Практикантка доктора Соболева - Ана Сакру - Страница 10

***

Сергей Иванович Соболев привык считать себя не очень везучим человеком. На экзаменах он всегда тянул билет, который знал хуже всех, единственное свободное парковочное место вечно занимали прямо перед его носом, а его ночных дежурств боялись уже на всём отделении, потому что пациентки с дородового вдруг резко начинали рожать, не давая спать до самого утра. Ещё и своим ходом толпы набегали, и половина как назло с двойнями.

Но Соболев не жаловался.

Благодаря своей любимой невезучести он стал лучшим студентом на курсе, так как приходилось зубрить все досконально. Из-за часто попадающихся на родах двоен Сергей написал по этой теме блестящую диссертацию, а парковка…Да, с парковкой смириться было тяжелее всего, но ведь не всё коту масленица…

И вот сейчас стоял Сергей у дверного глазка и не верил. Как? Это невероятное что-то…Быть не может. Моргнул, ещё раз моргнул и поборол дурацкое желание себя ущипнуть.

Люба.

Любовь Павловна, с умным видом и стальным блеском в ореховых глазах сообщившая ему утром, что не терпит несанкционированных прикосновений малознакомых ей людей, стояла у него под дверью, чтобы, простите, потрахаться. Под совершенно незнакомой ей дверью, надо заметить!

Ах, ты… Жопа манерная…Значит так, да? Ему и дотронуться, видите ли, нельзя, а сама по тиндерам всяким шастает! Ну, Любаша, погоди…Отдеру…

Соболев сглотнул гремучую смесь из осуждения и веселья, щедро приправленную накатывающей волнами похотью, мысленно продумал линию поведения, щелкнул замком и настежь распахнул дверь. Как раз вовремя, чтобы упереться жадным взглядом в Любину пышную задницу, по всей видимости собирающуюся трусливо покинуть поле боя.

–Стоять! – гаркнул так, что сам вздрогнул от неожиданности.

Своенравная добыча замерла на месте, врастая тонкими шпильками в пол, покатые плечи видимо напряглись, но Любовь Павловна не торопилась поворачиваться. Так и стояла к нему спиной и другой примечательной частью своего тела посреди коридора. По голосу узнала, догадался Серега, переваривает. Что ж, он тоже не сразу перед дверным глазком отмер, так что здесь он Любу прекрасно понимал. И ещё понимал, что сейчас скорее всего рванет. И не к нему, а в обратном направлении. Но допустить такого развития событий Сергей не мог. Поэтому Соболев нанес упреждающий удар, крепко ухватив ординаторку за локоть, и рывком втащил в свою квартиру. Люба возмущенно охнула, качнувшись на каблуках. Серёга расплылся в азартной ухмылке, захлопывая за ней дверь. На всякий случай повернул все защелки. Глупо, но…Но вот захотелось! Жаль, наручников нет…

– Сергей Иванович,– зашипела кошкой Люба, потирая сдавленный локоток,– Совсем уже!

– Секс и пицца, Любовь Павловна, проходите – располагайтесь. Уже не чужие люди, уже познакомились!

Люба застыла в чужой прихожей, заторможено наблюдая, как заведующий методично закрывает все дверные замки, напрочь отрезая её от нормального реального мира. Ноги предательски подкашивались из-за накатывающей слабости, дыхание сбилось, по телу забродил неуместный огонь. Так стыдно ей не было никогда! И в тоже время абсурдность ситуации и бурлящее в крови вино делали происходящее если не приемлемым, то вполне забавным. "В конце концов, Соболев – адекватный…вроде бы…"– мелькнуло у Любы в голове, – "Ну, посмеёмся и домой вернусь – убивать Зойку. На Ваське, говорит, живет, ага…"

На этой ноте Люба осмелела и возмущенно зашипела, потирая ноющий локоть.

– Сергей Иванович, совсем уже!

Соболев медленно повернулся, вперив в неё тяжелый дымный взгляд, и тут Любе стало по- настоящему неуютно. Потому что это был не тот Сергей Иванович, который холодно и оценивающе смотрел на неё в ординаторской, выбирая себе помощницу. И даже не тот, который с интересом разглядывал её, сидя на подоконнике и куря как паровоз в своём кабинете. Этот словно незнакомый ей мужчина смотрел прямо и жадно, не скрывая при этом иронии и лёгкой снисходительности, что было ещё более обидно и полностью дезориентировало.

