Позывной «Оборотень» - Трофимов Ерофей - Страница 11

– Потому и спрашиваю, когда и куда уходить собираешься, – растерянно пояснил Никита.

– Да некуда мне идти, дубина! – заорала в ответ Таня.

Неожиданный визг девчонки оглушил Никиту не хуже шумовой гранаты. Охнув, он потряс головой, пытаясь унять звон в ушах и поковыряв пальцем в ухе, спросил:

– А визжать-то так зачем? Совсем оглушила.

– А как тебе ещё объяснить, что мне страшно? – продолжала орать девчонка. – Ну скажи, что мне делать, если ты такой умный? Сам устроился, сидишь тут, как паук в банке.

– А с чего ты взяла, что я собираюсь решать твои проблемы? – неожиданно вызверился Никита. – Я тебя первый раз в жизни вижу, а с какого-то перепугу должен спасать? У меня своих проблем выше головы.

– Но ведь ты же мужчина, – пустила в ход Татьяна самый беспроигрышный аргумент.

– И что? Хочешь сказать, что там, где ты жила, мужчин не было? Были, да только тебя они по каким-то твоим критериям не устроили. Вот ты и сбежала оттуда, чтобы в другом месте пристроиться. Наткнулась на меня и решила, что выиграла джек-пот. Но не в этот раз. Это моя жизнь, и посторонним в ней нет места.

Отвечая ей, Никита всё сильнее повышал голос, под конец уже просто выкрикнув последние слова. Он просто не знал, как объяснить ей то, что с ним произошло, и как всё это доказать, не подвергнув опасности. К тому же в памяти бывшего офицера калёным железом было выжжено предупреждение об особой секретности проекта, в котором ему пришлось участвовать. Его долгие годы учили молчать, и теперь это умение подверглось испытанию.

Растерянно замерев, Таня испуганно смотрела на него, не зная, как реагировать на эту вспышку. От удивления она даже успокоилась. Замолчав, Никита сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться, и, взяв себя в руки, добавил:

– В общем, завтра тебе будет лучше уйти.

– Но почему? Я тебе не нравлюсь?

– А это-то здесь при чём? – окончательно растерялся Никита. – Я же сказал, рядом со мной быть опасно.

– Чем? – не унималась девушка.

– Я опасен. Сам по себе, – зарычал парень, начиная снова заводиться.

– Ты чего? Маньяк какой, что ли? Или просто псих?

– Всё вместе. Так что, если хочешь жить, лучше ищи себе другое место, – набравшись терпения, ответил Никита.

– Не пойму, то ли ты просто пытаешься так от меня избавиться, то ли издеваешься, – в очередной раз не поверила она ему.

– Неужели так сложно понять, что это правда? – схватился за голову Никита.

– Ты сам-то себя слышишь? – скептически усмехнулась девчонка. – Когда такое было, чтобы псих сам признавал себя психом, добровольно? Врёшь ты всё, – решительно закончила она.

– О господи! – чуть не взвыл Никита, чувствуя страстное желание вышибить девчонке мозги.

Словно уловив, что ей грозит, девчонка вжала голову в плечи и, опасливо отодвинувшись подальше, настороженно спросила:

– Ты и правда хочешь, чтобы я ушла?

– Хочу, – твёрдо ответил Никита, устало опускаясь на топчан.

Этот разговор отнял у него больше сил, чем драка с несколькими противниками сразу. Всего за несколько часов она успела довести его до белого каления. Растерянно посмотрев на него, девчонка уселась прямо на пол и, тяжело вздохнув, тихо сказала:

– Неужели тебе всё равно, что со мной будет?

– А почему меня это должно беспокоить? – ответил Никита вопросом на вопрос. – Я уже сказал, у меня своих проблем выше головы.

– Это каких же? – ехидно поинтересовалась Таня.

Но Никита вместо ответа, вдруг насторожившись, бесшумно скользнул к двери, делая ей знак соблюдать тишину. Удивлённо наблюдая за ним, девчонка замерла с открытым ртом, не понимая, что происходит. Приложив к двери ухо, парень медленно, чтобы не брякнуть железом, отодвинул засов и, чуть приоткрыв створку, выскользнул на лестницу, всё так же бесшумно закрыв за собой дверь.

Осторожно выглянув из подвала, Никита осмотрелся и тут же замер, боясь выдать своё присутствие. Взвод солдат медленно двигался в направлении развалин, тщательно осматривая каждый сантиметр земли. Медленно, буквально по миллиметру, Никита повернул голову, высматривая других солдат. Делать в таком положении резкие движения означало сразу привлечь к себе внимание.

Убедившись, что ещё один взвод движется к развалинам с другой стороны, Никита осторожно спустился обратно в подвал и, вихрем влетев в свою берлогу, метнулся к шкафу, куда убрал всё оружие. Едва не споткнувшись о всё ещё сидевшую на полу девчонку, он не удержался и тихо зашипел:

– Хватай шмотки и готовься долго и быстро бежать. Группа зачистки. Если они сюда ворвутся, я сдаваться не стану.

– А куда бежать-то? – не поняла Таня.

– Куда-нибудь. Лишь бы подальше отсюда. Я отвлеку их на себя, а ты беги.

– Так, может, вместе…

– