Моя жена – ведьма. Дилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович - Страница 22

— Что-нибудь не так? — широко улыбнулся я.

Так и не ответив ни слова, близнецы рухнули в обморок…

Никогда не приводил в чувство духов… Даже близко не представляю, как это вообще делается. Равно как и отродясь не предполагал, что ангелы и черти способны терять сознание. Однако же вот пожалуйста — лежат… Я подошел поближе, присел на корточки, осторожно похлопал по лбу одного, другого. Потом мой взгляд случайно встретился с обезьяноподобным чудовищем, обвязанным полотенцем и склонившимся над двумя распростертыми телами. Когда я понял, кто это…

— Сереженька!

— Ага, Сереженька, как же… Ты к кому обращаешься, к этой зверюге мохнозадой? Он же ничего общего с нашим хозяином не имеет, снежный человек какой-то… Эй, йети! А ну вставай давай!

— Изменник! Хитрый и изворотливый предатель! Иуда, можно сказать… Человек в беде, а он еще и издевается! Изыди, злой дух, я сам его спасу.

— Ага, обрадовался! Так я тебе и ушел… Мне, между прочим, тоже интересно, каким образом он так обволосел? Или обволосатился? В общем, весь шерстью покрылся…

Два голоса бились в моем сознании. Ничего больше не было — кромешная тьма и вечный спор двух неразлучных половин моей мятущейся души. Сознание вернулось так же резко, как и пропало. Горло полоснуло жидким огнем, да еще кто-то в придачу быстро влепил мне четыре пощечины подряд. Я протестующе замычал и сел.

— Сергей Александрович, вы в порядке? — заботливо приобнял меня правой рукой белый ангел, в левой он держал пузатую бутылку коньяка. Рядышком суетился незабвенный Фармазон, дуя на покрасневшие ладони.

— Ну вот мы и в норме. Пришли в себя, грубо говоря — очухались, здрасте! — Вдвоем они подняли меня на ноги и усадили в ближайшее кресло.

— Что со мной было?

— Обморок.

— Я не об этом…

— Намек понял. — Черт мгновенно метнулся к большому напольному зеркалу и развернул его так, чтобы мне было лучше видно. Анцифер скорбно встал у меня за спиной, а подбежавший братец удобно устроился в ногах.

— Композиция, как в ателье. Жаль фотоаппарата нет, такой семейный кадр пропадает. А чего, мужички, может-таки, пошнырять здесь по углам, вдруг у хозяев где-то скромненький «кодак» со вспышкой завалялся. Я — сногсшибателен, белобрысый — наманикюрен, а ты, Серега, вообще словно в кино сниматься намылился. В смысле — в фильмах-ужасах, без грима. Дело говорю, хорошие фотки на память останутся…

Я не расслышал, что там ответил братцу Анцифер, — я смотрел. В зеркало. На самого себя. И не узнавал. Вернее, узнал, но далеко не сразу. Все мое тело покрывала курчавая густая шерсть. Волосатыми были даже ладони. Да что ладони — даже сам нос! Нос и то был шерстяным и пушистым. На темном фоне лица выделялись лишь горящие ужасом глаза. Знакомый розовый туман вновь начал заволакивать сознание. Я испугался, что снова упаду в обморок, выхватил у ангела бутылку и приложился к горлышку.

— Эй, эй, эй! А делиться кто будет?! Не по-товарищески поступаете, гражданин! Ишь присосался…

Когда Фармазону удалось отобрать у меня коньяк, я уже несколько успокоился. Настолько, чтобы достойно взглянуть в глаза правде. В зеркале отражался… я. Действительно, очень похоже на снежного человека или на бесхвостую человекообразную обезьяну. Примат, одним словом.

— Ну че? Сам скажешь, чем ты там в ванной занимался, или нам с трех раз угадывать?

— Ребята, я ничего не делал. Принял душ, вымыл голову, вытерся полотенцем, завернулся, вышел, все…

— Врешь небось? — недоверчиво сощурился черт. — Наверняка опять какой-нибудь стишок прочел, вот и доколдовался.

Я вновь завладел бутылкой, отхлебывая янтарную жидкость большими глотками.

— Сергей Александрович! — На этот раз ее выхватил Анцифер. — Что вы делаете?! В вашем положении только напиться не хватало.

— Пусть пьет! Это его личное, суверенное дело. Друган, хочешь еще грамм двести? Вот скажешь правду, что в ванной делал, — налью…

— Фармазон! Стыдись, лукавый бес. Хозяин сказал истинную правду, уж в этом я разбираюсь. Видимо, что-то не так с водой, шампунем, мылом или полотенцами. Можем ли мы предположить, что вещи оказались заколдованными?

