Варлорд (СИ) - Якубович Александр - Страница 11

— Кстати, меня всегда интересовало, как вы это делаете, — внезапно сказал шпион и я понял, что он меняет тему разговора. — Не удовлетворите мое любопытство? Я кое-что знаю об анатомии, в монастырях изучают кадавров, обучают лекарей и врачей разных статей. Да и в бою я бывал не раз, знаю, как клинок соскальзывает по ребрам или застревает в грудине. Так как же?

Я внимательно посмотрел на Армеля, но сейчас шпион был совершенно искренен. Да и давить дальше на мужчину смысла не имело — если он не понял моих предыдущих слов, то и все последующие не возымеют должного эффекта. Так что я решил удовлетворить любопытство того, чьей профессией было совать свой нос в чужие дела.

— Это делается через живот, господин Армель. Вот тут, — сказал я, откидываясь на спинку стула и показывая на область под ребрами.

— Вы не проламываете грудину? — удивленно уточнил Армель.

Я проигнорировал вопрос и продолжил рассказывать, как именно умрет шпион, если не прислушается и все же учинит за мной слежку.

— Справа у людей, эльфов либо орков находится печенка, а вот слева довольно пусто. Думаю, так задумано нашими творцами, дабы дать больше пространства сердцу. И вот тут, в мягком подреберье, достаточно пробить дыру кулаком или разрезать брюшину кинжалом, а потом запустить руку внутрь и вверх, за ребра, и вот, вы схватили еще живую жертву за трепещущее сердце, — я согнул руку в локте и сжал ладонь в кулак. — А потом одним мощным движением вы просто вырываете сердце. Только и всего. Процедура, на самом деле, довольно быстрая и при должной сноровке совершенно не трудная. Главное в этом деле практика и твердая рука, и если все сделать достаточно быстро, то ваша жертва станет свидетелем довольно редкого зрелища — увидит свое собственное, еще живое и трепещущее сердце в вашей руке.

Над столом повисла тишина. Армель задумчиво сделал несколько глотков вина, после чего крякнул и приступил к еде. Сегодня Игрид подавала жареных цыплят в меду и южных специях. Я тоже вернулся к своей тарелке, методично разрывая цыпленка и снимая с костей мягкое, сладковатое мясо.

— Мне придется доложить о нашем разговоре в Скокрест, — сказал Армель через некоторое время.

— В этом есть что-то необычное? Я думал, вы докладываете обо всех наших беседах, — заметил я.

Шпион только улыбнулся и я понял, что был совершенно не прав. Хозяева господина Триерса знали только то, что он считал нужным сообщить. А так как Армель был сам себе на уме, то далеко не все доходило до столицы Трех Орденов.

— Значит, скоро вы отправитесь на север? — спросил Армель.

— Вы меня не поняли, господин Триерс?

— Понял, Владыка, совершенно четко и ясно понял, — ответил мужчина с легкой улыбкой. — Но если я правильно вас услышал, мне не следует следить за вами за пределами Мибензита. Но мы пока здесь, возле самой городской управы, в сердце города. Так почему бы не задать интересующий меня вопрос? Тем более, мне есть, что предложить вам взамен.

— И что же?

— Ответьте на мой вопрос, а я — отвечу на ваш.

— Я не уверен, что ваша информация будет ценной, — солгал я, на что Триерс улыбнулся еще шире.

Мужчина погладил ладонью лысую голову, делая вид, что размышляет, а после продолжил:

— Вроде бы не припомню, чтобы я давал вам повод усомниться в ценности моих сведений, Владыка. Но будь по-вашему. Госпожа Леннор, мне удалось кое-что выведать об этой женщине. Ничего по-настоящему серьезного или секретного.

— Если ничего серьезного, то зачем вы тратите время и силы? — спросил я.

Триерс проигнорировал мой вопрос, только покачал головой, показывая, что его стоит выслушать.

— Госпожа Леннор имеет огромное влияние на короля-самозванца, — сказал шпион. — Настолько большое, что ее уже кое-кто начинает называть Владычицей Севера. Видимо, по аналогии с вами. Либо намекая, что она делит с Мордоком ложе. Что скажите?

— Если она Владыка Фангороса, то это совершенно невозможно, — ответил я. — Неравные связи для них большое прегрешение, Первый Бог не одобряет такого поведения. Она может быть наставницей Мордока, его хозяйкой, советницей, но уж точно не любовницей. Не в том смысле, который вкладывают в это слово по всему Менасу, господин Триерс. Так что ваши сведения не слишком точны.

