Запретная земля - Форсит Кейт - Страница 22

• Предыдущая
• 22/78
• Следующая

— Но он же такой тощий! Я всегда думала, что все повара толстые, — отозвалась Финн, жадно глотая суп.

Судомойка рассмеялась, в ее голубых глазах заплясали искорки.

— Латифа и была такой толстой, точно новогодняя гусыня. А Фергюс — нет. Что бы мы ни приготовили, ему вечно все не так, и он все выливает в очаг. Личный повар Ри умрет с голоду, если сам не позаботится о себе.

Она отошла, чтобы наполнить миску Дайда, улыбнувшись ему и кокетливо отбросив за спину толстую медового цвета косу. Он улыбнулся в ответ, сказав восхищенно:

— Ты с каждым разом становишься все красивее и красивее, Элси, радость моя. Ты сегодня собираешься прыгать через костер?

— Разве что с тобой, — ответила она бойко.

Он рассмеялся.

— Не искушай меня, моя красавица. Не думаю, чтобы тебе пришлась по вкусу жизнь циркачки, к тому же я был бы тебе ужасным мужем.

— Награда может стоить этой цены, — отозвалась она, проведя рукой по бедру.

— Эй, эй, — засмеялся он. — Да ты выросла, Элси, радость моя. Ты так бойко разговариваешь со всеми, кто приходит отведать твоего супу?

Она вспыхнула.

— Нет, с тобой одним, — ответила она вполголоса. Он ласково отстранил ее.

— Ваш злобный повар смотрит на меня, — с комическим ужасом прошептал он. — Тебе лучше бы вернуться к работе, милая, а не то он огреет меня сковородой.

— Может быть, увидимся вечером, — сказала она, не спеша уходить.

— Да, мы будем давать представление на главной площади. Приходи, станцуем рил.

— Ох, с радостью, — ответила она, снова покраснев. Как только циркачи наелись, Дайд взял гитару и спел всем любовную балладу, и его голос был звонким, искренним и полным пыла.

Майским утром у реки молодой пастух гулял

И девчонку в васильках молодую увидал,

В белом платьице простом и в ромашковом венке.

Звонко песню он запел и позвал ее к реке.

Было тихо у воды, лишь волна плескалась,

Нежно я тебя обнял, ты не сопротивлялась.

А потом лежали мы под деревом зеленым.

И о том, что было там, известно лишь влюбленным.

Он был так красив в своей поношенной малиновой куртке, с черными волосами, связанными в длинный тугой хвост, и золотым кольцом, сверкающим в ухе, что Финн не удивилась томным взглядам, которыми одаривали его служанки. Казалось, будто он поет только для каждой из них в отдельности, и Финн прошептала Джею:

— Бьюсь об заклад, сегодня вечером ему назначат не одно свидание, сердцееду!

— Идет! — прошептал в ответ Джей. — Только ты проиграешь. Дайд поет для всех, но ни за кем не приударяет. Он не распутник.

— Мне трудно в это поверить, — сказала она. Он бросил на нее быстрый возмущенный взгляд, и она продолжала: — Нет, он не распутник, я знаю это! Я хочу сказать, мне трудно поверить, что он никогда не кокетничает с этими девицами, которые вечно на него вешаются. Они уже вполне созрели, это любому понятно.

— Может, и так, — неохотно ответил Джей, — но они Дайду не нужны.

— Да? — Финн подняла бровь. — Хочешь сказать, что ему нужен кто-то другой? И кто же это, скажи на милость, может быть?

Джей вспыхнул, но ничего не сказал.

— Не та блондинка, которая его дразнила сегодня? — с беспокойством спросила Финн.

— Элси? — точно не веря своим ушам, спросил Джей. — Зеленая кровь Эйя, нет, конечно! Дайд ее не переносит, хотя она вечно к нему липнет, эта девушка.

— Ну да, из нее такая же девушка, как и из ее матери, — сказала Финн так язвительно, что Джей с тревожным удивлением взглянул на нее. — Терпеть не могу этих хихикающих девиц, которые вечно мнят себя неотразимыми, — объяснила она, покраснев.

Дайд теперь развлекал толпу, перебрасываясь с Ниной горшками и сковородками, безостановочно сыпля шутками и прибаутками. Служанки смеялись и вздыхали, перешептываясь друг с другом из-под ладошек. Лакеи и помощники повара начали бросать на Дайда мрачные взгляды, а тощий брюзгливый повар казался еще более злобным, чем обычно.