– Секс и пицца, Любовь Павловна, проходите – располагайтесь. Уже не чужие люди, уже познакомились, – явно веселясь, предложил заведующий и широким утрированным жестом повел рукой в сторону то ли спальни, то ли кухни.

У Любы от возмущения отпала челюсть. Да за кого он её принимает? Внутренний голос настойчиво зашептал, что как раз за ту самую, и щёки вспыхнули от всколыхнувшегося внутри жаркого протеста.

– Сергей Иванович, не знаю, что вы там подумали,– холодно начала Любовь врать, потому как очень даже знала,– Но о половом акте речи в переписке не было. И вообще, это недоразу…

– Люб, вы проходить будете?– нетерпеливо перебил Сергей, а потом, усмехнувшись, добавил,– Я бы вас с удовольствием подтолкнул, но, боюсь, опять зашипите…раньше времени…

Его теплые карие глаза хитро сощурились, как-то слишком плотоядно сверкнув.

– Или трогать уже можно? – вкрадчиво уточнил.

– Не-не, нельзя… – на автомате пробормотала Любовь Павловна, – И что значит "раньше времени"?

– Раз нельзя, тогда сами. Направо,– хмыкнул Соболев, проигноривав её последний вопрос.

Люба качнулась в нерешительности на каблуках, с тоской взглянув на входную дверь, путь к которой загораживала высокая фигура хозяина квартиры, и, вздохнув, покорно скинула туфли. Ну, не съест же он её, да? Да и глупо убегать от человека, с которым точно завтра встретишься на работе.

– Прошу,– Сергей не дотрагивался, но шёл так близко, что у Любы было стойкое ощущение, что её ведут под конвоем. Спина покрылась покалывающими знойными мурашками, по телу заструилось тепло, ощущения обострились. Это всё слишком интимно как-то, неправильно.

– Знаете, я в этом смысла не виж…– начала было снова давать заднюю Любовь Павловна, но Сергей опять перебил.

– Сюда.

И всё-таки дотронулся. Горячая крупная ладонь уверенно легла чуть пониже поясницы и надавила, подталкивая Любу на светлую кухню. Дыхание перехватило, но возмутиться Люба не успела, так как рука сразу же исчезла, оставив лишь фантомный ожог на ставшей очень чувствительной от переживаний коже.

– Садитесь, Люб,– Соболев галантно отодвинул стул, так странно смотря на неё и едва заметно улыбаясь.

Ничего не оставалось, как подчиниться. Дурацкая…дурацкая ситуация. Ещё и стыд накатил новой волной. Люба быстро огляделась, решая разом две задачи: не смотреть на хозяина квартиры и составить мнение о его доме. Кухня как кухня, просторная, дорогая, современная, безликая. Самой примечательной вещью была пепельница в форме черепа да миски какого-то домашнего животного в углу у холодильника. Больше взгляд ни за что не цеплялся, вернее так и лип к заведующему, обходящему сейчас стол, чтобы тоже сесть. Сергей опустился на стул рядом с ней, хотя мог бы устроиться и напротив, и небрежно пододвинул к ним коробку с пиццей, лежащую на другом конце стола.

– У меня коньяк,– безапелляционно заявил Соболев и бахнул стопкой прямо перед Любиным носом.

– Спасибо, я крепкие напитки не пью,– отрезала Любовь Павловна, про себя продолжив, что с неё на сегодня уже точно достаточно. Допилась уже.

– За знакомство, – предложил тост Сергей, сделав вид, будто она ничего и не говорила, и приподнял свою рюмку, демонстративно ожидая, когда гостья с ним чокнется.

Люба показательно вздохнула, иронично выгнула бровь, недовольно поджала губы и хотела уже было прочитать лекцию о личных границах и умении адекватно воспринимать отказы, но взглянула Соболеву в глаза и как-то разом и бесповоротно потонула.

– Сергей Иванович, я…– тихо- тихо. Голос предательски дрогнул, и Люба запнулась.

Соболев так смотрел. С пониманием, лёгкой насмешкой и чём-то тревожащим её до глубины души. На самом дне его чуть прищуренных карих глаз плескалось жидкое чувственное пламя, опаляя Любу лижущим щёки жаром в ответ.

– Мне так неловко, Сергей Иванович, вы даже представить не можете…– честно на выдохе пробормотала Люба, не замечая, что начала говорить хриплым полушепотом,– Мы с подругой сидели, и она…в шутку…Понимаете? И я…Я вообще не хотела…а тут вы! И…