Птицы - Торин Владимир - Страница 59

Тем временем няня с коляской перебралась через пути и направилась дальше, прямо через кажущийся бескрайним пустырь, в сторону далеких светящихся огоньков.

– Куда она идет, как думаешь? – спросил Финч.

– Не знаю, – покачала головой Арабелла. – В Гротвей? Но почему она не пошла через мост?..

– Может, она снова хочет встретиться с Рри?

– Нет, думаю, здесь что-то другое. Но это точно не простая прогулка с ребенком.

Финч кивнул.

– У всех какие-то тайны, – сказал он. – Мистер Дрей, миссис Чаттни, мистер Франки, мадам Клара, эти, с вороньими воротниками. Как они связаны? Я вообще уже ничего не понимаю… все слишком запутанно…

– Да, все запутанно, – согласилась Арабелла, – но на самом деле все очень просто.

Финч не поверил своим ушам.

– Как это «все очень просто»? Ты что-то понимаешь?

Арабелла хмыкнула, но, увидев негодующий взгляд Финча, пояснила:

– Тебе все кажется очень сложным, потому что ты…

– Отсталый?

– Нет, просто плохо разбираешься в ниточках. Вот твои ниточки перепутались.

– Что еще за ниточки? – хмуро спросил Финч.

– У всех этих людей есть кое-что общее. К каждому из них привязана ниточка, которая куда-то ведет. Понятно, что ты не можешь связать эти ниточки, потому что тянешь их снизу вверх, а нужно тянуть сверху вниз, и тогда все сразу становится понятным.

Финч замотал головой. Он сейчас почувствовал себя так, будто ненароком заглянул в учебник по Странным числам на два класса старше. Видимо, именно так сходят с ума…

– Можно попонятнее говорить?

Арабелла вздохнула.

– Ладно. Представь большой узелок, из которого тянутся вниз две ниточки. Большой узелок – это таинственный мистер Гелленкопф. На него работают два Человека в черном: один – Гораций Горр с тростью-псом и второй – мрачный старик с тростью-вороном из кабаре «Пересмешник». На Горация Горра, в свою очередь, работает миссис Чаттни – исполняет для него какие-то поручения. На другого – дядя Сергиус. При этом твой дедушка, мои родители и мистер Франки знают, кто такой Гелленкопф. Все ниточки так или иначе тянутся к этому Гелленкопфу. Сначала я думала, что в нашем доме зреет заговор, но сейчас мне кажется, что мы нечаянно влезли в дела какого-то тайного общества.

От этих двух слов («тайное общество») внутренний мальчишка Финча затрепетал с ног до головы от восторга, а вот «внешний» особо радоваться не спешил.

– Это все очень умно, – сказал Финч, с удивлением поймав себя на том, что и правда все понял. – Но с чего ты взяла, что Человек в черном из «Пересмешника» тоже работает на Гелленкопфа?

– Ну же, Финч! У этих двоих одинаковые воротники – ты думаешь, это совпадение? Конечно, они оба на него работают. Может, черные пальто с такими воротниками – это форма или что-то вроде того.

– Форма? Как у почтальонов?

– Или как у солдат.

Финча пробрало от этого предположения, и все же кое-что для него по-прежнему оставалось непонятным.

– А мадам Клара? – спросил он.

– Человеку в черном из «Пересмешника» что-то от нее нужно, – напомнила Арабелла.

– Ты думаешь, она приведет нас к этой разгадке?

– Ну, не зря же она вдруг нарушила свой обычный распорядок дня и целых три раза сегодня вышла на прогулку с коляской. Уверена, все это неспроста. Что-то происходит. Надеюсь, мы получим какие-то ответы.

Финч пристально поглядел на Арабеллу.

– А мистер Дрей не будет злиться из-за того, что ты бродишь где-то вечером?

– Дядя Сергиус сегодня весь как на иголках – кажется, встреча в «Пересмешнике» его как следует встряхнула. Ему сейчас не до меня… Эй, смотри!

За разговором дети и не заметили, как преодолели пустырь. Впереди был Гротвей.

Казавшаяся бескрайней снежная прогалина между районами оканчивалась рядом пятиэтажных домов с покатыми темно-красными крышами и флюгерами в виде жестяных рыб. Окна уютно светились, вдоль домов прогуливались дамы и джентльмены под зонтиками, неподалеку, на заснеженном холме, катались дети на самоходных санках. Оттуда доносились веселые возгласы и смех.

