Крылья Агнессы (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 7

Двоякие чувства теперь. Если она связана с оргалидами, мне стоит узнать об этом побольше. А если просто дурачится, то в этом тоже следует удостовериться.

Но я уж точно не сумасшедший, блеск от шкуры Фиолетового ни с каким не перепутаю.

Он был здесь! Но атаковать не стал.

Лошадь мою казаки с поста неподалёку выловили.

— Зря ты с малолеткой связался, — заворчал Михаил по дороге обратно в трактир. — Слухи о младшей дочке Третьякова ходят разные. И все дурные.

— Да влюбилась она в него, разве не видно, — прокомментировал Степан. — Пару годков подождать и невеста знатная будет. По ней видно, породистая.

— А ты у нас эксперт, — усмехнулся Вадим. — Через год у неё уже другой на уме будет. А через два третий.

— Что за слухи? — Поинтересовался я.

— Говорят, она по два–три дня попадает невесть где. А потом её находят в чём мать родила, то в парке городском, то на набережной за сорок километров от именья.

— И всё замалчивается?

— Да, всё замалчивается. С умом девка не дружит, вот и всё, — заключил Михаил. — Так что ты не лезь лучше вообще. С глаз долой — из сердца вон.

Вернулись в трактир. И подумал я, что друзья мои как чуяли, отправившись за мной. И выручили в итоге. А то потом объясняй Третьякову, что я не собирался её насиловать. Зная позицию принцессы, комендант меня в порошок сотрёт по любому поводу.

Как минимум бы за решётку на неделю посадил. А у меня каждый день на счету.

Время позднее. В заведении народа поменьше. И Ильи с дружками уже нет, что порадовало.

— Угощаю, друзья, — заявил я за столом. — Гуляйте, братцы…

К полуночи решили закругляться. А тут подполковник меха–гвардии Константин нарисовался, когда я уже охмелел прилично. А я и подзабыл, какой он мощный верзила, глаза чёрные, как две сквозные дыры в бездну. Волосы каштановые вообще никак не вяжутся с образом.

Надо же, сам пришёл. Никак не ожидал его увидеть. А он уселся за стол и мне кивнул приглашающе.

Так, похоже, Илья доложил, что я здесь.

Пошёл к его столу.

— Вы позволите?

Кивнул. Но стоило мне пристроиться на стуле, выдал жёстко:

— Просто скажите мне, поручик, почему вы всё ещё здесь.

— Я не мог бросить службу, а если уйду в самоволку, меня арестуют на вокзале в Иркутске, — ответил, понимая, о чём он. — Но это похоже на отговорку, согласен. Не проходит и дня, когда я не думаю о ней. Когда не корю себя за то, что сделал. Как мне быть, скажите?

Впился взглядом, словно к стене клинками припёр. Изучает минуту.

— Вы пьяны, князь, — заключает. — Не знаю, почему теряю с вами время. Наверное, всё дело в том, что нам нужна наша Агни.

— Почему принцесса не попросит своего батюшку, — выдавил.

— Вы в своём уме? За обсуждение подобного расстрел, — ответил, оскалившись. — Вам следует следить за словами, Андрей Константинович.

— Виноват, товарищ подполковник.

— Довожу до вашего сведения, князь, что суд состоялся. По телеграмме вчерашней отрапортовали. Её разжаловали до капитана и определили в Иркутское училище мехаводов преподавателем. Вы улыбаетесь?

— Значит, не всё так плохо.

— Пришла вторая телеграмма сегодня днём, — продолжил со скептическими нотками. — Агни бросила службу, нарушив приказ. Теперь мы потеряли её из виду. Но это не самое страшное. Ей грозит заключение до пяти лет колонии, если полиция её найдёт. Такого рода заключение для неё равносильно смерти. Анастасия Николаевна заняла принципиальную позицию, что всё должно быть по закону. А я не могу. Поэтому готов посодействовать тебе с увольнением в Иркутск. Моих полномочий достаточно, чтоб отпросить тебя у комполка на месяц по особому поручению, какую–нибудь бумагу в канцелярии Третьякова состряпаем.

— Не понял, это не будет легально?

— А тебя это заботит?

— Не особо, — признался.

— Только ты можешь повлиять на Агнессу, чтобы она явилась с повинной. Иначе наломает ещё больше дров.

— Я готов. Что от меня требуется?

