Битва флотов - Форстен Уильям P. - Страница 40

• Предыдущая
• 40/77
• Следующая

— Трудно сказать, сейчас он может скрываться и где-то здесь, но у нас все равно нет времени проверять это.

Ян взглянул на карту. Двенадцать планет вращалось вокруг гигантского красного солнца, и больше об этой системе не было никакой информации. Ничего о массе планет, ресурсах или составе атмосферы, количестве спутников и наличие других космических тел в системе. И можно было только гадать есть ли жизнь на этих планетах или нет.

Паладин поджал губы.

— Ладно, парень, включай двигатели. Заполняем баки, и как можно быстрее убираемся отсюда. Это займет время, так что вырубай маскировку.

Ян взялся за штурвал, разворачивая «Баннокбурн», и ложась на курс к следующей точке назначения. Было скучно и утомительно — прыгать, не выключая маскировки, сканировать пространство, искать следующую точку гиперпрыжка, снова прыгать и снова прятаться и ждать. Конца этому видно не было.

Двигатели «Баннокбурна» ожили, и несколько часов спустя, корабль был уже на другом краю системы. Спустя некоторое время корабль начал замедлять ход около точки гиперперехода. Очертания корабля размылись, он сделался полупрозрачным и через пару секунд стал совершенно невидим. Беззвучно заработали гипердвигатели и спустя мгновение яркий свет открывшегося гиперпрохода осветил черноту космоса.

Прошло немало времени после того, как корабль Конфедерации покинул систему. Вдруг небольшой астероид, который казалось, дрейфует в космосе уже много миллионов лет, изменил свой курс. Легкий разведчик килрафи, включил двигатели. Корабль ловко замаскированный под астероид, развернулся и взял курс на ближайшую базу.

— Подозреваю, что он планирует мое убийство, — без видимого беспокойства заявил Император.

Принц Тракатх был удивлен самообладанием своего деда. Эти слова были сказаны таким тоном, будто он сейчас говорил не о смертельной угрозе своей жизни, а обсуждал с ним какой-нибудь рутинный дворцовый ритуал.

То, что он выбрал слово «убийство» именно в смысле физического устранения, удара в спину изподтяжка, резало слух. В языке Килрафи такого значения у слова «убийство» не было, и быть не могло. Это значение пришло из языка Хари во время войны, которой минуло уже двести лет.

У Хари, такая жестокая практика была обычным средством выбора их правителя. Извращенная, полностью деградировавшая раса, давно созревшая для покорения.

— Чего ради ему так поступать? — нахмурился Тракатх. — В конце концов, если такое случится, то трон по праву перейдет мне…

Он осекся, не закончив фразы. Если Джукага действительно замыслил убийство его деда, то ничто не помешает ему заодно подстроить несчастный случай и для него.

— Жаль, что мы не можем просто осудить и казнить его, — посетовал Император. — Доказательства слишком слабые, единственная косвенная улика — это запрос на список персонала отвечающего за охрану нашего крейсера завтрашней ночью. Все это не противоречит его обязанностям главы разведки.

Принц Тракатх нехотя согласился.

Не было смысла отрицать, что Джукага был более чем прав, критикуя их решения во время войны. Он, почти единственный из всех килрафи, тратил время и силы, чтобы лучше изучить и понять людей. Хотя кто, как не он — глава разведки, должен знать, чем живут и о чем думают люди. Но сам факт, что изучением людей приходилось заниматься, был противен всему существу принца. В прошлом победа достигалась легко, поэтому изучение противника сводилось к минимуму. Все предыдущие расы, с которыми они сталкивались, были просто дичью, на которую охотились и которую истребляли. Манту конечно были исключением. Их нападение было внезапным и сокрушительным, но затем они исчезли, вернулись туда, откуда пришли. Вероятно, им самим грозила опасность от какой-то неведомой расы.

