Крылья Агнессы (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 14

— Будем варить, Андрюш, — оживился. — Тогда рассказывал, теперь на практике всё покажу! А то помру скоро и всё дело встанет.

— Да брось, дед, вон в воду ныряешь лучше меня.

— Да уже и не придётся, докопал я сюда ход, — шепнул заговорчески и за углём пошёл.

Разжёг печку под большой колбой. Раздул так, что зажарило мощно.

Довольный огнём, дед аккуратно из мешка треть кристаллов в колбу переложил. Причём со знанием дела, всматриваясь в каждый кристалл, будто за ними монстров видит. Какие–то отложил, расфасовал. Спросил его, тот отмахнулся.

Будто уже совсем другой Фёдор, сосредоточенный на работе мастер. Мешки начал ворочать, которые с закутка достал. Сыплет что–то белое поверх кристаллов.

Лишь когда забурлило всё, стал комментировать нюансы.

— Наперво негодные отбраковать надо, где всего один кристалл — те не бери даже. Варятся вместе лучше одинаковые по весу. И главное соли не переборщить, а соду можно. Примерно один к одному мешаешь.

Понятно. Соль и сода. Киваю, а сам на колбу смотрю. При такой температуре, что жарит, как в топке, ни одно стекло не выдержит.

— А сосуд откуда?

— Заметил, какое славное стекло? — Усмехнулся Фёдор. — Такое даже из пушки не пробьёшь. Думаешь, дед твой придумал аппарат, найдя нужные детали? Всё ж с метеорита сибирского. Со второй его части, куда в экспедицию ходил он.

— Поясни.

— В метеорите пещера была, а в ней мехар этот, и всякое добро.

— А эрений и так добывают? Как–то с гвардией совсем не вяжется. Не стоят же они у туш нелюдей, не ждут, пока всё выпарится. Думал, что с иркутского метеорита частицы находят и в казну сдают.

— С иркутского находят, — подтвердил с хитрым выражением на лице, помешивая железной палкой получившуюся из кристаллов жижу. — А такого способа они уж точно не знают. Но с удовольствием хотели бы узнать. И не только они.

— Ты о чём это? — Встрепенулся я.

— В этой пещере есть две самые главные ценности, Андрюш, — отвечает Фёдор, тяжело вздохнув. — Мехар особенный, да аппарат этот. За них не одну жизнь отдать готовы многие властители судеб. Как наш батюшка император, так и монархи прочих стран. Британский король или французский, эти в первых рядах мечтают. Загвоздка пока лишь в том, что они о нём не знают.

— Но могут догадываться? — Спрашиваю с острым чувством беспокойства.

— Могут Андрюш, могут.

Вот оно как! Считалось, что весь эрений у императора нашего и выдаёт он кольца с ним под строгую отчётность и за заслуги. Только через эрений человек может мехаром управлять. А сколько уже за сорок два года столкновений с тварями ледяными было? Уверен, что не все боевые машины вернулись домой. Некоторые на дне морей покоятся, другие в руинах. А что если та же Британия под шумок выловила себе несколько мехов и прячет? Только не знает, как ими управлять. Вернее знает, но эрения у них нет.

Пока нет.

Помешав хорошенько, Фёдор закрыл крышкой с трубочкой, через которую стала выпариваться влага. Вскоре внизу всё уплотнилось и скукожилось в более мелкие кристаллы уже сплошной площадью на дне.

Второй раствор готовить начал, рассказывая какие ингредиенты. Поди да найти ещё такие! Размешал в ведре всё тщательно до густой жижи.

— Всякую соль пробовали, Андрюш, — комментирует и заливает в резервуар. — Но не всякая подходит. Поваренная только сгодится. Светлая, чистая, без всяких примесей.

Выпаривание продолжилось. И со второго раза кристаллы уменьшились ещё…

С четвёртого раза, когда мы уже оба вспотели, как с бани, кристаллы, что занимали половину колбы, уменьшились до фиолетовых волосков, сжавшись до слоя в несколько миллиметров.

Вот тогда–то Фёдор взял ещё одну чуждую на вид штуку, похожую на колотушку, и стал нещадно дробить ей волоски.

Устал быстро, задышал тяжело.

— А вот здесь подсоби старому, — выдал, протягивая мне железяку.

Принялся дробить уже я, стараясь не касаться раскалённого стекла. И всё же коснулся. А оно даже не горячее! Вот это да!

