Шкурный интерес - Серова Марина Сергеевна - Страница 30
- Предыдущая
- 30/46
- Следующая
Разговор происходил на азербайджанском языке. Я не понимала ни слова. Наконец Махмуд отключил телефон.
– Вам повезло, – донес он до нас результаты переговоров. – Инквизиция откладывается на некоторое время… Сейчас вы поедете со мной.
Главарь что-то крикнул своим подчиненным по-азербайджански. Нас окружили и повели к машинам. Махмуд усадил нас в бежевый «БМВ», за руль которого уселся сам. Двое бандитов зажали нас с Дмитрием Анатольевичем, не спуская с прицела, своими мощными телами на заднем сиденье. Одна за другой машины тронулись с места. Наша ехала посередине. Мы покинули дачу Мамеда Расуловича в статусе пленников.
Место, куда нас привезли, оказалось все той же злополучной Кубинкой. Мы въехали на одну из узких улочек, заканчивающихся тупичком, и моторы один за другим заглохли. Махмуд и его бандиты чего-то ждали.
Так прошло почти полчаса, пока со стороны одного из домиков не появился и не направился в нашу сторону какой-то сгорбленный человек, одной рукой опирающийся на костыль, а другой перебирающий четки.
Когда он подошел к нашей машине вплотную, я смогла разглядеть его лицо. Это был глубокий старик, совершенно седой, с жиденькой бородкой и вздутыми синими венами на лбу. От карих глаз во все стороны лучиками разбегались морщины. Это создавало обманчивое впечатление, что лицо его светится добротой.
– Салам алейкум, – сказал старик и улыбнулся.
– Салам алейкум, лоты Муршуд, – ответил Махмуд и чуть склонил голову.
– Отпусти их, – попросил лоты Муршуд, кивая на нас. – Не виноваты они.
– Но, лоты Муршуд!.. – взмолился Махмуд.
– Я же говорю тебе – не виноваты они. Ты что, уже лоты не веришь?
Махмуд покраснел.
– Верю, лоты Муршуд, конечно, верю! – поспешно пробормотал он.
– Так вот, отпусти.
– Вы свободны, – пробормотал Махмуд, обращаясь к нам и отворяя дверцу машины.
– А кто лоты Алекпера убил, я тебе сейчас расскажу, – пообещал лоты Муршуд. – Мы тех ребят уже нашли. Но наказывать не стали, вас решили подождать. Хотя наказывать есть за что. Мое имя псы позорные использовали, людей чуть не погубили! – лоты Муршуд посмотрел в нашу сторону. – Кстати, и вам, друзья, есть на что поглядеть, так что пойдемте все вместе.
– Лоты Муршуд, вы в какой машине поедете? – спросил Махмуд.
– Зачем машина? Я пешком ходить предпочитаю, ноги разминать. Это недалеко ведь. А вы, наверное, уже старенькие, на сердечко жалуетесь, вам пешочком никак нельзя, а?
Махмуд смутился:
– Что вы, лоты Муршуд! Просто я вам, как человеку уважаемому, предложить хотел…
– Пойдем пешком!
Мы все вылезли из машины.
– Воздухом побольше дышать надо, – говорил лоты Муршуд, ковыляя вдоль замусоренного тротуара. – Хотя какой воздух в нашем городе. Лист с дерева сорвешь, потрешь пальцами, а пальцы – черные! Когда я аваренком бегал, Баку почище был.
Минут через десять мы оказались у ничем не примечательного одноэтажного дома, похожего на тот, в котором жил Джейхун.
– Идемте, – усмехнулся лоты Муршуд и отворил дверь.
Мы миновали квадратный дворик с краном, торчащим из асфальта у стены, из которого по каплям сочилась вода, и оказались подле прикрытого железной крышкой люка, который охранялся богатырем характерной внешности – судя по голубым глазам и русым волосам, русским.
– Открывай, Илья, – попросил лоты Муршуд.
Илья нагнулся и чуть приподнял крышку люка. Та, видимо, была тяжелой, и Илья с трудом отодвинул ее в сторону. Нашему взору открылись каменные ступеньки, ведущие в выдолбленное в земле помещение, из глубины которого струился свет. Оттуда доносились обрывки чьих-то разговоров. Лоты Муршуд начал спускаться. За ним последовал Махмуд. За Махмудом – один за другим – головорезы лоты Алекпера. Последней была я, прикрывавшая Дмитрия Анатольевича сзади. Илья задвинул крышку люка на место. «Не очередная ли это ловушка?» – тоскливо подумала я, но отступать было поздно. Как и всегда!