Война же с людьми, затянулась на долгие годы. Она уже стала настолько привычной, что даже люди-рабы прямо здесь, на Килре, уже никого не удивляли. Более того, некоторые из них использовались даже на работах в подвалах Императорского дворца. Столь долгое общение с другой расой рано или поздно должно было привести к изменениям в Империи. Джукага долго изучал людей для того, чтобы понять их образ мышления, и в последствие разгромить их, но в результате он сам размяк, подвергшись влиянию людской психологии.

Но убийство в изподтяжка?! Сама мысль об этом чужом понятии была отвратительна — убийство без честного вызова. Невозможно было понять, как это можно убить тайно, не раскрывая себя, без какой-либо возможности поднять упавший клинок поверженного противника, и стать сильнее, получив всю силу и власть поверженного противника.

— Если мы оба погибнем, — откликнулся Тракатх, — не останется прямых наследников. В хаосе который начнется, он, будучи главой своего храи, сможет легко захватить трон, стравливая один клан с другим. А уж в этом-то он мастер.

Он говорил тихо, почти шепотом. Унижение от самой мысли об этом было трудно перенести.

Не было смысла отрицать тот страшный факт, что семя его рода ослабело. Его дед породил множество отпрысков, но почти все они родились мертвыми. Только два его сына выжили. Его отец был казнен по приказу Императора, а дядя погиб еще в самом начале войны.

Теперь он был единственным наследником, и до сих пор не имел ни одного сына. Единственным его потомком была слабая болезненная дочь, да и та родилась от наложницы второго круга. Это было настолько унизительно, что просто не укладывалось в сознании. К настоящему времени он уже должен был иметь множество потомков, крепких, и способных удержать на плечах Империю. Тракатх опустил голову, молча переживая свой позор. Война для него явилась единственным способом дать выход своему гневу, вызванному постоянными неудачами в личной жизни.

У него было множество кузенов — потомков сестры его деда. Их было так много, что в случае его смерти и смерти Императора, обязательно начались бы междоусобицы. Интересно, Джукага добивается именно этого? Гражданской войны?

Он подумал о своих двоюродных братьях. Спровоцировать вражду между ними было очень легко. Джукага может воспользоваться этим, ослабляя клан Киранка, пока его собственный клан не станет самым сильным. Разразится страшная гражданская война, которой Империя не знала уже многие тысячи лет.

Это были тяжелые мысли. Он всегда думал, что придет время, и он породит сына и наследника, или состарится, и тогда выберет кузена, достойного трона. Избранный кузен убьет его в поединке вызова, возьмет меч из рук поверженного правителя и получит трон по закону крови.

— Нам не уничтожить Барона, — отвлек его от мыслей Император, — по крайней мере сейчас. Прежде всего, следует отдать Барону должное, его план пока действует и не дает сбоев. Люди потеряли бдительность, наши проблемы с транспортами постепенно сходят на нет, и строительство нового флота близится к завершению.

Если мы прикажем убить Барона, это может разрушить его план, да и многим покажется, что это сделано из ревности. Лидеры других храи вынудили нас вернуть его из опалы, а его смерть от нашей руки обратит их гнев на нас.

Тракатх медленно кивал, соглашаясь со словами деда.

— Позже, весь позор перемирия мы сможем свалить на него, — оскалившись, заметил Тракатх.

— И еще, — продолжил Император. — Он возглавляет нашу разведку. Его агенты разбросаны повсюду. О любой попытке покушения, ему станет известно намного раньше того момента, когда мы будем готовы ударить.

Стараясь оставаться в пределах стазис-поля, Император встал и приблизился к гобелену, висящему позади трона. На нем была изображена древняя сцена охоты.

Дойдя до гобелена, Император резко развернулся и посмотрел в глаза Тракатху.

Тот непроизвольно вздрогнул под острым взглядом единственного уцелевшего глаза Императора.

— Может ли твой флот разгромить людей сейчас? — спросил Император.

— Уверенности пока нет. У нас сейчас есть четыре авианосца, пятый будет готов в ближайшие две недели.

— Ты сможешь их победить, или нет?!

• Предыдущая
• 40/77
• Следующая