Восхождение лорда Темпера (СИ) - "Касим" - Страница 121

Чтобы обучить лучшую армию нужны были лучшие учителя. С копейщиками и строевой подготовкой проблем не возникло – из Астапора были выписаны 50 лучших Безупречных, ставших инструкторами для будущих копьеносцев.

С лучниками и арбалетчиками тоже проблем не возникло – мирийские наемники и летнийские охотники с радостью предоставили мне своих лучших стрелков за несколько кошелей золота.

А вот с латниками и конницей возникла проблема. Местом, где процветал культ меча, как бы это не отрицали браавосийские брави и норвоские святые гвардейцы, был Вестерос. И найти здесь хорошего мастера было проблематично, ведь большинство уже состояли в дружинах других лордов.

Выход был найден лишь через несколько месяцев после создания лагеря. Инструкторами стали воины, получившие увечья в Восстании и тихо доживавшие свой век на последние выплаты. В основном это были воины из Штормовых и Северных земель, оказавшиеся, по моему мнению, лучшим вариантом из возможных – Просторские и Долинские забили бы головы неокрепшим умам ненужными рыцарскими постулатами, а у речников, из-за их особого положения на карте Семи Королевств, давно сформировалась привычка драпать в случае близкого поражения. Про западников и речи не шло. Меня бы просто не поняли и на кол посадили за такое. И так пришлось показательно разругаться с семьей и общаться только с помощью писем.

Сложнее всего пришлось с учителями для будущей стражи. Ведь даже мне, полному профану в этом деле, было ясно, что сражения в узких переулках города и коридоров домов сильно отличаются от битвы в поле. Нужны были люди, способные вбить в головы парней тактику городских боев, умения вести расследования, честность и преданность к своему городу.

Выход был найден в исторических и географических книгах и сразу реализован. Уже через год в порт Осгилиата приплыл корабль, несущих в своих трюмах полсотни воинов и дев-воительниц из Баязабада, самого южного из трех городов-крепостей. Даже в Вольных городах о них слышали как о настоящих мастерах обороны и городских боев, тысячелетия сдерживающих джогос-нхайские орды от вторжения в центральные степи.

Именно их я решил нанять как учителей для своей стражи и не прогадал. Хоть сначала и пришлось помучиться, заставив привыкших ходить с голой грудью женщин нормально одеться, но когда одна из них спокойно избила десять нагловатых учеников, решивших показать место обнаглевшей бабе, и провела первые уроки, заставивших даже присутствующих наемников уважительно кивать, все мои сомнения развеялись.

Уже через два года первые “выпускники”, об уровне которых мне пока говорили только итийским матом, начали проходить практику, под присмотром воительниц. Те на своей территории преступников не любили и давно научились их искоренять благодаря очень хитрым и не кончающимся итийцам, постоянно пытающимся создать теневой бизнес в городах Вотчины.

О-о-о… Как тогда взвыли успевшие обосноваться в городе теневые гильдии, когда их как крыс начали гонять и травить по всему Осгилиату, не взирая на их покровителей среди богатых купцов и работорговцев из Вольных городов. Те конечно пытались возмущаться, прося у меня встречи и на полном серьезе уверяя в необходимости существования преступных гильдий в городе, но когда злой зеленоглазый великан снимает со стены двулезвенную секиру и смотрит на тебя с платоническим интересом, большая часть претензий сразу исчезает.

В конце концов, самые умные прибежали ко мне с прошением о помиловании и принятии под руку их гильдий, с полным подчинением, лишь бы я убрал с улиц этих “озверевших баб с их прислужниками”.

Пока будет существовать человечество, будет существовать и преступность, как бы ее не уничтожай. Такова природа людей – самим опускаться в порок, утаскивая за собой окружающих. И в этом случае действует одно простое правило – “не можешь победить возглавь”. Так в Осгилиате появились подконтрольные мне гильдии воров и убийц, в основном работая против своих коллег из других гильдий и конкурирующих со мной купцов, за солидные вознаграждения. Обоюдная выгода.

