Великий и Ужасный 6 (СИ) - Капба Евгений Адгурович - Страница 14

— Иди сюда, — я сграбастал её в охапку, усадил себе на колени, крепко обнял и на секунду зарылся носом в её пушистые, пахнущие хвоей волосы. — Эсси, ты — балдёж! Я на тебе точно женюсь! Давай кофе варить?

— А давай! — сказала она, и, выскользнув из моих объятий нырнула под навес, и зашуршала там, выискивая среди нашего груза турку и мешочек с кофейными зернами. А потом обернулась, стрельнула на меня вот этими своими блестящими глазками и спросила: — А ты мальчика хочешь или девочку?

— Ох… — только и смог выдавить из себя я.

Определенно, с привычкой думать вслух следовало подвязывать. Я огляделся, и облегчённо выдохнул: Кузя был слишком увлечён цыцками сирен, Клавдий — цыцками… Ну ладно, не только цыцками — Алисой в целом, он ей втирал что он не такой и мажор, и вообще видал и прохавал жизнь с самого низа, и сам всего добился, и вообще — многое понял и продолжает понимать с тех пор, как началась война. Так что и с этого фланга никакого слива секретной информации не предполагалось. А вот Хурджин, этот славный парень, он показал мне большой палец, одобрительно. Позвать его в крестные, что ли?

Наверное, использование стального древнеримского нагрудника той самой легендарной Ala Prima Ubiorum в качестве жаровни можно было бы считать кощунством, но это был урукский нагрудник и урукская жаровня! Если те ребята — Сигимер, Арминий, Марбод и прочие присутствовали тут — они бы точно одобрили такой капитальный кофеек! Аромат так и шибал в нос, коричневая пенка поднялась ровно настолько, насколько нужно, кружки были уже готовы…

— Гарн, гарн, какое приятное зелье! — сказал грубый бас. — Это та вонючая жижа из Нубии? Агриппа, кажется, варил что-то похожее! На вкус как земля, а Марбод насрал после десяти чашек этого пойла в штаны, но мы потом подсели на такое питье и хлебали каждый день, пока зерна не закончились!

— Я не обсирался! — возмутился ещё один потусторонний голос. — Это Индутиомар обосрался! И не из за кафа, а потому, что закусывал его печенкой того крупного кхазада! У него точно были лямблии!

— Я не жрал кхазадов, вы, тупые ублюдки! — заорал ещё один гребаный предок. — Сколько раз можно вам повторять — у меня было с собой! Это была говяжья печень, я сел перекусывать на поле сражения! Мне всегда жрать хочется, как татау полыхнут!

— Твою-то мать! — я повернулся к нашему великому шаману. — Это ты сделал, Хурджин? Вот ты хороший парень вроде, но я реально не въезжаю порой в твои мотивы! Ну хорошо же плыли, а? Ну на кой хрен нам целая пачка мёртвых уруков на плоту⁈

Тролль только гладил свой бубен и счастливо улыбался. Ещё бы! Ему удалось такое большое и значительное шаманство! А мне-то что теперь с этими древними засранцами делать?

— А-а-а-а, не уважаешь предков! — радостно завопили призрачные убии-уруки. — Теперь мы тебе будем целую ночь снить только дёрь, шракх и хош! У-ах-ха-ха!!!

Планируя путешествие по Дунаю, я как-то упустил из виду наличие у нас на борту двух магов, квалификацию которых сам Василий Иоаннович Грозный, курирующий именно вопросы магии в Государстве Российском, счел вполне подходящей для такой нестандартной миссии. Конечно, мы с Хурджином — лбы здоровые, и ухватив по веслу с каждого борта, вывели плот на середину великой реки, и наддали вперед против течения… Со скоростью около трех километров в час. И пот с нас тек градом, и мышцы бугрились, и мы прям напрягались до усрачки. Все-таки плот, да еще такой массивный, да еще без надлежащей практики и против течения — это, мягко скажем, удовольствие ниже среднего. Даже учитывая наши сверхчеловеческие, усиленные татау возможности.

Но потом Ермолов, будь он неладен, предложил помощь. Скинул плащ, потер лицо руками, выдохнул несколько раз — и снова жахнул во все стороны этими своими темными плетями-конечностями. И сунул их в воду, аж Дунай забурлил, и рыба кверху брюхом стала всплывать. Кузя тут же кинулся ее выуживать своими штанцами, чем произвел фурор среди сирен, которые так и плавали вокруг нашего плота все это время, и среди предков, которые многоголосо принялись обсуждать формы и размеры кузиных мудей.