— До вторника я решу вопрос с вашим командиром, в среду планируйте отбытие на поезде. Билеты за мой счёт. На расходы получите ещё двести рублей.

— Средства на все расходы я найду, — настаиваю.

— Да бросьте, мне известно в каком состоянии ваш капитал, князь. Вы даже боксировали, чтобы заработать хоть какие–то средства для существования. Знаете, это достойно уважения. Когда узнал, через что вам пришлось пройти, изменил о вас мнение.

Кивнул, насупившись.

Чую затылком, что все трое моих товарищей посматривают сюда, готовые в любой момент сорваться и броситься на матёрого гвардейца с кулаками. Они даже перестали непринуждённо болтать. Затаились.

— К сожалению, мнения о вас не изменила принцесса, — оговорился Константин. — Даже я, второй человек в гвардии, не в силах понять её тревог и мотивов. Похоже, они идут ещё с того времени, когда был жив ваш батюшка. Именем императора мне запрещено совать свой нос. Но коль мы перешли на неофициальные дела и интересы наши схожи, может, вы поведаете причину такой неприязни к вам?

Похоже, подполковник не совсем понимает, что произошло. И какие беды я несу мехаводам.

Я пью эрений в момент опасности, как чёртов оргалид. При этом металл, из которого состоят кольца мехаводов, никак не защищает частицы.

Я намного быстрее восстанавливаю повреждения мехов. А ещё могу создавать машинам новые детали ценой эрения.

Я могу запустить мехара без кольца.

А ещё я привлёк внимание странной девочки, которая возможно связана с оргалидами.

Не исключено, что она пилотирует Фиолетового.

Даже в мозгу проговаривать такое страшно.

И не потому, что в ней таится невероятная разрушительная сила. Мысль пугает о том, что её нужно убить. Пока уязвима, пока человек.

Взять грех на душу и прекратить это зло.

А если она окажется просто глупым ребёнком, который с помощью лжи привлёк к себе внимание, прощу ли себя за это?

Что мне остаётся?

— Андрей Константинович, простите, я дождусь ответа? — Обозначается подполковник, похваставший к слову, что он второй человек в меха–гвардии.

— Не думаю, что вы действительно хотите это знать, товарищ подполковник, — ответил и посмотрел на него пристально.

Впервые в его тёмно–карих глазах проскользнула тревога.

— Знаете, князь, мне стоит поблагодарить вас за спасение наших шкур в училище. Ведь это вы оживили боевую машину Суслова и отогнали Синего, — сменил тему гвардеец, не решившись настаивать на прежнем.

— Не стоит.

— А затем добили его виртуозно из корабельного орудия уже на верфи, — добавил с иронией. — Я не спрашиваю, как вы вырастили руки. Меня мучает вопрос, где же была Агнесса всё это время?

Похоже, он знает чуть больше, чем я думал.

— Мы управляли вместе, — признался.

Константин взялся руками за лицо. Растёр его.

— Впервые такое на моём веку. И как? — Выдал.

— Не очень удобно.

— Ясно, — хмыкнул подполковник. — Но Синий оргалид… Вы очень сильно хотели его убить, раз полезли под бомбардировку вместе с девушкой, которую, вероятно, любите.

— Это тот самый гад, что убил всю мою семью девять лет назад, — признался.

Константин отшатнулся, откинувшись на спинку стула. И призадумался.

— Вот даже как, — произнёс на выдохе.

Я опустил голову, сжимая кулаки. Теперь мне ясно, как никогда, что за той тварью стоял Фиолетовый. А Синий, которого я прикончил, лишь пешка.

Гвардеец вскочил вдруг.

— Простите меня, — выдал, неоднозначно кривясь. — Я свяжусь с вами позже. Готовьтесь к отбытию в Иркутск. Всё остаётся в силе.

— Спасибо сударь.

— Не стоит, я люблю Агни не меньше вашего. С той лишь разницей, что как отец.

Когда он ушёл, я не сразу поднялся из–за стола. Даже когда почуял на затылке прожигающие взгляды товарищей.

В понедельник мне нужно решить что–то с Анной.

А во вторник я должен собраться в Иркутск. Хотя бы формально. Если у подполковника получится, у меня появится официальный отпуск, в который меня никто не хватится. И можно спокойно расправить крылья на Медведе, не заботясь о периодической явке на службу в эскадрон.