Пурпурная сеть - Мола Кармен - Страница 10

— Не поверите, но он вполне адекватный парень. Более того, все говорят о нем примерно то же, что и мать: хороший мальчик случайно вляпался в какую-то мутную историю, — сообщила она.

— Случайно люди не платят три тысячи евро, — съязвила Элена.

— Учится не бог весть как, оценки средние, но преподаватели отзываются о нем хорошо; девушки у него нет, хотя две одноклассницы, похоже, сходят по нему с ума; еще он играет в футбол, без особого успеха, но с удовольствием…

— Прямо усыновил бы парнишку, — мрачно пошутил Сарате.

— Что да, то да, к нему не придерешься. Два года назад была история с травлей его одноклассника. Даниэль не поддерживал ни травивших, ни жертву. Он держался в стороне от конфликта, но участвовал в двух сидячих забастовках, протестуя против происходящего.

— Короче, по этой части ничего, — подвела итог Элена.

— Абсолютно. Я бы прекратила расспросы соседей и школьных знакомых, вряд ли они что-то дадут.

— Хорошо, оставь это, помоги Марьяхо. Посмотрим, удастся ли вам вдвоем добраться до этого Ярума. Марьяхо, у тебя есть что-то новое?

— Наживка насажена, удочки заброшены. Под ником Даниэля я зашла на все форумы, которые он упоминал. Прочитала его прошлые комментарии и подстроилась под его стиль. Остается дождаться ответа Ярума.

— Это долго?

— Посмотрим, но не думаю, что такие зрелища устраивают часто, — сказала Марьяхо. — Другие участники форумов тоже пишут, что неделями не могут ни с кем связаться. Многие пытаются вступить в контакт с Ярумом, но до выплаты шести тысяч евро дело доходит только у десяти процентов, бизнес очень прибыльный. Организаторам трансляций нет смысла рисковать. В деньгах они не нуждаются.

— Деньги лишними не бывают. Продолжай.

В комнату вошел один из помощников Буэндиа и передал ему какую-то бумагу. Судмедэксперт победно улыбнулся и зачитал ее вслух:

— Теперь нам известно имя девушки: Айша Бассир. Она марокканка, но с детства жила в Испании.

— У нее есть родные?

— Этой информации у нас нет, — ответил Буэндиа, — но в базе данных больницы, где она побывала два года назад, указано контактное лицо: Мар Сепульведа. Живет на площади Касадор здесь, в Мадриде.

— Это Пан-Бендито, в Карабанчеле, — уточнил Сарате.

— Едем туда. — Элена встала.

Пан-Бендито — один из самых депрессивных районов Мадрида, хотя понемногу жизнь налаживается и там. В пятидесятые-шестидесятые годы прошлого века здесь оседали переселенцы из деревень. По ночам они строили себе дома, располагая лишь непонятно где раздобытыми кирпичами, листами шифера и помощью соседей. Уже довольно давно сюда провели электричество и канализацию, затем, в конце семидесятых, всех стали массово переселять в новостройки, а в девяносто восьмом, на излете века, открыли станцию метро, приблизившую район к центру столицы. Но по сути Пан-Бендито до сих пор оставался суровой, бедной и опасной городской окраиной. Выходцев из Ла-Манчи, Эстремадуры, Андалусии, которые в свое время возвели его собственными руками, теперь вытеснили новые переселенцы: румыны, латиноамериканцы, марокканцы…

— Тебе приходилось здесь бывать?

— И не раз, — ответила Элена. — Но это было уже давно.

— Когда я работал в Карабанчеле, нас отправляли сюда патрулировать улицы. Ветераны рассказывали всякие ужасы, говорили, что еще недавно, лет десять-пятнадцать назад, сунуться в этот район ночью решались только самые крутые ребята. Бывало, даже патрульные машины взрывались от баллонов с пропаном.

— А сейчас?

— Сейчас то же самое, но еще день, и разве мы не крутые ребята? — засмеялся Сарате.