С торговцами детьми и наркотиками, незаконными сутенерами и остальным сбродом разговор был коротким – либо смерть во время захвата, либо пожизненная работа в шахтах, без возможности еще раз увидеть солнечный свет.

Так что дел хватало, и они не думали заканчиваться.

Формирование торгового и боевого флота, необходимому любому портовому городу, завершение строительства Минас-Анора, обезопасившего мои земли со стороны перевала, постоянные переговоры с Лисом, Тирошем и Миром, которым возникновение еще одного конкурента не пришлось по вкусу.

А ведь я старался выделять достаточно времени семье. И если Эйлис была настоящим золотцем, очень выручавшим меня, взяв на себя большую часть управления замком, то дети уже сейчас начали проявлять свой характер, доставлявший немало проблем.

Лайон влюбился в море. Он обожал в свободное от тренировок и учебы время сбегать в сухие доки и часами расспрашивать рабочих о строении кораблей и особенностях их управления. Рабочие, прекрасно знавшие, что в городе есть всего один блондин с красными глазами и это сын их лорда, просто таяли от такого внимания и с удовольствием все ему объясняли и показывали. Самое удивительное, что в его присутствии они даже материться перестали, как рассказал мне один из охранников, тайно присматривающий за львенком.

Изначально все думали что у него просто страсть к кораблям, не препятствуя его увлечениям. Страсть к большим игрушкам у мужчин в крови. Но однажды, когда по вопросам поставки красителей мне пришлось посетить Тирош, взяв с собой старшего сына, стало ясно, что я очень сильно ошибся. Такой радости и восторга я не видел в этих красных глазах никогда.

За время короткого плавания он успел облазить торговый галеон вдоль и поперек, поговорить с каждым матросом, став любимцем команды, от души порыбачить и полюбоваться морем. Видя это, я просто не мог отказать его просьбе, последовавшей сразу после возвращения. В восемь лет он отправился помощником писаря в один из моих торговых флотов, благодаря варгам, курсирующий от северного застенья до далекого Кварта. О его образовании и обучении фехтованию я не переживал – его постоянно сопровождал ушедший кандидат из Цитадели и несколько охранников, обучавших его владению мечом. Такое обучение не было новшеством и применялось домом Велларионов почти полторы сотни лет назад. Именно так был взращен знаменитый Морской змей и десяток лучших адмиралов в истории Вестероса.

С Элейной возникла другая проблема – к пяти годам она уже спокойно колотила десятилеток, радуя своим талантом и усердием моего мастера над оружием, старого вояку из Джордейнов, и полностью плевала на женские премудрости, сильно разочаровывая и нервируя мать. По словам дочери, ей не нужны были все эти девичьи штучки, только тратящие ее время. Этакая Арья Старк, которая в этом мире только родилась, но с богатырской силушкой и, по ее словам, “желанием в будущем стать таким же сильным воином как папа и король Роберт Баратеон”! Я когда это услышал, аж воздухом поперхнулся.

После, хорошенько расспросив Элейну и задавив желание сломать руки барду, исполнявшему на центральной площади “Последнего дракона”, песню, повествующую о битве на Рубиновом броде, я пошел на сделку с совестью. За то, что она будет хорошо обучаться женским премудростям у матери и не прогуливать уроки мейстера, я предоставил ей лучших учителей из возможных. Правда первым ее учителем стала дорнийка, которая, по моему наказу, не только научила дочку работать кинжалами и развивала мелкую моторику, но объяснила, почему женщине надо оставаться женщиной, а не перекачанной гориллой, с мышцами вместо мозгов. Результат, слава богам, был.

Фиора и Аларик, в отличие от старшеньких, росли более-менее нормальными детьми… Насколько это возможно в семье, где старший брат может привезти из поездки на Север череп великана, а старшая сестра может позвать отрабатывать метание ножей на мейстерских воронах. Но видя как бывшая принцесса, после моей просьбы и небольшого презента Дорану, получившая фамилию Темпер, став узаконенным “бастардом”, и мое меланхоличное зеленоглазое чудо играют на небольшом пляже перед замком, я испытывал удовлетворение и покой, что все сделал правильно.