Семерка из козырей (СИ) - Зайцев Николай Александрович - Страница 15

— Точно не альпинист? — дала Фоксу последнею попытку, чуть наклоняясь вперед. Дальше поле не позволило. Загудело, сопротивляясь, и возвращая меня в исходное положение. Что ж, просто сидеть тоже неплохо. Тем более, когда память оживает и возвращается. Смотреть на эти картинки, обрывки воспоминаний — одно удовольствие. Как пазлы, которые вот-вот должны сойтись и наконец-то показать то, что скрывалось изначально.

— Точно. — Полицейский сглотнул и включил планшет. Делая вид, что загрузочные надписи очень важны, он, не отрываясь от экрана, продолжил, — дедушка занимался альпинизмом. Отец моей матери. Я — нет. Дедушка был профи.

Стало интересно. Я подперла лицо ладонью и умилилась:

— Правда? — сладко спросила. Возможно, переиграла. Фокс сразу взмок и его пульс участился. Надо же, передо мной сидел потомок настоящего альпиниста. Впервые в моей голове возникла правильная цепочка.

И Фокс решился. Поднял глаза. Оторвался от важного задания в планшете. Датчики показывали, что мужчина сильно волнуется. Я одобряюще подмигнула.

— Расскажи мне про дедушку. А лучше отведи меня к нему.

Фокс почувствовал сильный приступ робости.

Странное ощущение возникло у молодого человека. Нечто подобное он лишь испытывал два раза в жизни. И оба перед красивыми женщинами: во втором классе перед Джули, отличницей и первой красавицей всей параллели, когда она с ним пыталась заговорить. И второй раз в шестнадцать лет, когда та же Джули попыталась его поцеловать. Хотя, он просто нес ей рюкзак после школьных занятий, и был абсолютно не готов к подобным выходкам девушки! Категорически не готов! После чужого безрассудного поступка, он потом долго приходил в себя, собирал по частям свою разбитую душу! Три года ходил к бесплатному психологу. Получил колоссальную поддержку, но так и не вышел из состояния, в которое был загнан. Фокс навсегда стал бояться женщин! До дрожи в коленях. До спазмов в животе и потери сознания.

Понадобилось очень много времени, пока, наконец, не слепил из себя то, что представлял сегодня. Образ, пригодный для социальной жизни.

И вот теперь наступил третий раз.

И не с Джули!

С био! Со списанной, старой, никому не нужной био! От которой почему-то скрадывалось дыхание, учащённо билось сердце и потели ладони.

Дома три био было.

Лежали вповалку на кровати или бились об углы с почти выключенными настройками! С ними было легко. Но с этой? Почему она так смотрит? Почему она себе позволяет так смотреть на человека?! Сбой. Так, вроде, программисты говорят, отлаживая систему. Фокс потер подбородок. Как-то встретил Джули в магазине, она тащила большую тележку, загруженную овощами и цветными упаковками с полуфабрикатами. На шее у нее висело два карапуза. Джули была счастлива, когда увидела бывшего одноклассника. Говорили минут пять, а потом кивнула на пацанов и туманно сказала:

— А могли быть твоими! И у них до сих пор нет отца. Инкубаторские, представь, — и пошла, виляя бедрами, как настоящая пятнадцатая модель. Такие слова понимай как знаешь. «Подумаешь, инкубаторские! Сейчас почти все из инкубаторов. И что с того? Что хотела сказать-то? На что намекала?» Фокс до сих пор был в сомнениях, так и не найдя ответ, и почему-то иногда грустил, как о серьезной потере или упущенной возможности. Джули наверняка знала много про фильмы. Если не все. Такая могла стать настоящей компаньонкой.

Но киборг? Да еще и семерка? Она хоть и из высокоразвитых, но так стара, что находится в начале лестницы ценностей. Что же в ней привлекает? Почему так хочется до нее дотронуться и посмотреть настройки? Сколько Фокс ни пытался, меню машины вызвать не мог — не хватало прав. Это было так необычно!

Полицейский с сомнением посмотрел на био. Но мысль не отпускала. Всплывала. Ломая стереотипы и назойливо стучала в виски.

С киборгом. Не с Джули! Как машина старого поколения могла на него воздействовать? Понятно, если бы с пятнашкой! Такая связь возможна. Там эмоции. У нее дополнительные функции. Она близка к женщине. Но эта? Семерка? Невозможно.

