Индигирка (СИ) - "Anthony Saimski" - Страница 43

Командор взял его руку за запястье и положил ладонью на стол. Соколов услышал отравительный щелчок и стальное шорканье лезвия армейского ножа, извлекаемого из ножен на плече костюма вояки.

- Куда ты дел процессор? - повторил он, ставя нож на один из скрюченных пальцев Олега.

Соколов, понимая, что сейчас будет, округлил глаза и попытался выдернуть палец из-под клинка, но Командор сильнее придавил его ладонь к столу, лишая возможности шевелиться. Олегу показалось, что его зрение стало сверхчетким. Он видел все в мельчайших подробностях, словно кто-то навесил ему на глаза мощную оптику.

Серый ровный стол, к которому прижата его грязная исцарапанная рука. Длинное, холодное и, наверняка, очень острое лезвие армейского ножа, упертого кончиком между большим и указательным пальцем. Его тяжелое дыхание, бешеный стук сердца, и спокойная интонация вояки, который явно проделывал нечто подобное далеко не первый раз.

- Говори! - нервно крикнул Квашнин. – Говори, скотина!

Соколов, готовя себя к будущей боли, начал неистово материться.

- Давай! - кивнул Рыжий.

Командор сжал вторую руку в кулак и легко стукнул ей по верхней кромке ножа. За сотую долю секунды лезвие с тихим хрустом отделило палец.

Первое мгновение ничего не происходило. Соколов смотрел на ровный красноватый срез собственного пальца и ничего не чувствовал. Но в следующую секунду сердце произвело очередное сокращение, выталкивая на столешницу темные струйки крови... Вместе с этим пришла боль. Она пронзила все тело парня, резко ударив по измотанным мозгам.

Олег заорал и дернулся так, что чуть было не вырвался из Марининой хватки.

- Куда ты дел процессор? - повторил свой вопрос Командор.

Соколов выпученными глазами смотрел на собственный палец, который вояка медленно отодвинул ножом, оставив за ним кровавый след.

- Говори уже, скотина! - нетерпеливо крикнул Квашнин. - Давай, руби еще один!

Командор спокойно приставил нож к среднему пальцу Олега.

- Парень, лучше скажи. Если честно, мне не очень нравится это делать... - протянул он, и, если б не дикая боль и шок от всего происходящего, Соколов смог бы услышать нотки сочувствия в голосе вояки...

Прежде чем обезумевший от боли Олег успел что-либо сообразить, Командор вновь сжал ладонь в кулак и стукнул по ножу. Раздался все тот же мерзкий хруст, и средний палец присоединился к указательному.

Олег брыкался и орал. Все это было дико и не реально... Он чувствовал боль и видел, как его пальцы отделяются от тела, и кровь быстрыми толчками вытекает на то место, где они только что были. "...Надо положить их на лед!!! - промелькнула в его мозгу бесполезная мысль. - Какой лед?! Кто их пришьет?! Лять, больно-то как!.."

- Не надо больше!.. - пересиливая боль, взмолился Олег, хрипя и плюясь слюной с каждым словом. - ПОЖАЛУСТА, не надо больше!..

- Говори уже! - и Квашнин подошел к нему почти вплотную, глядя в его ошалевшие и одичавшие глаза. - Он ведь не только пальцы может резать! У тебя много других интересных частей тела, с которыми ты не захочешь расставаться куда больше, чем с пальцами!

- Не надо больше, не надо!.. - как заведенный повторял Олег.

Больше всего ему сейчас хотелось инстинктивно схватиться за кровоточащие обрубки и зажать их здоровой рукой, но Марина не давала такой возможности продолжая держать его мертвой хваткой.

- Что? Думал ты крутой, условия будешь ставить?! - продолжал орать на него Рыжий. - Самый умный?! Где процессор?

- Не надо... - протянул Соколов, пытаясь избавиться от хлынувших из глаз слез.

- Реж дальше... - махнул рукой Стас.

- НЕТ!!! - что было сил взмолился Олег. - Я покажу, я покажу, куда я его дел!

- Так скажи, мы сами найдем, - приказал Командор.

"...Делай, что делаешь... - сквозь боль промелькнуло в мозгу парня, словно сама эта фраза стала путем к спасению. - Делай, что делаешь, делай, что делаешь!!! Тяни время!.."