— Ну хватит! — внезапно воскликнул Фергюс Злюка. — Нам нужно приготовиться к сегодняшнему пиру, а вы, бездельники, отвлекаете моих работников своими глупостями. Прочь, прочь!

Циркачи со смехом выбежали на улицу, а Дайд на бегу ухватил со стола горячий пирожок.

— Да, сегодня ты разбил уйму сердец, братец, — поддразнила его Нина. — И что ты будешь делать, когда они все потом пойдут тебя искать?

— Убегу! — воскликнул Дайд. — Брангин, ты спрячешь меня под своими юбками, если они захотят меня поймать?

Брангин залилась малиновым румянцем. Представление Дайда захватило ее точно так же, как и всех служанок.

— Ну уж нет! — ответила она. — Пожинай, что посеял.

— Да, тогда я пропал, — ответил Дайд. — Эта Элси будет прыгать со мной через костер, даже если ей придется предварительно огреть меня кружкой по голове! Обещай, что защитишь меня, Финн.

Следующие несколько часов они провели за подготовкой к вечернему представлению. Нина вытряхнула свою пурпурную атласную юбку, расшитую бантами из красных и золотых лент, прикрывавших самые заметные заплаты, и начистила красные танцевальные туфли. Энит зачесала свои редкие седые волосы на макушку, закрепив их гребнями с драгоценными камнями. Она задрапировала сутулые плечи расшитой золотыми нитями шалью и начала петь гаммы, проходясь по всему диапазону. Дайд застирал несколько жирных пятен на своей небесно-голубой куртке, потом настроил гитару и принялся подыгрывать мелодичному голосу Энит. Джей взмахнул смычком и тоже заиграл. Бархатный голос его виолы проникал, казалось, в самые дальние уголки конюшен. Моррелл перебрал факелы, проверил кнопку на убирающемся лезвии меча и начистил свою золотую серьгу. Бран прикрепил колокольчики к своим косматым ногами и повесил их на шею, позвякивая своим обычным странным ожерельем из начищенных до блеска ключей, колец, пуговиц, бутылочных крышек и одной маленькой крестильной ложечки.

Финн и Брангин, начавшие тоже участвовать в представлениях циркачей, позаимствовали у Нины кое-какую одежду.

На Финн была оранжевая юбка, из-под которой выглядывали желтые нижние юбки, и голубой с оранжевым лиф, а в волосы она вплела голубые и оранжевые ленты. Поскольку ступни у нее были больше, чем у Нины, ей пришлось остаться босиком, но зато она надела на правую щиколотку браслет с колокольчиками. Брангин неохотно позволила циркачке одеть ее в зеленое бархатное платье, отделанное золотым кружевом и лентами, поверх алых шелковых нижних юбок. Ее белокурые волосы были распущены и перевязаны красными бархатными лентами. Не заплетенные в обычную тугую косу, они доходили ей до колен, прямые и сияющие, точно шелковые занавеси. Зеленое бархатное платье придавало ее глазам яркий оттенок свежей весенней листвы.

— Да тебе сегодня от парней отбою не будет, красавица, — подмигнул ей Моррелл. Брангин одарила его своим самым ледяным взглядом и передернула плечиками.

Финн скорчила гримаску, устав вечно выслушивать комплименты красоте и совершенству Брангин. Эшлин наклонился к ней и сказал жарко:

— Вы тоже очень красивая, миледи… ой, то есть, я хотел сказать, Финн.

— Благодарю вас, добрый сэр, — сделав реверанс, отозвалась Финн. — Должна признаться, что я действительно кажусь себе очень нарядной. Твой наряд мне тоже нравится. Очень красиво.

Эшлин с робостью оделся во второй по роскошности костюм Дайда: бархатную куртку ярко-оранжевого цвета с зелеными лентами и вышивкой и оранжевые же штаны с зеленым узором. На голове у него была довольно нелепая шапочка из оранжевого бархата с длинным зеленым пером. Он покраснел и благодарно улыбнулся, беспокойно сжимая в длинных костлявых руках деревянную флейту, которую выстругал для него Бран.

Дональд критически оглядел его с головы до ног, но сказал сердечно:

— Хм, ну что же, не тот хорош, кто лицом пригож, а тот хорош, кто для дела гож. Вполне сойдет. Приглядывай за Финн и не слишком усердствуй с купальским элем.

• Предыдущая
• 22/78
• Следующая