Круг Александра - Форстен Уильям P. - Страница 49

• Предыдущая
• 49/71
• Следующая

— Увеличить скорость! — скомандовал Парменион, и барабанщик начал выбивать более быстрый ритм.

Большинство гребцов действовали слаженно, но было несколько таких, которые безнадежно выбились из ритма и только мешали своим соседям спереди и сзади.

— Эй, Грис, прекрати грести и вытащи свое чертово весло, — крикнул Парменион.

Нескоординированный гребец сделал так, как ему сказали, и посмотрел на Пармениона с глупейшей улыбкой на испуганном лице.

— Ну ладно, парни, я поворачиваю на первый корабль.

Несколько человек замедлили движение, чтобы бросить взгляд через плечо.

— Не оборачивайтесь, черт бы вас побрал! Из-за неразберихи, внесенной несколькими гребцами, галеру начало заносить влево.

— Не оборачивайтесь. Я обещаю, что еще сто раз успею вас предупредить, прежде чем мы в них врежемся.

Через несколько минут они настолько приблизились к кораблю, плывущему во главе каравана, что он мог разглядеть лица отдельных гафов, бегающих по палубе.

Еще раз бросив взгляд через плечо, Парменион увидел, что только половина галер его флота покинули бухту. Остальные либо сцепились веслами с врезавшимся в берег судном, полностью закрыв выход в залив, либо, благополучно выбравшись на простор, крутились на месте, как мухи с оторванными крыльями. Две галеры перевернулись, и их команды беспомощно хватались за всплывшие обломки. Ни один человек из его команды не знал толком, как держаться на воде, и, бросив взгляд на наглядное пособие, заботливо прибитое Ярославом на самом видном месте, Парменион громко выругался. Он тоже не умел плавать.

Слева от него раздались возгласы триумфа. Парменион увидел, что галере с командой, составленной из жителей Киеванта, удалось обойти его собственный экипаж из Риса. Жители этих поселений, первыми вошедшие в армию Александра, сочли себя обойденными, когда, поначалу, их представителей не включили в личный состав нового флота. Решив, что подобное соперничество нужно поощрять, Александр дал согласие на то, чтобы часть его лучших солдат стала моряками. Парменион не переставал их тихо проклинать, поскольку считал, что из-за их глупого препирательства он сам в итоге получил должность боевого адмирала. А это позволило Ярославу остаться на берегу.

— Ну ладно, ребята, теперь таранная скорость!

Дистанция сократилась до расстояния выстрела из лука, и флот гафов охватила паника; несколько кораблей, замыкавшие караван, начали поворачивать, чтобы выйти из залива, в то время как другие стремились прижаться к противоположному берегу. Поскольку им еще предстояло пройти на траверзе крепости гафов, Александр в предвидении подобного маневра распорядился установить в нужных местах катапульты, которые уже посылали над водой огненные снаряды.

Парменион, выбросив из головы все посторонние мысли, полностью сосредоточился на том, чтобы направить свою галеру точно наперерез курсу флагманского корабля гафов.

Было очевидно, что они не имели никакого представления о морском таране, поскольку иначе кормчий повернул бы судно им навстречу, подумал Парменион. Вероятно, они предполагали, что их просто хотят взять на абордаж.

Он крепче сжал кормовое весло; до цели оставалось меньше половины полета стрелы.

С корабля в их направлении было выпущено несколько стрел; одна из них попала в спину гребцу на корме. Человек, пронзительно вскрикнув, вскочил на ноги и, схватившись руками за окровавленный наконечник стрелы, вышедший из его груди, покачнулся и упал вперед. Его весло, потеряв хозяина, цеплялось за соседние.

Галеру начало разворачивать, и Парменион с трудом выровнял курс.

— Таранная скорость! — крикнул Парменион. — Держите ритм, ребята!

Сто шагов, теперь пятьдесят. Его взгляд был направлен на борт вражеского корабля. Прямо напротив него внезапно появился лучник, и его стрела вонзилась в палубу у ног Пармениона.

Двадцать пять шагов.

— Таранная скорость!

Наконец поняв, что сейчас произойдет, кормчий гафов резко вывернул руль, но было уже поздно.