Элена заметила, что Сарате хоть и шутит, но старается не смотреть ей в глаза. Возможно, боится, что она прокомментирует их мимолетный поцелуй в такси у гостиницы в Лас-Пальмасе. Но Элена не собиралась это комментировать. Как не собиралась признаваться, что стояла у него под дверью, готовая постучаться и сказать, что все-таки передумала. Чтобы отогнать эти мысли, она забеспокоилась о своей «Ладе». Надо было поехать на одной из приписанных к отделу «Вольво», дежуривших на Пласа-дель-Рей. Она боялась, что в их отсутствие с машины снимут даже колеса. Но как только они припарковались, Сарате окликнул двух самых подозрительных парней из тех, что околачивались на площади:

— Эй вы! Хотите заработать двадцать евро?

Он разорвал пополам двадцатиевровую купюру, отдал им половину, а вторую положил в карман.

— Вторую получите, когда мы вернемся, если машина останется целой и невредимой.

— Только не задерживайся, мы не будем торчать здесь весь день.

— Я мигом.

— Это поможет? — спросила Элена, когда они вошли в подъезд.

— Понятия не имею, такой трюк я видел в кино, — улыбнулся Сарате. — Уж не думаешь ли ты, что я регулярно рву двадцатиевровые купюры? При моей-то зарплате!

— Мар Сепульведа?

После долгого ожидания дверь им открыла женщина лет сорока; выглядела она неважно. Несмотря на чистую одежду и аккуратно уложенные волосы, в ней было нетрудно распознать наркоманку: исколотые руки, сгнившие от героина зубы… Возможно, колоться она перестала, но последствия такого образа жизни проходят далеко не сразу, если проходят вообще.

— Что вам нужно?

— Мы из полиции.

— Я трезвая, на неприятности не нарывалась и ничего плохого не делала.

— Мы пришли поговорить не о тебе, а об Айше Бассир. Знаешь такую?

— Смотря что вам от нее надо: если вы собираетесь отравлять ей жизнь, то не знаю.

— Можно мы войдем? — Инспектор решила пока не рассказывать о судьбе Айши: предугадать реакцию Мар Сепульведы на такую новость было невозможно.

Квартира оказалась гораздо уютнее, чем можно было ожидать. Бедная, с дешевой мебелью, но чистая и опрятная.

— Симпатично тут у тебя, — попыталась задобрить хозяйку Элена.

— Квартира — полное говно, но другой у меня нет. Бачок сгнил, воду приходится сливать из ведра, на кухне ничего не работает, питаюсь консервами и бутербродами. Могу предложить вам воды из-под крана, она вкусная.

— Спасибо, не надо.

В комнате стоял продавленный диван, но она подвела их к складному столу, вокруг которого были расставлены четыре стула. Все сели.

— Так что натворила Айша?

— Мне жаль, что приходится сообщать тебе такую новость. — Инспектор тщательно подбирала слова. — Но ее убили.

Мар замерла, подняв брови, а затем покачала головой и улыбнулась почти без грусти, как будто вся ее жизнь состояла из плохих новостей.

— Я знала, что так будет, — сокрушенно вздохнула она.

— Кем тебе доводилась Айша?

— Она была лучшей подругой моей дочери Ауроры. В приюте они всегда держались вместе. И пропали вместе.

Элена и Сарате обменялись встревоженными взглядами. Оба подумали об одном и том же. Неужели, вопреки мнению Марьяхо, второе «мероприятие» последует сразу за первым? Неужели скоро Аурора будет проходить через то же, через что прошла Айша?

— Мар, нам нужна твоя помощь. Расскажи, когда они исчезли, расскажи все, что знаешь об Айше.

— Она сирота. Хотя, может, и не сирота. Я точно не знаю. Дочка говорила, что она перебралась через пролив одна. Айша уже жила в том приюте, когда у меня в последний раз отняли Аурору и отвезли туда.

— Почему у тебя ее отняли?

Мар развела руками, с трудом подбирая слова.

— У меня отнимали ее много раз, еще когда она была маленькой. В последний раз — вообще из-за ерунды. Я что-то оставила на сковородке, вспыхнул огонь. Ничего такого не случилось, но соседи раздули скандал. И дверь-то я не запирала, и квартиру-то я не убирала, и слишком громко ругалась со своим тогдашним парнем. Я иногда принимала кое-что, совсем по чуть-чуть, со мной все было в порядке. Но эти скоты меня выслеживали. И, как только я сорвалась, оставили меня без дочки и без кухни, потому что плита с тех пор не работает, и никто не приходит ее чинить. А уже три года прошло.

— Когда исчезли девочки?