Мне на гоблинские мудя было временно пофиг, поскольку результаты шурования темными щупальцами в Дунае были, прямо скажу, феерические! «Конюх Федоров» шпарил по реке со средней скоростью десять-пятнадцать километров в час, и речные волны плескали через отсутствующий форштевень! Чертова магия, тут никаких резчиковых способностей не хватит, чтобы с ней сравняться!

— Однако, Клава и полезным может быть так-то! — прокомментировал Хурджин, становясь к кормовому веслу, чтобы управлять стремительным движением плота. — Шибко идем!

Таким образом, благодаря усилиям Ермолова, мы до конца светового дня преодолели километров пятьдесят или семьдесят, занимаясь в основном тем, что бдили по сторонам, изучая обугленные берега Инферно и шайки фальшдемонов на них. Твари явно на нас облизывались, завывали и вопили, но в воду не лезли. Кого там только не было: настоящее мракобесие из чертей всех видов, форм и размеров! Чешуйчатые, клыкастые, рогатые, копытные, крылатые…

— Крылатые!!! — выкрикнула Эсси и — щелк-щелк-щелк — отстреляла последние патроны из винтовки и взялась за лук.

Стая всё тех же павианов пикировала на нас с таким воем, как будто это немецкие «Юнкерсы» заходили на цель для бомбометания.

— Под навес! — рыкнул я, взмахнув кардом. — Отобьемся так!

Эльфийка не спорила. Потерять стрелы девушке не хотелось, и потому она нырнула под навес, следом за ней — Кузя. А вот Алиса Селезнева — она, наоборот, полезла наружу. Она вся сияла изнутри, у нее даже нос светился и уши, и рот, как будто туда диодные лампочки впихнули. Даже ногти светились.

— Открой рот, закрой глаза, — по-детсадовски сказала волшебница. А потом неожиданно громко гаркнула:- Lux clara calidum!

Жахнуло так, что волосы дыбом встали, как у сраного урукского одуванчика, а на моем лбу выступила испарина. Волна жара окутала меня — и тут же схлынула. А вспышку я даже сквозь закрытые веки увидал, аж мухи в глазах заплясали.

— Плюм, плюм, плюм! — я проморгался и увидел, как падали в воду на радость зубастым речным певуньям-сиренам обугленные тушки летучих павианов. — Плюм, плюм.

— Сколько мяса пропадает… Ва-а-а-аще! — вздохнул Кузя и грустно почесал мудя. — Но ты сильна, Алиска! Жжешь, как эта, как ее… Инвестиция! То есть… Интродукция! Ин… Инвазюкция? Бабай, чего ты на меня так смотришь, а? Че ты, как этот, ну? Ну, я один раз ошибся, а до этого всё правильно говорил, а ты уже как будто ваще меня ща придушишь!

— Штаны надень, пожалуйста, — попросил я. — Этого будет вполне достаточно, сударь мой Кузьма.

— Эсси! Эсси! Он что-то замыслил, этот твой Бабай! Эсси, скажи ему, что не надо ваще-то со мной так этикетно разговаривать, я че-то сразу очкую! — он попытался влезть под навес, но тут уже наткнулся на лютое непонимание с моей стороны.

— КУЗЯ, ЕТИТЬСКА СИЛА! ШТАНЫ!!!

Он аж присел и за башку схватился. А потом — за пипу и попу.

— Ой-ей! Чё это, как это? Я чё… А! Я же рыбов ловил! Штанами! О! А павианов, че, так же можно… — а потом глянул на реку, где сирены, клацая зубастыми пастями, дожирали жареных павианов, и грустно пошевелил ушами. — Не можно. Будь у меня такой хлебальничек, я бы тоже мясца знатно навернул!

И пошел натягивать на себя мокрые штанцы.

— Клавдий, отдохни уже, я двигателем поработаю, — сказала Алиса. — Часа на два меня хватит…

Клавдий, уже капитально сбледнувший, держался молодцом и согласился с неохотой. Гонор — наше всё! Если перед девчатами не выдрючиваться — то на кой хрен тогда жить, верно? Я прислушался к ощущениям, пригладил руками стоящие дыбом волосы и задумчиво проговорил:

— А часа через два и до Аквинкума уже недалеко будет. Надо поискать какой-никакой островок для привала… Может, тут тоже есть оазисы?