишь — тут же — эти не могут, эти не тянут, у тех нога заболела… Он ещё некоторое время развивал в мыслях эту тему, перекладывая на столе докладные записки, как вдруг пол ощутимо толкнулся в ноги. Землетрясение, что ли⁈

И второй ужасной мыслью пронеслось — неужто германцы смастерили-таки бонбу, которой всем десять лет уж грозятся? Только до сих пор той бонбы никто в глаза не видел…

Дверь распахнулась, на пороге стоял помощник, и из ушей его текла кровь.

— Петя, говори! Ну⁈ Подрыв⁈

Тот шарил глазами, словно перед ним стояло разом несколько человек.

— М-м-м… — помощник качнулся в сторону и начал сползать по косяку. — Врачей…

Когда посреди ночи звонит лично начальник княжеской охраны, возражений обычно ни у кого не возникает. Несколько клановых врачей примчались во дворец Шуйских один за другим.

Пострадавших было восемь человек: помощник самого Вернидубыча, дежурная бригада операторов, маг-сканер с помощником и двое охранников, которые вообще-то должны были стоять в коридоре, но из любопытства зашли в дежурку.

Личный доктор князя, проживающий в боковом флигеле дворца, и потому прибывший самым первым, огласил начальнику охраны вердикт:

— По результатам консилиума, наше с коллегами общее мнение таково: контузии различной степени тяжести в зависимости от удалённости от источника воздействия. Сильнейшие повреждения получил маг-сканер, а наиболее лёгкие — ваш помощник, почти покинувший помещение. Причину удара мы, как доктора́, определить не можем, здесь нужны специалисты другого профиля. Но все пострадавшие, которые могут говорить, единогласно утверждают, что удар произошёл в момент попытки поиска князя Пожарского. Маг-сканер мог бы указать точнее по остаточным эманациям, но он пока без сознания. Всем пострадавшим решительно показан стационар.