— Это лишь слухи, — пожал плечами шпион. — Но слухи проверенные и точные хотя бы в части того, что госпожа Леннор крайне влиятельная фигура в Каламете. Некоторые боятся ее даже больше, чем Разящего Короля.

От звука древнего титула, который присвоил себе Мордок, я недовольно поморщился. Разящий Король… Знали бы люди, как на самом деле становились Разящими Королями в прошлом. Это путь, выстланный телами друзей и врагов, а то и друзей, ставших врагами. Это путь на одинокую вершину, путь крови, войн и лишений. И чаще всего такими королями становились не сытые генералы крупных крепостей, коим являлся Мордок, а простые землепашцы или охотники, которые поднимали на справедливую войну людей вокруг себя. Вот они-то и становились настоящими Разящими Королями. Не по призванию, не по собственному желанию, а по причинам куда более глубоким и, зачастую, драматичным.

— Итак, как скоро вы убываете из Мибензита? — спросил Армель. — Я так понимаю, все вопросы в городе вы уже утрясли. Гномы получили свой Гаир Кога, магистром был назначен лорд-командующий из Н’аэлора. Ваши алтари стоят, укрепления приводятся в порядок, зерна хватит до следующего урожая.

— И зачем вам эта информация, Армель? Мой отъезд не пройдет незамеченным, узнаете, когда узнаете, — ответил я шпиону.

— Мне нужно успеть предупредить моих людей на севере, — серьезно ответил мужчина. — Вы весьма впечатляюще описали процедуру… извлечения некоторых органов.

— Можете уже идти отсылать птиц, сразу после ужина, — ответил я. — Мы убываем на рассвете.

— Благодарю, — кивнул шпион, после чего щелкнул пальцами и рядом с ним тут же появился один из мужчин, который до этого лениво потягивал эль за общим столом. — Подготовь птиц.

Мужик опасливо зыркнул на меня, но все же обратился к Триерсу.

— Которых?

— Всех, — ответил шпион. — У нас чрезвычайные обстоятельства.

Мужчина мелко кивнул и едва ли не бегом направился к двери из трактира. Я же проводил чуть сгорбленную невзрачную фигуру взглядом.

— Вы не удивлены? — спросил Триерс.

— Тем, что в зале всегда есть как минимум двое ваших людей? Ничуть, — ответил я.

— Вообще-то, их обычно трое, — ответил Армель.

— И кто же?

— Неужели это так важно?

— И в самом деле.

Я потянулся к стакану с вином и осушил его в несколько глотков. Моему примеру последовал и Армель, после чего я налил из кувшина еще и мы продолжили ужинать.

Более о делах не говорили, да и вообще больше почти не говорили. Просто ели, пили, иногда отдавали должное умениям повара Игрид и хрустящей корочке на цыпленке. Расстались мы с Армелем спокойно. Шпион откланялся и я понял, что, вполне возможно, более с этим человеком в столь дружеской обстановке я не повстречаюсь. Я же только едва заметно кивнул в ответ соглядатаю Трех Орденов, после чего мы оба вышли из заведения госпожи Игрид и каждый направился в свою сторону. Я — в цитадель, еще раз проверить, все ли готово, Армель — на одному ему известную голубятню, рассылать записки по всему северу о том, что я выхожу из города.

Перед сном я зашел к Лиан. Девушка уже собрала свои вещи. Часть пожитков отправилась в седельные сумки, но намного больше вещей остались лежать в углу комнаты, аккуратно собранные в пару мешков и ящиков, а что не влезло — просто лежало сваленным у стены.

— А ты обросла хозяйством, — улыбнулся я, глядя на завал.

Там лежали гребни, стояло медное зеркало, грудой лежала новая одежда. Плащи, рубашки, штаны. Одевалась Лиан почти всегда одинаково, но только сейчас я понял, что за прошедшие полгода эльфийка неплохо прибарахлилась в своих бесконечных походах на рынок и в квартал мастеровых. Виднелась в груде вещей и рукоять тренировочной сабли, и броня из вареной кожи, которую подогнали по фигуре девушки. Отправится она в путь в легкой эльфийской броне рейнджеров, которую собрали для нее мастера лорда-командующего. А все, в чем моя воспитанница тренировалась вести бой — останется тут. Не хватало только древка копья, которое, словно штандарт, возвышалось над всем этим олицетворением оседлой жизни.