Близнецы задумались, пользуясь паузой, я тихонько взялся за коньяк, там еще плескалось с полбутылки. Не подумайте, что я алкоголик, хотя… какая разница, что вы подумаете… С одной стороны, мне уже было хорошо, с другой — в комнате как-то стало тесновато. В смысле слишком много чертей и ангелов носилось взад-вперед. От них буквально пестрело в глазах. Я тупо замотал головой, пытаясь сфокусировать зрение.

— Сергей Александрович!

— М-м… тут! К в-вашим услугам, Ан… Анц…ф…р…

— Циля, что ты стоишь?! Отними же у него бутылку!

— Из-зыди, бес н-не-эст-тетичный… Че пристал? Я сегодня хр-хр-стианин! С бесами ничего оп… общего иметь не желаю, вот…

Фармазон окосел, ей-богу. У него от удивления глаза округлились и сошлись на переносице, а губы неуверенно шевелились, безуспешно пытаясь произнести нечто внятное. Анцифер же отреагировал совершенно неадекватно: он едва не повалился на пол от хохота! Я тоже порадовался, хорошо, когда тебя понимают. Однако радость быстро угасла, несмотря на добрые глаза, ангел твердо пресек мои попытки вернуть коньяк.

— Фармазон, пожалуйста, сделай ему крепкого кофе без сахара.

— Ты надеешься, что после полулитра трехзвездочной дряни псевдоармянского производства банальный кофе «Якобс» хоть как-то приведет его в чувства?!

— Не болтай, делай, что говорят.

— Я от… него ничего не прим… не возьму. Мне ни-и-зя!

— Почему?! — взвился обиженный Фармазон.

— Потому, как т-ты нечистый дух, — охотно пояснил я. — Крещеному гр-гражданину с такими… ну никак! Ты — извини… Я против тебя лич-чно ниче не имею, но… Религия! Это… о! это… отвали от меня, рого…носец, аминь!

— Циля, он лыка не вяжет и оскорбляет меня почем зря, а я ему кофе готовь?!

В конце концов проблемами моего отрезвления занимался белый ангел, его братец еще долго возмущенно фыркал, а потом отправился в ванную. Вернувшись, он показал нам зажатый в кулаке флакончик.

— Этот?

— Вроде да… — сощурился я.

— Демонстрирую. — Он капнул на пальчик шампуня и растер по макушке, мы вытянули шеи в ожидании.

— Мне уже за тридцать, — продолжал неторопливо балагурить Фармазон. — У большинства мужчин моих лет, ведущих активный образ жизни, появляется некоторая… э-э… лысинка. Таким образом, если данная парфюмерия действительно способствует агрессивному росту волос, то…

Договорить ему не удалось — прямо у нас на глазах прическа нечистого из стильного хвоста а-ля Малинин в один миг стала кучерявым подобием американского «кафр»! Впечатление такое, словно на голову бедного черта водрузили огромную боярскую шапку. Это было настолько потешно, что я разразился тихим пьяненьким хихиканьем, но Анцифер почему-то не разделил моего веселья. Наоборот, скорчил постное лицо и наставительно отметил:

— А вот сейчас грех вам смеяться. Фармазон, между прочим, для вас старается.

— Ладно, проехали… стало быть, вот этим шампунчиком ты весь и вымылся? Ну, результат налицо… или на лице, или, что еще вернее, на всем теле. Зато теперь ты можешь запросто вернуться к своей драгоценной супруге — в таком наряде она сочтет тебя бурым медведем и скромненько подожмет хвост.

— Слушай, хватит, а?! Наташа — моя ж-жена, что она делает и как — касается только меня. Вам обоим она ни-ка-кого вреда причинить не может, а насчет себя я сам р-разберусь. Ей же ласки и понимания н-не хватает, ей помочь надо…

— Лечиться ей надо! Реланиум пить, а не с пеной у рта на людей бросаться.

— Только без драки! — мгновенно вмешался Анцифер, когда я встал с твердым намерением скособочить Фармазону прическу. Мы попрожигали друг друга памятными взглядами, но сели на свои места. Из моей головы еще не полностью выветрились алкогольные пары, поэтому я впал в мрачность. Пока ангел шептался с бесом, мне взбрело на ум несколько оглядеться. Комната, в которой мы так вольготно расположились, имела нестандартную форму пятиугольника. Стены обиты черным бархатом, потолок не белый, а красный. Пол выложен коричневым гранитом, мебель тяжелая и старая, явно дореволюционного периода. В большом книжном шкафу толпились седые фолианты с золотым обрезом, пожелтевшие свитки и какие-то рисунки. Камин в углу давал ровное пламя зеленоватого оттенка, хотя дров в нем явно не было. На одной из стен висела коллекция холодного оружия, в основном ножи самых странных форм. Наверняка было еще что-то, на чем стоило бы задержать взгляд, но двери в комнату мягко распахнулись, и довольный голос произнес: