Пурпурная сеть - Мола Кармен - Страница 64

— Где Элена? — спросила Ческа. — Мы не можем ее найти.

— Поехала к Мануэлю Ромеро, адвокату Мар. Домой, в Торрелодонес.

Как только скорая увезла Сарате, Ческа позвонила в ОКА:

— Инспектор поехала домой к Мануэлю Ромеро, в Торрелодонес.

— Значит, все сходится. Нужно доложить Рентеро и ехать за ней.

Элена вышла из «БМВ» посреди поля рядом со старым кирпичным складом.

— Здесь началась «Пурпурная Сеть». — Ромеро указал на складское помещение. — До Травесеры мы устраивали наши зрелища тут. Этот склад уже давно не используется, но я люблю все содержать в идеальном порядке.

— Что вы собираетесь со мной сделать?

— Всему свое время, не спешите. Сначала я хочу вам его показать.

Шофер распахнул дверь склада, но внутри было слишком темно, чтобы Элена смогла хоть что-то разглядеть; ей показалось, что в помещении пусто.

— Подождите.

Ромеро включил свет. Внутри была только восьмиугольная клетка, такая же, как в Кото-Серрано.

— Первый раз Лукас дрался именно в этой клетке. Все были уверены, что противник его убьет, но ваш сын просто рожден для боя, настоящий гладиатор. Если бы вы знали, какие он нам преподносил сюрпризы! И денег мы на нем заработали немало. Вы арестовали Павла, парня с металлическим протезом. Когда он дрался с Лукасом, ставки улетели до небес. Пари заключали даже в Лас-Вегасе. Вы знаете, что Лукас тогда выиграл, но сам чуть не погиб? Если бы не Марина, он бы умер, а мы даже не сразу поняли бы причину. Эх, Марина. Димас питал к ней слабость, но ему давно следовало от нее избавиться. Как она поживает?

— Насколько я знаю, нормально. Ранена, но в целом в порядке.

— Это ненадолго: я уже попросил, чтобы ею занялись. Думаю, с выполнением моего приказа немного подождут, но его непременно исполнят. Эта женщина обречена. Однако я не закончил рассказ о Лукасе и Павле. Вы знаете, что Лукас, оторвав Павлу зубами два пальца, проглотил их? И, конечно, подавился. Хорошо, что Марина сразу приняла меры. Если бы ваш сын погиб, для нас это была бы невосполнимая потеря.

Адвокат открыл клетку, и они вошли внутрь.

— Когда мы устраивали здесь бои, зрители стояли вокруг и галдели. Любой мог дотронуться до мальчишек, хотя мы советовали этого не делать. Не раз случалось, что кто-то из парней ломал зрителю палец. Это место нравилось мне больше, чем Травесера, но происходящее здесь труднее было держать в тайне. Зрители узнавали друг друга, и это было очень некстати. К тому же в Травесере уже существовала вся инфраструктура. Вы знаете, что после войны там устраивали бои?

— Да, мы разговаривали с вашим отцом.

— Вы общались с ним больше, чем я за последние десять лет. Хоть я и посылаю ему деньги каждый месяц… Он говорил вам, что маркиз, который все это затеял, был его отцом? Я думаю, вряд ли: отец всегда стыдился своего происхождения. Даже фамилию взял вымышленную, Экспосито, хотя имел полное право на титул маркиза.

— Думаю, вы бы хотели носить такой титул.

— Я не гоняюсь за химерами, инспектор, — улыбнулся адвокат. — Ромеро — фамилия моей матери. Но я был бы горд, если бы мне пришлось драться, как отцу и его братьям… Ведь даже поражением можно гордиться. А отец к тому же выиграл. Он сумел выжить. Я никогда не мог понять, почему он пытается это забыть. Наверное, я больше пошел в деда! Но скажите, как вам нравится в клетке? Лукас ее обожает.

— Зачем вы мне все это рассказываете? Чего вы ждете, почему до сих пор не убили меня?

— Это было бы примитивно и противоречило бы моей натуре. У вас, как и у других, будет шанс выжить. Наберитесь терпения, через несколько минут все будет готово.

Вмешательство Рентеро ускорило подготовку оперативного мероприятия. Не прошло и двадцати минут, как сотрудники ОКА в сопровождении двух полицейских патрулей уже были у ворот усадьбы адвоката.