Да, пятнашка, дорого. Но можно взять кредит на всю жизнь. Влезть в долговую яму. Говорят, она того стоит. Будет, как женщина, только полностью без проблем.

А если бы найти? На помойке? Вот так, как эту?! Вдруг кто —то выбросил. Абсурд выкидывать пятнашку. Тогда можно попробовать с семеркой? Ведь она уже начинает захватывать внимание и пробуждать интерес. Почему она не принимает запрос на симбиоз? Чего тянет?

Полицейский снова сглотнул, и внимательно посмотрел на меня.

Он вел себя странно, пыхтел, краснел. Неожиданно хриплым голосом продолжил свою мысль:

— Не могу отвести тебя к нему. Он в доме, где вход только по пропускам в конце каждой второй недели. И чужих туда не пускают.

— Что же это за дом такой? — нахмурившись, спросила я. Я с трудом верила, что бывают места, хуже сарайчиков для хранения садового инвентаря. Люди, точно достойны большего.

— Дом престарелых.

— А, — протянула, понимая. — Дедушка — древний? Он у тебя тоже Наставник?

— Наставник? — переспросил человек, удивляясь.

— Неважно, -уклонилась я от пояснения. — Твой дедушка правда древний -альпинист?

— Правда. У нас всегда висел молоток над камином, занимая самое почетное место. Дедушка в молодости покорил не одну гору. Он был...как это? Слово забыл.

— Спасателем, — подсказала я, затаив дыхание.

— Нет. Инструктором! Дедушка был инструктором.

— Понимаю, — протянула и неожиданно спросила, — а я смогу посмотреть на молоток?

Фокс встрепенулся.

— Может быть. Все будет зависить от результата нашего разговора.

Не сдержалась от чужой наивности, и восхищенно захлопала ладошками. Прямо как озорная девчонка. Интересно, где видела? Что за странное поведение? Такое нетипичное для меня. Барби бы умилилась точно.

Фокс нахмурился, потому что это был явно человеческий жест, вызванный эмоциями.

— Тогда давай поскорее закончим разговор! Я хочу потрогать твой молоток! Я хочу к тебе домой!

Признаться, Фокс смутился еще больше, растолковав такое предложение по -своему. В горле запершило, и он кашлянул, прочищая, прежде, чем сказать:

— Ада! Зачем тебе понадобился парик?

— Так это не мне понадобился! — воскликнула я. В голове зашумело. Какой непонятный всплеск! Включила дополнительное охлаждение.

— А кому? — устало спросил Фокс, закатывая глаза. Лишь бы только не смотреть на меня. Я чувствовала. Я знала! Я тревожу его. Волную! Подумать только, я могу сводить человека с ума. Как здорово! Самое время снова захлопать в ладоши. С трудом сдержалась. Заставляя чужое, живое сердце учащенно биться сердце.

— Харрисону!

— Какому еще Харрисону, — растерянно переспросил полицейский, теряя нить любовной интриги. Пальцы его лихорадочно заскользили по экрану служебного планшета. Что-то знакомое закрутилось в голове. Но он еще не мог понять, что.

Я мечтательно улыбнулась, глядя на непонятную человеческую суету. И спросила:

— Теперь ты мне покажешь молоток?

Полицейский удивленно посмотрел на киборга.

— Нет!

— Ну, почему же нет? Если мы с тобой поговорили? — био раздраженно поджала губы. «Но этого не может быть! Откуда у нее эмоции?! У семерки? Что происходит?»

— Потому что я не закончил спрашивать!

— Ну так спрашивай. — Кажется, киборг обиделась. Надулась. Горделиво вскинула голову, не смотря на оперативника. Он мог поклясться, что большие глаза ее увлажнились.

Фокс тяжело вздохнул, принимая информацию. «Кажется, с сегодняшнего дня — мир изменился!» Пальцы его нервно выбивали дробь по экрану, забыв, как надо переворачивать страницы. Все —таки полицейский собрался. Это было нелегко. Весь сжался, сконцентрировался на деле. Сразу нашел нужную папку. Не так далеко она и ушла вниз — дело было свежим, утренним. Открыл, включил короткое видео. С экрана сразу запыхтел, бранясь, дорожный кулинар.