Попаданец. Маг Тени. Книга 6 - Усов Серг - Страница 12

– А зачем нам на его морду любоваться? – удивилась Джиса.

– Ну как. Видно же по мимике, врёт человек или нет.

Супруга недолго обдумывала его слова и тихо рассмеялась. Присутствовавшие не рискнули поддержать её в открытой насмешке над очевидной глупостью, сказанной господином, и промелькнувшие у них улыбки мгновенно спрятали.

– Можешь не сомневаться, Анд. Читай, там всё правда. – Ола Рей пересела лицом к столу и заглянула в разложенные перед мужем свитки, словно хотела убедиться, что Сарина ничего не перепутала.

Почерк матери Мии, в отличие от врачебного у её госпожи, читался легко. Каллиграфии в этом мире не имелось, иначе буквы, выведенные Сариной, можно было бы считать каллиграфическими – чёткие и понятные. Хоть снимай её с должности управляющей замком и назначай начальником секретариата.

В признаниях Пустынника Андрея впечатлило не количество убитых людей по заказу – пятьдесят два, а вдвое большее число тех, от кого наёмный киллер избавился при подготовке покушений и после них. Сволочь реально никого живыми не оставлял, даже тех, кто работал на него не за деньги, а из чувства признательности или считая убийцу своим другом. Втираться в доверие подонок умел неплохо – десятки обманутых его словесными кружевами мужчин, женщин и детей могли бы это подтвердить, останься они живыми.

– Девчонку-то одиннадцати лет зачем утопил? Она тебя видела всего один раз, и то в полутемноте. – Прочитав четвёртый по счёту листок, Немченко не мог сдержать гримасу презрения. – Малышка совсем, и привязалась к тебе, как к отцу родному. Единственному, кто её, бедняжку, не бил, зато подкармливал.

Пустынника уже сняли с верстака и, вывернув ему руки сзади, подтянули кверху, но суставы пока не выворачивали. Ол Рей показал себе пальцем на губы, и палач развязал ремень, стягивавший пленнику рот.

– Она… – он издал длинный протяжный стон. – Она болтала как сорока, ох, больно, больно, и…

– Чего и?

Жизнерадостный обормот, подвизавшийся помощником ката, не дожидаясь указаний начальника или самого господина, выхватил из камина раскалившуюся на конце до кумачового цвета кочергу и прижёг Пустыннику пах.

Раздался такой дикий вопль, отражаемый стенами и сводчатым потолком, что полностью заглушил лязг цепей, на которых забился убийца. К запаху крови, кала и мочи добавилась вонь жжёной человечины и палёных волос. Последний аромат был самым отвратительным, хуже, чем у дерьма.

Палач отвесил парню сильный подзатыльник, а Джиса это одобрила:

– Ещё раз без команды проявишь усердие, Кильн, лично с тебя шкуру спущу.

Из-за действий не в меру ретивого детины пришлось ждать, пока Пустынник перестанет извиваться и начнёт хоть немного вновь соображать. Да, сейчас он мало напоминал того уверенного и хладнокровного мужчину, каким Андрей увидел его в первый раз. Он уже не просто сломался, а постепенно превращался в обезумевшее от страха животное. Крысу. К сравнению именно с таким животным подталкивали факты его биографии. Немченко даже читать было противно.

Тибо Роммер, так когда-то звали пятнадцатилетнего паренька, будущего легендарного убийцу, оставшегося без родителей и родственников, умерших в эпидемию чумы, наверное, мог бы вырасти вполне приличным человеком. Он унаследовал неплохой дом с торговой лавкой по продаже тканей и кое-какие сбережения, но встретил удивительного старика, также лишившегося своих близких людей. Только у того деда умерли вовсе не родственники, а оба ученика, которых он обучал искусству перевоплощений, изготовления снадобий определённого предназначения, умениям тихо подкрадываться, скрываться, владеть ножом и удавкой и многим подобным вещам, незаменимым в профессии наёмного убийцы.

Оставшись оба в одиночестве, они нашли друг друга. Старик сумел заинтересовать Тибо своими интересными навыками, за что впоследствии поплатился. Если не самым первым, то в первом десятке жертв молодого Роммера стал он сам. Научил не оставлять следов, свидетелей и посредников, а ученик оказался гораздо способней, чем тот предполагал.