— Погляди на название, — сказал Ческе Ордуньо.

На кирпичной колонне у въезда на территорию была табличка из кованого железа: «Кото-Серрано». Надпись, которую не заметила инспектор Бланко.

Они проехали сторожевую будку без всякого сопротивления со стороны охраны. Навстречу им вышла домработница.

— Дона Мануэля нет дома. Женщина, о которой вы говорите, приезжала, но уже уехала. Она не пробыла здесь и пяти минут — наверное, просто забрала какие-то документы.

— У вас есть камеры наблюдения. Я хочу посмотреть запись, — потребовал Ордуньо.

Ему никто не стал препятствовать. Они с Ческой увидели, как к воротам подъехала машина, и из нее вышла Элена в красном жакете. Через шесть минут пятнадцать секунд она вышла из дома в том же красном жакете, с папкой в руке, села в машину и уехала.

Ческа и Ордуньо переглянулись, не зная, что делать. Этого никто не ожидал. Они были уверены, что сразу обнаружат следы насилия, а увидели мирный дом и снимающую любые подозрения видеозапись.

Из растерянности их вывел звонок Марьяхо.

— Ферма Ла-Эррадура в Моральсарсаль. Немедленно поезжайте туда. Потом все объясню.

Они так и сделали, не сомневаясь, что поступают верно.

Элена осталась одна, запертая в восьмиугольной клетке. Она понимала, что упомянутая Ромеро возможность выжить означала участие в драке. Очень скоро она убедилась в своей правоте, но даже в самом страшном кошмаре не могла бы представить себе такого противника. Дверь клетки открылась, и в нее вошел Лукас.

— Привет, мама.

Лукас плясал вокруг матери, как присматривающийся к противнику боксер. Он то приближался, то отскакивал назад, имитировал удар снизу левой, удар в бок правой. Но драку пока не начинал. Элена старалась стоять совершенно неподвижно.

— Я не буду с тобой драться. Я твоя мать.

Некоторое время он продолжал приплясывать, затем в очередной раз приблизился, и она подумала, что он снова будет примериваться, но он замахнулся кулаком и ударил ее ногой в бедро, так что Элена упала. Лукас тут же отскочил назад. Элена с трудом встала и снова повернулась к нему лицом.

— Убей меня, если хочешь, я не буду защищаться. Я никогда не подниму на тебя руку.

Он снова ударил ее ногой. На этот раз в грудь. Она снова упала и, пока вставала, заметила, что все происходящее записывается на камеры. Видят ли ее сейчас на экранах компьютеров психически больные люди со всего света? Сын, забивающий насмерть свою мать, — такое зрелище наверняка их заинтересовало.

— Защищайся! — крикнул ей Лукас.

— Не буду! Убей меня!

Буэндиа и Марьяхо оставалось только ждать. Они даже не знали, правильным ли было их предположение, жива ли Элена и смогут ли Ческа и Ордуньо ее найти. Мигающий огонек на карте на экране компьютера ничего нового не сообщал. Сигнал они поймали почти случайно, но Марьяхо сразу сообразила:

— Возможно, мы обнаружили Элену.

Сигнал передавало устройство, вмонтированное в браслет Элены, который был на Марине в день встречи с Димасом. Когда Марину увезли в больницу, все забыли и об устройстве, и о браслете.

— Элена говорила, что браслет ей дорог. Может быть, она успела забрать его у Марины, — предположил, загоревшись надеждой, Буэндиа.

— Ну не знаю. Там такое творилось, что о браслете я бы даже не вспомнила.

— А как еще он мог попасть из больницы в Моральсарсаль? Не Марина же его туда отвезла!

— Вполне возможно, что его кто-то стащил. Тогда Ческа и Ордуньо найдут там подружку какого-нибудь охранника с его подарком на руке.

Ни один из ударов Лукаса пока не причинил Элене сильной боли, у нее только немного ныло бедро. Но каждый удар был для нее страшнейшим, невероятным унижением и вызывал мучительный приступ отчаяния. Лукас плясал вокруг матери с улыбкой, которая в других обстоятельствах казалась бы шаловливой. Можно было предположить одно из двух: или он не хотел причинять Элене боль, или его больной мозг вынашивал какой-то садистский план, включавший вступительную фазу, в которой ей предстояло осознать весь ужас происходящего. Испить чашу страданий до дна.