Авиатор: назад в СССР 12 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 23

Не понял! Она уходит от меня что ли⁈

— Постой, а в чём причина? И что это за новое место?

— Сергей, не притворяйся, что не понимаешь. Я уже всё решила. Так будет лучше для нас двоих.

Да что за ерунда⁈

— Ты о чём сейчас, Вера? — возмутился я, убирая в сторону чемодан, в который жена начала складывать нижнее бельё.

— Как о чём? С тобой поеду, дорогой. Заодно и этой стерве волосы повыдираю, если встречу. А ты о чём подумал?

С таким настроем моей жены, Аиде Сергеевне надо за своё здоровье переживать.

— Об этом и подумал, дорогая, — сделал я умный вид, что так оно и было.

Не развод, уже хорошо. Только вот не договаривался о доставке жены в Крым. Да и не особо это принято у нас. Командировка служебная, насыщенная, сложная. Времени на гуляния и отдых нет.

— На самолёт меня сажать не надо. Я с дядей Андреем договорилась. Он с большой делегацией летит в Крым. Как раз на ваш аэродром. Меня возьмут.

Лучше бы она мне это не говорила. Теперь Хреков меня съест с потрохами. Не обеспечил племяннице доставку в Крым!

— Ты бы тоже начал собираться. Я пока покушать сделаю.

Мне не нужно много времени на сборы. Как только ужин был готов, мы с Верой сели за стол. Макароны по-флотски как напоминание о предстоящих полётах в Крыму. Слишком много в последнее время моря и флота.

— Меня отпустили в отпуск. Пчёлкину объяснила, что очень нужно. Мол, тебя поддержать.

— Мы с тобой всегда созванивались.

— Я хочу быть рядом. Это не обсуждается.

Конечно, я рад такому «подарку» от жены. Но мысли мои по-прежнему связаны с посадкой на палубу. Сомневаюсь, что она представляет себе, как это тяжело сделать.

— Ты волнуешься перед командировкой?

— Немного. Задача сложная. На словах ничего особенного — взлетел, сел и принимай поздравления. На деле же не так-то просто это сделать.

— Я знаю. Четырёхкратная перегрузка. Нервное напряжение сравнимо с тем, что испытывают космонавты. Не говоря о том, что удар по здоровью колоссальный. Да и… сесть ещё нужно. А с вашим самолётом это сделать крайне сложно. Вот и переживаю.

Я улыбнулся и взял жену за руку.

— Всё получится. Главное, чтобы нам это разрешили сделать.

Зазвонил телефон. Как обычно! Как только сядешь поесть, ты всем нужен. Хуже, только когда захотел поспать.

— Слушаю! — ответил я, сняв трубку.

— Привет, Родин! Как дела? — прозвучал голос Хрекова.

— Всё хорошо, товарищ генерал.

— Это радует. А теперь расскажи, чего это ты не смог договориться о доставке моей племянницы в Крым.

— Андрей Константинович…

— Я тебе устрою! Ты давай мне не филонь! Сказала Верочка в Крым, значит, в Крым. Долго будешь на шее генерала Хрекова выезжать⁈ — возмущался дядя моей жены.

Лучше бы не брал трубку. Столько о себе нового узнал!

Апрель, 1984 год. Крым.

Перелёт состоялся. Корабль вышел в море. Погода нам благоволила каждый день.

Уже неделю мы ждали команды на вылет для выполнения посадки. Несколько раз летали в район ходовых испытаний корабля, чтобы сделать облёт его радиолокации и посадочных систем. Напряжение с каждым днём нарастало. Приближалось то самое 22 апреля, а команды так и не поступило.

Очередной день мы провели у самолёта в ожидании информации. Сегодня погода не очень хорошая — облачность на высоте в 600 метров, отдельные капли дождя и боковой ветер. В море тоже неспокойно, но условия позволяют лететь и садиться. Но они такими будут недолго.

Я продолжал ходить кругами вокруг самолёта, пока Сагит дежурил на командно-диспетчерском пункте. Рядом со мной Вигучев, который переживает не меньше. От того, кто сядет первым, многое зависит.

Первопроходец на корабле должен быть готов к тому, что аэрофинишёры могут оборваться. Есть вероятность неустойчивой работы оптической системы посадки. И главное — можно вообще слетать на корабль впустую.

— Что у вас слышно? — спросил у меня Вигучев.

