Безжалостные люди (ЛП) - МакЭвой Дж. ДЖ. - Страница 10

— Во-первых, шутишь? — сказал он, тяжело дыша мне в лицо, как лев, жаждущий возможности напасть на свою добычу. — Не смешно.

— Во-вторых. — Каллахан провел большим пальцем по моим губам. — В тот момент, когда чернила коснулись этой чертовой бумаги, ты стала моей. Моя, чтобы трахаться. Моя, блядь, чтобы командовать, и моя, чтобы поставить тебя на твое гребаное место.

— В-третьих. — Он грубо поцеловал меня, прежде чем отстраниться. — Все это закончилось. Ты рядом со мной и остаешься красивой, как леди.

Я уставилась на него широко раскрытыми глазами.

— И это все, хозяин?

Он ухмыльнулся, но прежде чем он смог заговорить снова, я откинула голову назад и ударила ее по его гребаному носу. Его голова откинулась назад, и его хватка на мне ослабла. Я отвела колени назад ровно настолько, чтобы ударить его ногой в промежность, заставляя его полностью отпустить меня.

— Ты, блядь… — начал он, но я не дала ему договорить, прежде чем выбить его ноги из-под него. С моими теперь испорченными белыми каблуками от Гуччи на его шее, я посмотрела на него сверху вниз.

— Во-первых, — сказала я, прижимаясь к его шее, — привыкай к этой позе, потому что ты моя сучка, а не наоборот.

— Во-вторых, никогда не прикасайся ко мне своими гребаными губами без моего разрешения!

Он вывернул мою ногу и повалил меня на землю, придавив меня к земле весом своего тела, прежде чем я смогла добраться до своего третьего аргумента.

Ярость горела в его глазах, когда он тяжело дышал через нос.

— Моя мать говорила мне никогда не бить женщину, но ты раздвигаешь мои границы.

— Забавно, мой отец говорил мне то же самое. Ты хочешь, чтобы я извинилась? — я прижала большие пальцы к его глазам, заставляя его руки отпустить мое горло.

Мы боролись на земле, как дикие животные, прежде чем он поднял меня и швырнул в ближайшую стену. Я схватила стул и ударила им его по боку. Это продолжалось и продолжалось, каждый из нас изо всех сил старался уничтожить другого, на самом деле не убивая друг друга.

Когда я нанесла ему удар ногой в бок, Лиам, блядь, схватил меня, как тряпичную куклу, и швырнул через всю комнату. Это было ничто. Вместо того чтобы позволить себе почувствовать боль, я снова вскочила. Мои каблуки давно исчезли, а платье, в которое я переоделась только для встречи с ним, было порвано по бокам. Его пиджак был потерян в пылу сражения, рубашка разорвана, а галстук едва болтался на шее. Его волосы были еще более растрепаны, а глаза были более дикими, чем гребаные джунгли.

Когда мой кулак врезался ему в щеку, он выхватил пистолет и направил его прямо мне в лицо. Он остановился, когда хорошенько меня рассмотрел. Тяжело дыша, как зверь, которым он и был, похоть в его глазах вернулась в полную силу.

Не раздумывая ни секунды, он прижал меня к стене, прежде чем наброситься на меня с поцелуями. Его рот был везде, от моей шеи до груди, прежде чем он снова встретился с моим. Одной рукой Лиам схватил меня за задницу, а другой за грудь, той, в которой все еще был его пистолет. Я почувствовала, как его стояк упирается в мою талию, изо всех сил пытаясь проникнуть внутрь меня. Его действия были варварскими, почти звериными, как у человека, умирающего от жажды, а единственным источником воды была моя кожа.

Я наслаждалась каждым моментом этого.

Но я не позволила бы ему победить. Я бы не стала преклоняться перед ним. Не сегодня. Не завтра. Никогда.

Он был так занят, пытаясь понять, как расстегнуть молнию на моем платье, что отобрать у него пистолет было все равно, что отобрать конфету у ребенка. Отчаянно прижимаясь ко мне еще сильнее, ближе, он почти просто отдал мне огнестрельное оружие.

Одним сильным толчком я заставила его тело отделиться от моего, которому, на удивление, уже не хватало его тепла. Он уставился на меня с отчаянием. Я навела пистолет и нажала на спусковой крючок, отчего его нога подогнулась. Он вздрогнул от шока, когда пуля прошла через его бедро, затем взревел от боли и упал на одно колено.

