Игрок 2 (СИ) - Токсик Саша - Страница 42

Юра выходит из машины и некоторое время беседует с кем-то через маленькое окошко. Посторонних здесь явно не привечают.

Юру здесь явно знают, он обменивается шутками с невидимым мне охранником, а затем ворота наконец распахиваются, и мы заезжаем внутрь.

Даже стоянка показывает, что народ собрался не рядовой. Солидные Волги, дефицитные Жигули, одна-единственная сияющая хромом Чайка. Приткнулось даже пара иномарок, невесть откуда здесь взявшихся.

Мы поднимаемся по короткой лестнице. Алла, волнуясь, берёт меня под руку. Ей в таких местах раньше бывать не приходилось.

Внутри негромко играет музыка. У фортепьяно сидит парень в белой рубашке, который наяривает бодрые джазовые импровизации.

Солидная барная стойка из лакированного дерева, за которой видна кавалькада разноцветных бутылок. Основательные, обтянутые зелёным сукном столы, вокруг которых расположены удобные стулья и низкие диванчики.

В зале стоит обстановка азарта и беззаботности. Слышны сдержанные голоса, изредка прерывающиеся вскриками восторга или огорчения, а порой и аплодисментами при особенно удачном розыгрыше.

Между столами снуют молчаливые официантки в аккуратной и скромной униформе. Ни пьяных, ни весёлых девиц. Всё чинно и благородно, словно этот игорный клуб находится где-нибудь в Монако, а не в стране победившего социализма.

«Катраны» — это подпольные игорные дома, которые располагались по всей стране, причём их существование никто особо не скрывал.

Конечно, простой работяга или инженер туда попасть не мог, да и нечего ему там было делать. Обычной месячной зарплаты там хватило бы едва ли на один вечер.

Зато представители, что называется, советской элиты: труженики творческих профессий, руководящие работники, и даже сотрудники правоохранительных органов в немалых чинах чувствовали себя здесь вполне уверенно.

— Вот погляди… заместитель прокурора из Симферополя, — украдкой показывает мне Юра на строгую, представительную женщину. — Неплохо играет, осторожно, но стабильно. Предпочитает пулю…

Бармен интересуется, что мы будем пить. Юра заказывает два виски, очевидно, с целью выпендриться. Как по мне, пить в сердце виноделия британскую самогонку — это пощёчина всякому чувству вкуса. Однако не спорю и беру свой стакан, перекатывая в нём льдинки

— А вот того бородатого видишь? — продолжает Юра экскурс. — Директор филармонии, азартный, любит покер, проигрывает явно больше, чем зарабатывает.

Всё ясно, значит бородач — клиент опасный. Того и гляди, влетит за расхищение народного добра, так что от него лучше держаться подальше, чтобы прицепом не загреметь.

При этом на территории «катранов» действует какое-то своеобразное негласное «водяное перемирие». Служители закона могут сидеть за одним столом с цеховиками или валютчиками, даже не пытаясь вывести их на чистую воду, и не интересуются их источниками доходов.

Но характерно, что нет ни откровенных уголовников, ни весёлых девиц. Публика исключительно солидная.

Ходили слухи, что все «катраны» курировал КГБ, и покровительство этой могущественной организации позволяло подпольным игорным домам сохранять свой нейтральный статус, поскольку чекисты собирали информацию везде, где имели место людские пороки, чтобы использовать её потом в нужный момент.

Не удивлюсь, если из подобного «катрана» выплыла в своё время и Белогорская. В столице в такие места частенько приглашали состоятельных иностранцев. Там она вполне могла отточить свои навыки как в картах, так и в сфере окучивания лохов.

К моему удивлению, игра в заведении ведётся не на деньги, а как в настоящем казино — на фишки, которые можно обменять у бармена.

Аллочка уже получила от меня несколько штук и умчалась к столу для покера. Играть она умела — не зря же ялтинские шулера использовали иногда провинциальную актрису в качестве подсадной.

Но звёзд с неба она не хватала, да это от неё и не требовалось. Алла блистала другими своими достоинствами — напропалую кокетничала и купалась в комплиментах, щедро раздаваемых партнёрами по игре.

Юра с любопытством следил за ней, явно подмечая, что подобное поведение спутницы, это какая-то хитрая тактика с моей стороны. Его брюнетка, напротив, от него не отлипает, следуя за спутником, словно тень.