- Вы не найдете! - стараясь сделать свой голос максимально убедительным, сказал Соколов. - Скорее раздавите его к чертям или затопчите нахрен! Я покажу! Чем угодно клянусь, я покажу!..

- Вот это другой разговор, - удовлетворенно кивнул Рыжий и добавил, обращаясь к Командору. - Приведите его в порядок, руку забинтуйте и оденьте максимально похоже на тот вид, в котором он был, когда сюда зашел... Не стоит привлекать излишнего внимания.

- Хорошо, - кивнул вояка и, обтерев лезвие ножа о темную сумку, стоящую рядом на столе, убрал его обратно в ножны.

- Кровь надо остановить, - издевательски равнодушно сказала Марина, продолжая держать Олега и не давая ему возможности пошевелиться.

- Залей гелем, - приказал Командор и взял из общей кучи разгрузочный жилет Соколова.

Испорченные снимки Олеси упали с него на пол и так и остались лежать около ножки стола в полуметре от капель крови, стекающей со столешницы.

Марина выпустила парня, и тот быстро зажал здоровой рукой обрубки пальцев. Боль тупыми толчками продолжила прокатываться по телу, заставляя Соколова болезненно всхлипывать. Все окружающее так и казалось ему чудовищно реальным и не реальным одновременно. Словно он попал в сверхреалистичный, детальный кошмарный сон, и никак не мог проснуться, несмотря на все усилия...

Но это был не сон. Все происходило на самом деле. Соколов зажимал обрубки своих пальцев, чувствуя, как кровь теплой вязкой жижей стекает по его ладоням.

- Давай руку, - сказала Марина, достав из аптечки "Вепря" тюбик медицинского геля.

Олег посмотрел на нее сквозь слезы боли и отчаяния, пытаясь взглядом умолить ее отпустить его... Или встать на его сторону... Или выхватить винтовку и перебить всех вояк во главе с Рыжим и ее отцом, к чертям собачим... Но все было без толку.

- Руку давай, - повторила девушка, открывая тюбик.

Соколов протянул ей трясущиеся руки. Недолго думая, Марина разжала его здоровую ладонь и, взяв по удобнее покалеченную, выдавила гель на обрезки пальцев.

Командор сосредоточенно открывал карманы разгрузочного жилета Олега, выкидывая на стол автоматные магазины, как пустые, так и снаряженные. Парень еще несколько раз моргнул и болезненно всхлипнул, после чего начал чувствовать действие медицинского препарата.

Прозрачный гель сам равномерно затягивал поврежденные участки, останавливая кровотечение, обеззараживая, и, самое главное, обезболивая... Соколов, не отдавая себе в этом отчета, расслабленно выдохнул, как только болевые ощущения начали стремительно сходить на нет.

Марина повертела его ладонь перед собой, убеждаясь, что гель растянулся по всей поверхности ранений, и, еле заметно кивнув, убрала тюбик на место.

Квашнин деловито достал штатную аптечку, которыми были оснащены все строения лагеря. Немного покрутив черный пластиковый чемоданчик со значком красного креста на боку, он бросил его девушке со словами:

- Там должен быть бинт. Замотай ему руку, пусть не сверкает гелем, чтоб подозрений не вызывал...

- Что мешало сразу так сделать? Можно было гель вообще не расходовать, - с очень тонкой поддевкой поинтересовался Командор.

- То, что у меня голова за вас всех должна работать... - отмахнулся Квашнин.

Марина открыла аптечку и, распаковав древний бинт, пропитавшийся запахом медикаментов, начала быстро заматывать покалеченную руку Соколова.

- ...Ворота Коменданту, ворота Коменданту... - зашипела рация Казюки.

- Ну что смотришь, ответь, - сказал Рыжий, касаясь передатчика на ухе и слушая входящий сигнал. - Давай, давай, отвечай, время не тяни...

Полицай сделал шаг назад, убирая ствол ото лба Коменданта. Казюка, еще раз метнув в него полный ненависти взгляд, медленно взял рацию.

- Ворота Коменданту... - раздалось из динамика. - Сергей Васильевич, у нас тут проблема...

- Что случилось? - сухо спросил он, и Соколов услышал ту же интонацию, что и когда он подъезжал к лагерю. Если бы он тогда был более внимателен! Ведь можно было обо всем догадаться по одному только излишне сухому тону коменданта...