С оглушительным треском таран вошел в борт корабля гафов рядом с палубой. Такелаж порвался, обломки разбитой обшивки взлетели в воздух, а все гребцы были сброшены со своих скамей. Образовалась сплошная масса из сплетенных человеческих тел.

С неприятельского корабля донеслись крики ярости и паники.

— Встать, черт возьми, встать! — проревел Парменион. — Обратно к веслам!

Он спрыгнул со своего возвышения на корме и, пробежав по узкому проходу, стал пинками возвращать людей на их места.

Гаф с натянутым луком появился прямо над ним. Парменион резко нырнул в сторону, и стрела пролетела мимо. Схватив одно из копий, сложенных на палубе, он размашистым движением метнул его вверх. Гаф исчез за брызгами собственной крови.

— Теперь налегайте на весла! — крикнул Парменион. — Если мы не вытащим таран из борта корабля, то пойдем на дно вместе с ним.

Половина людей успела вернуться на свои места, и теперь они гребли изо всех сил, поднимая веслами пену. Парменион почувствовал, как корма галеры начала плавно подниматься, по мере того как корабль гафов заполняла вода, проникая в трюм через пробоину в борту.

— Налегайте сильнее!

С душераздирающим скрежетом они вырвались на свободу. В открывшуюся пробоину стремительно хлынула вода, и вражеское судно начало медленно заваливаться набок.

Воины и моряки посыпались с палубы, издавая панические вопли.

— Назад! Поскорее убираемся отсюда!

Галера плыла кормой вперед, но из-за несогласованности действий гребцов она повернула вправо, описав дугу вокруг тонущего корабля.

— Теперь вперед, — крикнул Парменион. — Все вместе, навались!

Гребцы поменяли направление движения весел и, подняв за бортом буруны, сначала остановили галеру, а затем заставили ее плыть вперед.

— Сильнее!

Медленно наращивая скорость, они начали удаляться от обломков вражеского судна.

— Парменион!

Крик донесся с носа галеры. Посмотрев в ту сторону, Парменион увидел, что Грис, самый неуклюжий из гребцов, борется со своим веслом.

За весло уцепился гаф. С глазами, расширившимися от панического ужаса, он отчаянно пытался удержаться за эту спасительную соломинку. И в его взгляде Парменион почувствовал тот же страх, который испытал бы он сам, если бы вдруг оказался в объятиях морской стихии.

— Держи руль прямо, мальчик, — скомандовал Парменион.

Передав кормило барабанщику, он бросился вперед и поравнялся с Грисом, который судорожно держал весло, всем своим видом напоминая рыбака, неожиданно подцепившего на крючок кита.

Перебирая руками по древку весла, гаф подобрался к самому борту. Прежде чем здравый смысл успел предупредить его об опасности такого поступка, Парменион протянул руку и гаф на ней повис.

В первое мгновение Пармениону показалось, что существо пытается сбросить его в воду, и он в испуге отпрянул назад, но гаф не разжал протянутой ему руки и после сильного рывка оказался над бортом.

Его глаза по-прежнему были переполнены паническим страхом, вытеснившим все остальные чувства.

Парменион перетащил существо через борт, и одетый в красную тунику гаф обессиленно рухнул на палубу.

— Свяжи его, — приказал Парменион находившемуся поблизости гребцу и поспешил обратно на корму.

После того как он принял рулевое весло у барабанщика, у него наконец появилась возможность посмотреть, как разворачивается морское сражение в других частях акватории.

По крайней мере еще шесть вражеских судов были протаранены. Галера киевантов уже освободилась от первой цели и пустилась в погоню за другим судном, спешившим укрыться в гавани. Он увидел, что одна галера настолько плотно всадила таран в борт неприятельского корабля, что начала тонуть вместе с ним и команды обоих судов отчаянно сражались как друг с другом, так и со смертоносными объятиями морской стихии.

Три корабля гафов развернулись и уже проходили через узкий пролив. Еще один был подожжен огнем артиллерийской батареи с обрывистого берега в то время, как несколько галер с энтузиазмом преследовали беглецов.

• Предыдущая
• 49/71
• Следующая