— Фёдор Михайлович, какая нечаянная радость! — слышу я внезапно.

Источник голоса находится чуть ниже уровня моего взгляда, поэтому я его не сразу замечаю. В моём собеседнике от силы метр шестьдесят, несмотря на сшитые явно на заказ ботинки на толстой подошве и каблуках.

На нём пижонский кожаный пиджак, на мизинце поблёскивает перстень-печатка, а на запястье виднеются золотые часы. Не то настоящий «Ролекс», не то почти неотличимые от него на расстоянии часы «Ракета», которые носил сам Брежнев.

— Добрый вечер, — пожимаю я мягкую, пухлую, словно плюшевую, ладонь, — с кем имею честь?

— Юра-Юра, — качает головой мой собеседник. — Неужели ты не представишь меня нашему гостю?

— Золотов Артур Вадимович, прошу любить и жаловать, — переходит также на высокопарный слог Одессит, — хозяин этого скромного заведения. И сам человек скромный, до невероятности.

— Ну, хватит уже, — отвечает слегка скрипучим голосом Золотов, — засмущал.

— А откуда, Артур Вадимович, вы меня знаете? — интересуюсь я.

— Ну как же, — укоризненно качает он головой, — юное, уж простите меня, старика, за такие слова, дарование. Обыграть Владимира Высоцкого, это, знаете ли, не мелочь по карманам тырить.

Лет Золотову от силы сорок. Однако манера выражаться изрядно прибавляет вальяжности.

— Там ещё Таль был, — скромно добавляю я, — гроссмейстер.

— Так а я о чём говорю! — расплывается в улыбке Золотов, — вы в определённых кругах настоящая знаменитость. Многие, фигурально выражаясь, мечтают скрестить с вами шпаги. Не откажите, молю. Милости прошу вас за стол!

Гостеприимным жестом Артур Вадимович приглашает меня к небольшому квадратному столику, расположенному чуть в глубине зала.

Место для игры мне сразу приходится по вкусу. Сразу видно, что организовано оно людьми знающими и любящими комфорт. Столешница обтянута зелёным сукном, так что и карты не скользят, и риск засветить их о полированную поверхность равны нулю.

Поблизости нет никаких естественных зеркал, да и вариант с наблюдателями маловероятен. Вряд ли кто-то устроил себе наблюдательный пункт за портьерой, подглядывая в крохотное отверстие.

Так что все наивные и лежащие на поверхности трюки исключены. Тут любят честную игру? Не думаю, просто я ещё не во всём разобрался.

Золотов садится по правую руку от меня. Место напротив занимает элегантная дама лет сорока с короткой блондинистой причёской, в строгом платье.

Она производит впечатление аскета, если бы не одна деталь. Ожерелье из крупных камней тёмно-бордового цвета. Судя по всему, рубинов. Если камни настоящие, а сомневаться в этом нет никаких оснований, то каждый из них тянет по стоимости примерно на автомобиль.

Четвёртое место занимает давешний растрёпанный бородач.

— Митяй, — представляется он, — Коновалов.

— Дмитрий Леонидович, прекратите паясничать, — кривит губы дама, — Зинаида Михайловна, — обращается она уже ко мне, чуть склонив голову.

— Фёдор Михайлович, — отвечаю ей в том же тоне.

Относительно блондинки Юра меня тоже успел просветить. Зинаида Райх возглавляет республиканский ВТЭК, то есть без её подписи ни один безногий в Крыму не будет считаться инвалидом. А вдруг у неё ноги отрастут по второму разу?

И судя по камушкам, должность у неё хлебная.

— Наслышаны, как же, — кивает она, — самого «великого барда» до нитки раздели.

— Халтурщик он, — надувается Лёха. — И голоса у него нет.

Всё верно рассчитал Юра Одессит. Теперь я не просто писатель из столицы, с которым интересно сесть за один стол. Я местная знаменитость. Ещё бы, самого Высоцкого обыграл.

И человек, садящийся со мной за стол сам, оказывается причастным к этому необычайному событию. Ведь потом можно рассказывать, как расписывал пулю с «тем самым Евстигнеевым, который…». Да и поражения от такого игрока кажутся не такими обидными, ведь за развлечения надо платить.