Трудно ломается, но процесс понемногу идёт. А дед всё равно ворчит:

— Мельче дроби. Вот здесь ещё пройдись. Где не разломим, то участвовать в процессе уже не будет.

Руки отваливаться стали минут через пятнадцать. Фёдор снова инициативу перехватил и измельчил всё в песок. А затем объявил загадочно:

— А теперь самое интересное.

Закрыл крышку колбы. Перекрыл прозрачной пластиной путь, по которому пар проходил, открыл другой канал. Ко второй колбе поменьше подошёл, соединённой с первой. Взялся за ручку, которая на вид отличается от общей конструкции. Явно приваренная уже здесь. И стал крутить.

Через мгновение в колбе с песком целая буря поднялась. Похоже, внутри вентилятор имеется, который дует.

Вскоре лёгкие песчинки выдулись в другой сосуд. А на месте остались более тяжёлые. Переведя дух, Фёдор закрыл второй канал в сосуде и на меня посмотрел с неким сомнением. А затем выдал:

— Кольцо давай, Андрюш.

Спрашивать не стал, передал, как завороженный.

— Без частицы, другие не собрать, — комментирует сам, принимая кольцо. — Всё, что от нас зависело, мы сделали.

С этими словами он поднимает крышку колбы и бросает туда моё кольцо.

Не думал, что так отреагирую. У меня будто сердце упало.

Кольцо угодило прямо в песок, оставшись сверху и лишь на чуть–чуть утонув в порозовевшем концентрате.

Фёдор даже отошёл и стал демонстративно любоваться с умилением на взмыленном лице.

Первые минуты ничего не происходит. А затем частицы в песке начинают загораться розовым, лиловым, пурпурным и фиолетовым, несинхронно. Горящих всё больше и больше. Но это только начало! Они начинают подниматься вверх, зависая на разных уровнях. И вскоре я ахаю от зрелища, ибо передо мной в колбе образуется целое звёздное небо!

В груди перехватывает дыхание. И не только от завораживающего вида. Что–то напоминает мне это и вызывает тоскливые чувства.

— Магия, — ахает дед, будто в первый раз всё видит.

И дальше частицы начинают соединяться, в воздухе паря и летя навстречу друг другу! Упорядоченно и последовательно. Сперва между собой, затем по две в четыре, по четыре в восемь…

Свет яркий, а вскоре невыносимый заполоняет колбу!

— Отвернись! — Спохватывается дед и дёргает меня.

Выполняю наказ, ещё и ладонями лицо закрывая. В глазах два бельма, схватить всё же успел. Но из–за любопытства пальцы раздвинул.

Вскоре вся пещера озарилась ярко, что истончились все пологи висящие и полки.

— Закрой, закрой! — Закричал Фёдор вдруг не своим голосом.

Через мгновение меня плащ–палатка накрывает. А следом темнота наступает кромешная.

— Забыл я, дурень старый, — раздалось раздосадовано. — Когда две частицы получается, худо совсем. Всё поднимайся.

Через мгновение я только понимаю, что лежу на полу из досок. И даже не почувствовал, как свалился.

Вылез из–под плащ–палатки всё ещё с бельмом. Свет тусклый в пещере, как и раньше.

В себя прихожу, а Фёдор с горящими глазами уже крышку открывает с медицинским пинцетом в руках! А в колбе уже всё схлынуло, белый песок лежит, сияя от света трёх источников.

В песке первым делом кольцо моё достаёт аккуратно. И объявляет с придыханием:

— Целых две, князь. Вот это улов!

Две частицы эрения вышло.

— Там ещё много, — киваю на мешок с трофеями, думая, что сейчас как наварим эрения!!

— Годного нет, — обрубил дед, пинцетом доставая частицы и перекладывая их в мелкую колбочку.

— То есть как нет?

— На целую частицу не хватит, — поясняет. — Всё сделаем, а магия схлопнется. Потеряем сердца только зря. Запасы в дополнение пойдут к новому. Ещё примерно две трети надо на целую. А сейчас кольцо мне оставь своё для добавления.

— Мы же Агнессе делаем кольцо? — Насупился я.

— Сперва тебе сделаем, — заворчал. — Чтобы мехар лучше слушался. Тогда и ты сильнее будешь, и сердец добудешь больше. И мне спокойнее.

Спорить не стал. По ещё не полностью восстановленному Медведю видно и так, что я на последнем издыхании сюда добрался.