Когда Илья перекрыл крышкой люка поток дневного света, я поначалу полностью растерялась в надвинувшейся на меня со всех сторон темноте. Впереди брезжил электрический свет, но этого было явно недостаточно, чтобы любоваться окружающей обстановкой. Пришлось двигаться на ощупь. Стены оказались сырыми и холодными. Потом мои глаза привыкли, хотя, собственно говоря, смотреть было не на что. Только щели да пятна плесени на стенах.
Вскоре мы достигли конечной цели пути. Довольно просторное помещение, куда нас привел лоты Муршуд, оказалось неким подобием бункера. У потолка висел патрон с шестидесятиваттной лампочкой, свет которой придавал обстановке тусклый желтый оттенок. В «бункере» находилась куча людей. Личности большинства из них не оставляли сомнений в роде профессии, выбранной ими в качестве жизненного кредо, – бандитизм. Несколько человек, избитых так, что лица их представляли собой просто куски кровавого мяса, валялись на полу у стены. В «бункере» невозможно было дышать из-за табачного дыма, а открыть какую-либо форточку с целью проветрить помещение не было никакой возможности. В одном из избитых я узнала Кямиля.
Он теперь вовсе не походил на бравого молодца в военной форме, только что демобилизовавшегося из армии. Время от времени парень судорожно приоткрывал рот, и тогда обнажалась почти полностью лишенная зубов челюсть. Правый глаз Кямиля не открывался, мускулы лица представляли собой сплошную гематому, перепачканную запекшейся кровью.
– Салам алейкум, – кивнул лоты Муршуд всем, кто находился в помещении.
Я поймала на себе затравленный взгляд Кямиля. Казалось, он молил о пощаде. Но лоты Муршуд обратился в первую очередь не к нему, а к другому человеку, также зверски изувеченному:
– Ну что, Али, рассказывай, зачем это тебе лоты Алекпера к Аллаху отправлять понадобилось?
Внезапно Махмуд увидел среди избитых своего знакомого.
– А ты, Аббас, как сюда попал? – спросил он.
Но Аббас не ответил.
Али сплюнул кровью.
– Не прав был Алекпер! – заявил он. – В чужие дела полез! Клянусь мамой!
Лоты Муршуд укоризненно покачал головой и нравоучительно проговорил:
– Ай-яй-яй! Нехорошо родной мамой клясться, особенно когда врешь!
– Клянусь мамой! – упрямо повторил Али.
– Ты, Али, с кондиционерами дельце провернуть хотел, – продолжал лоты Муршуд. – Думаешь, я не знаю? У меня по всему городу уши да глаза имеются. И все у тебя складывалось, и барыш неплохой выходил, да только в Алекпера все упиралось. Сферу его влияния затронуть пришлось бы! А Алекперу это не понравилось бы. Ой-ей-ей, как не понравилось бы. Вот ты и решил его того… Ребята, отшлепайте его маленько, чтобы не врал больше, когда мамой клянется. А мы пока с другим орлом побеседуем. А, Кямиль, ты же у нас орел? Над молодыми в армии издевался! Дембелем был полноценным! Думаешь, я не знаю? А когда сам духом ходил, перед «дедами» клоунничал. Они тебя девочку заставляли изображать! Весело все смеялись, когда ты маечку на трусики, словно платьице, натягивал. Или не было такого, а, орел?
Кямиль что-то невнятно прохрипел в ответ.
– Ну, рассказывай, малыш, как ты додумался Алекпера за меня выдать?
– Не могу, человека подставлю, – с трудом выговаривая шипящие согласные, произнес Кямиль. – Этого, по понятиям, никак нельзя…
– Хорек, а сам-то ты или твой Пашок… Так ведь зовут того, кого ты подставлять не хочешь? Сами-то вы по понятиям жили? Кстати, Пашок твой сейчас в аду с шайтаном общается.
– Не может быть!
– Может! Или ты лоты не веришь? Есть шанс убедиться. Сейчас мы тебя отправим к шайтану, вот там и расспросишь Пашка, врал лоты Муршуд или нет!
– Не надо… – простонал предатель.
– Что не надо?
– К шайтану не надо. Я расскажу!
– Рассказывай.
– Пашок ведь наркотой приторговывал, а я иногда подгонял ему клиентов. А в этот раз дельце посерьезней наметилось… Вот эти двое, – Кямиль указал на меня и на Степанова, – вас, лоты Муршуд, искали. А Пашок с блатными якшается, вот я и решил с ним переговорить. Говорю, есть, мол, лохи богатенькие, «крышу» хотят, самого лоты Муршуда отыскать пытаются, может, действительно им подсобить? А Пашок отвечает: ежели лохи, то как раз хорошие ребятишки сейчас таких доверчивых и разыскивают, чтобы подставить. Ну вот и… Передали просьбу этих двоих в точности лоты Алекперу. Он пришел на встречу, а там его сразу…
- Предыдущая
- 30/46
- Следующая