Мадам Клара здесь не остановилась и вместе с коляской нырнула под арку между двумя домами.

Дети ускорили шаг и вскоре оказались на неширокой улочке. Фигура мадам Клары впереди небыстро продвигалась в людском потоке.

Даже сейчас Гротвей был шумным и оживленным. По мостовой ползли, пыхтя и шелестя полозьями по снегу, дымные троффы. То и дело звенели колокольчики над дверями лавок. Из рупоров новостной будочки шло вещание, а из медленно катившегося по улице передвижного граммофонного аппарата звучала музыка, смешивающаяся с голосами прохожих.

За большим окном цирюльни «Шевелюрное чудо» на высоких стульях сидели несколько джентльменов, головы которых обхаживали автоматоны-парикмахеры с пятью руками каждый: лица мылились, щелкали ножницы, гудели сушильщики. На витрине «Ателье Франкура» танцевали безликие деревянные манекены, облаченные в вечерние наряды.

Мадам Клара никуда не заходила и нигде не останавливалась, и идущим за ней детям уже начало казаться, что она и правда просто прогуливается. Финча это невероятно злило. Арабелле удалось убедить его, что впереди их ждет какая-то тайна, но пока что самой большой тайной было когда же это блуждание по Гротвей наконец закончится.

Что ж, не прошло и пяти минут, как Финч получил то, чего хотел. Мадам Клара подкатила коляску к зданию с колоннами, на тротуаре у которого под вывеской «Театр Вирдербрандт» стояли джентльмены с сигарами и дамы с папиретками на мундштуках.

В театр няня, к облегчению Финча, не пошла, а вместо этого направилась в прилегающий к нему переулок. Дети, подойдя ближе, осторожно заглянули туда.

Свет уличных фонарей достигал лишь середины переулка, но и так было видно, что проход завален всяким хламом: старыми сундуками, очень странными деревьями на колесиках и большими рваными рулонами холста, на которых зачем-то нарисовали окна и двери. Финч вздрогнул, увидев лежащие тут и там в снегу среди хлама тела. Тел этих здесь насчитывалось не меньше десятка, и все они были облачены в мундиры с витой шнуровкой и золочеными эполетами, на головах мертвецов сидели шляпы-двууголки с обтрепанными перьями. Приглядевшись, мальчик понял, что все «мертвые солдаты» являются обладателями сточенных лиц и деревянных шарниров на руках и ногах. Куклы! Просто куклы! И тут все встало на свои места: переулок использовали как свалку театрального реквизита.

Женщина в черном пальто и шляпке с вуалью катила коляску, неторопливо продвигаясь между припорошенными снегом деревянными солдатами, пока в какой-то момент не развернула ее и не приблизилась к стене дома с левой стороны переулка.

Финч ожидал, что мадам Клара вот-вот зайдет в какой-нибудь подъезд, но то, что произошло дальше…

Что ж, они точно не зря решили проследить за этой невероятно таинственной женщиной.

Мадам Клара наклонила коляску на себя, уперла колеса в стену и, с силой надавив на ручку, покатила ее вверх. После чего сама уперла ногу в кладку, затем вторую и просто двинулась в сторону крыши вдоль трубы водостока.

Глядя на то, как няня уверенно шагает по кирпичному простенку между окнами, Арабелла попыталась возмутиться, но при этом словно забыла родной язык:

– Это… Что?.. Как она это?..

– Я не… – начал было Финч и вдруг замолчал.

Вспышкой в голове неожиданно возникла незнакомая супружеская пара на диване: старик читает газету, старушка ест варенье большой ложкой из банки, рядом автоматон вяжет на спицах. Финч будто бы видел их совсем недавно, глядел на них через окно, только они были где-то внизу, как в люке под ногами. И перевернуты… А еще… «Не отставай, Финч из двенадцатой квартиры!» – прозвучал в мыслях чей-то голос.

– Это же… это же ненормально, да? – прошептала Арабелла, задрав голову.

– Я не знаю, – неуверенно ответил Финч. – А ненормально?

– Конечно! – Девочка поглядела на него как на сумасшедшего.

– Но мы можем попробовать… – предложил мальчик.