Правильно, приветствуя Босса.

— В-третьих, если ты когда-нибудь снова прервешь меня, Лиам Алек Каллахан, пусть Бог смилуется над твоей душой, когда я отправлю тебя к нему, — я поцеловала его в щеку и вытащила обойму из пистолета вместе с пулей в патроннике, прежде чем направиться к двери.

Когда я открыла ее, мои люди были там с пистолетами, направленными на Деклана и Нила, которые повторяли их позы. Это объясняло, почему ни один из них не вошел. Они не могли проверить дверь, не повернувшись спиной к врагу.

Все мои люди оглядели меня с ног до головы с гордыми улыбками на лицах.

— Что бы вы хотели, чтобы мы с ними сделали, мэм? — спросил один из них, Антонио Франко, ухмыляясь шире, чем остальные. Антонио ненавидел Каллаханов так же сильно, как и Федель. Он не был так близок мне, как Монте или Федель, но он был настолько предан, насколько это возможно. Он и его отец работали на Орландо задолго до того, как я пришла к власти. Заставить его подчиниться означало заставить старших — тех, кому все еще было горько, что я, женщина, и к тому же молодая, теперь была Боссом, — подчиниться.

Я повернулась к своим родственникам и улыбнулась, прежде чем протянуть им руки для рукопожатия.

— Я приношу извинения за то, что не была должным образом представлена. Как вы знаете, я Мелоди Никки Джованни, но вы можете называть меня Мел.

Они не пожали руки в ответ. Вместо этого они свирепо смотрели, их пистолеты все еще были подняты.

— Ах, да, ваш брат, — я притворилась, что забыла. — Он немного побит, и ему понадобится врач. Но не волнуйтесь — выстрел был сделан чисто и навылет. Он будет ходить через несколько часов. Вы можете проведать его, а я попрошу Адриану показать вам ваши комнаты.

Я кивнула своим людям, приказав им бросить оружие, они нахмурились, но подчинились, прежде чем последовать за мной к лифту. Он открылся, чтобы показать не только моего отца, но и старшего мистера Каллахана. Заставляя меня еще раз осознать, что Каллаханы были благословлены быть чересчур красивыми, на мой взгляд.

Мой отец оглядел меня с ног до головы, прежде чем покачать головой и вздохнуть, в то время как Седрик просто смотрел без всякого выражения на лице.

— Мой сын сделал это с тобой? — спросил он, глядя на мои слегка ушибленные руки и ноги, порезанные губы и растрепанные волосы.

— Это было небольшое разногласие, — я улыбнулась. — И я подстрелила его за это. Если бы он не был моим будущим мужем, все было бы еще хуже. Я очень надеюсь, что позже мы сможем быть должным образом представлены друг другу, мистер Каллахан, поскольку я нахожу вашу прошлую работу увлекательной.

И с этими словами я вошла в лифт, когда он снова открылся. Только когда двери закрывались, я увидела, как брат и кузен Лиама ворвались обратно в комнату, чтобы забрать его. Я сдержала смех.

— Я потрясен, что вы не прострелили ему коленную чашечку из-за этого дерьма, мэм, — сказал Антонио, когда мы поднимались.

Я улыбнулась.

— Как бы я выглядела с мужем-инвалидом, Антонио?

Как только мы добрались до верхнего этажа, я направилась прямо в свою комнату. Мне пришлось соединить ее с комнатой моего отца, когда ему стало хуже. Я почти вздохнула от ощущения мягкого ковра на моих босых ногах. Эта комната, моя комната, была моим убежищем. В тот день, когда я вступила во владение, я переделала его в римский стиль восемнадцатого века, включая картины.

Переодевшись в бело-золотой купальник, я направилась к бассейну. Я чувствовала себя грязной и совершенно уставшей, но последнее, чего я хотела, это чтобы синяки на моей коже оставались дольше, чем на несколько часов. Чтобы избежать этого, нужно было искупаться в ледяной воде. Сначала было бы больно, но через несколько часов моя кожа и мой разум были бы как новенькие. Бог знает, что теперь все пошло наперекосяк.

Я все еще чувствовала его руки на себе, требовательные и собственнические. Его губы, покусывающие мою шею, ухо и, наконец, мои губы. Он не просто хорошо целовался, он был чувственным целующимся. Он хотел убедиться, всего одним поцелуем, что я была влажной для него и готова сдаться. Если бы я была кем-то другим, то это бы сработало.