Заметив, что в ожидании прихода в чувство пленника супруг перечитывает биографию Пустынника, Джиса взяла у Эльмия перо, смочила кончик чернилами и написала внизу листа: «А этот наставник, интересно, не мог быть из твоих земель? Ты понимаешь, про что я?»

Андрей жену прекрасно понял. Сам однажды ради интереса показал им фильм с Джеки Чаном. В какие-то необычайно высокие способности всевозможных шаолиньцев, ассасинов, ниндзей и прочих мастеров тайных убийств Немченко не очень верил, хотя не исключал, что некоторыми умениями они действительно пользовались. Просто так, на пустом месте, их слава бы не продержалась долго.

Он воспользовался пером Сарины и написал в ответ ниже жутких каракуль Джисы: «Вряд ли. Но всё возможно. Только какая теперь разница, раз дед и его ученики мертвы, а единственный выживший вскоре последует за ними?»

Убедившись, что жена прочитала, ол Рей смазал все буквы, воспользовавшись тем, что чернила ещё не просохли. Получилась огромная клякса, как чёрная толстая полоса в самом низу листа.

– Я жду, – напомнил он пленнику, когда заметил, что тот начал соображать.

– Она… Краса, она была слишком сообразительной и любопытной. Она бы не успокоилась. Стала бы искать меня…

– А сделать её сообщницей ты не пожелал. О том, что мы в ответе за тех, кого приручили, понимаю, не слышал. Свинья ты, Тибо, честное слово. Мерзкая и подлая скотина. Жить ты по-любому не будешь больше. Теперь от тебя зависит только, как умрёшь. Быстро или ещё помучаешься. Ладно, это всё к делу не относится. Мне нужно знать всё о столичных бандах. Ты же в Далии много дел наворотил, наверняка узнал о местных авторитетах многое. Выкладывай. Сарина, записывай.

Планов как-то использовать столичную преступность у землянина не было, но в жизни всякое может случиться. Мы не знаем, что нам судьба за очередным поворотом подготовила. Коли уж оказался в чужом теле другого мира, то менее необычные события всегда имеют шанс произойти.

– Я всё расскажу…

– Надеюсь. А ещё меня интересует убийство ола Ласта. С чего вдруг ты решил, что заказ пришёл из дворцовой канцелярии? У королевских чиновников целая служба имеется для таких дел, которыми ты занимался.

– Не всё можно поручить тайной службе, – нашёл в себе силы криво улыбнуться Пустынник. – Особенно если это касается разборок между самими аристократами двора, или кто-то захотел свести личные счёты.

Андрей, подумав, согласился с такими доводами.

– Логично, – сказал он. – Тогда тем более жду подробностей.

Пока попаданец говорил, его жена встала с лавки, собрала листы, лежавшие перед ней, и те, что держал в руке главный алхимик. Это были записи рецептов различных составов, изготавливаемых без использования магии, зато с применением всякого рода экзотических ингредиентов, включая галлюциногенные грибы. Андрею это было не интересно. Пусть Джиса с приятелем занимаются.

– Помолчи пока, – неожиданно приказала Пустыннику ола Рей, выходя в центр помещения. – Что-то мне видится, ты слишком быстро пришёл в себя. Как бы хитрить и скрывать не начал. Кильн, сломай-ка ему пару рёбер. С правой стороны, придурок! – вовремя одёрнула она ретивого балбеса. – Хочешь, чтобы осколок сердце пробил?!

Помощник палача перехватил молот в другой хват и со всей дури пробил по нижней части подреберья безуспешно попытавшегося отклониться Пустынника. Разве подтянутым сзади за руки на цепи сможешь увернуться от удара?

Очередной громкий крик боли, а Джиса уже отворачивается и делает знак Эльмию, чтобы тот следовал за ней.

– Ты уходишь? – спросил её Андрей, не глядя на вновь начавшего извиваться пленника.

– Да. Всё для себя интересное я узнала. Пойдём с Эльмом разбирать записи и определять, что нам может пригодиться, а что лучше сразу в огонь.

Едва любимая супруга скрылась за дверью, Немченко воспользовался амулетом и сильно уменьшил боли Пустынника. Пусть рассказывает, что следует. Пока пленник, часто сбиваясь и перескакивая с одной темы на другую, спешил выложить свои знания об обстановке в столице и прошлых в ней похождениях, попаданец внимательно слушал, если возникала необходимость, задавал наводящие вопросы и сдерживался, чтобы не подшутить над почтенной Йоттер, словно усердная девочка, высунувшей кончик языка.