— Ничего. Нет разрешения на посадку. Высокое начальство не знает, кто будет брать на себя ответственность.

К нашему разговору присоединился ещё один лётчик с большой залысиной и носом картошкой. Выпученные глаза этого человека создавали ощущение, что его шокировало всё вокруг.

Он был из конструкторского бюро Яковлева. Его истребитель в отдельном ангаре, поскольку секретность не позволяет держать его на открытой местности.

— У начальства то методика не подписана, то акт неверно составлен о приёмке корабля. Разные ведомства не могут договориться между собой. Всё через пятую точку, — объяснял он.

Под ведомствами он подразумевал Судостроительную промышленность, Авиапром и Министерство обороны. На корабле сейчас кого только нет!

— Самсонов на корабле. Он постарается всё разрулить, — уверенно сказал Вигучев.

— Мой генеральный тоже там, — объяснил я.

— Если уж на то пошло, и мой тоже. А ещё товарищ Чубов. Курирует все вопросы.

Этот может «докурироваться» и до отмены посадок вообще.

— Вопрос в том, кому разрешат сесть? — улыбнулся лётчик «яковлевцев».

Мы переглянулись втроём. Каждый понимает, что это сейчас мы дружелюбно общаемся. А вот в воздухе будем конкурентами.

Я осмотрелся. Инженерно-технический состав наших фирм был похож на техников команд Формулы-1 во время пит-стопа. Они были готовы в любую секунду начать подготовку. Всё что угодно, только чтобы выпустить самолёт своей фирмы в полёт первым.

Облака начинали становиться всё более свинцовыми. Ветер на аэродроме усиливался, и стоять на открытой местности становилось некомфортно.

— Ладно, товарищи. Я, наверное, на обед, — сказал лётчик КБ Яковлева.

— А если сейчас разрешат? — спросил Вигучев.

— Мужики, давайте быть честными сами с собой. Там на корабле, никто не будет брать на себя ответственность выполнить посадку. Вдобавок погода портится. Если честно, думаю, что разрешение на неё будет нам давать товарищ генеральный секретарь. Выше него просто никого нет. Все боятся.

— А что ваш генеральный конструктор говорит? У вас хорошие перспективы с новым самолётом, — спросил я.

— Хорошие. Нам есть, где его применить. «Киев», «Минск», «Баку» — для вертикалок любой подходит. А вот ваши «корабелки» могут так и остаться проектами.

Наш коллега ушёл в сторону микроавтобуса «яковлевской» фирмы. Я посмотрел на часы. Время 12.20, а команды на вылет до сих пор нет.

Вигучев развёл руками. Несмотря на не самую тёплую погоду, мы с ним стояли в лётных комбинезонах с одетыми спасательными поясами. Оранжевый костюм ВМСК решили не надевать.

С каждой минутой сомнения в сегодняшнем вылете становились всё больше.

— Пошли поедим, Сергей. На голодный желудок хреново ждать.

— Согласен.

Только я это сказал, как вдалеке зазвучали звуки автомобильного сигнала. К нам летел на всех парах УАЗик командира местного полка. На переднем сиденье был Сагит. За ним уже ехал и микроавтобус «яковлевцев». Кажется, «раскручиваются» полёты!

Визг тормозов, и машина останавливается рядом с нами.

— Мужики, дело дрянь. Разрешение нам не дают, — выскочил из машины Байрамов.

— Не удивлён. Пошли обедать, — махнул рукой Вигучев, но я остановил его.

Сагит сто процентов недоговорил.

— Дружище, ты слишком взволнован для того, чтобы полёты совсем отбить, — улыбнулся я.

— Да. Самсонов передал всем, что нужно лететь.

— Просто так? — уточнил Вигучев.

— Серёг, он сказал, что ты всё поймёшь.

Глаза у лётчика фирмы Сухого загорелись. Он радостно надел шлем, пожал нам руки и побежал к самолёту.

Я рванул к МиГу, но Сагит меня придержал.

— Мы что, не летим?

— Ещё как летим, но есть проблема. Если первыми сядем не мы, нашей фирме конец. Белкин уйдёт в отставку, а нас объединят с другим конструкторским бюро.

На ходу начал застёгивать шлем и надевать перчатки. Маска ждала меня в самолёте. Техники, завидев двух бегущих лётчиков, поняли всё без слов. Тут же закружился «муравейник» вокруг самолёта.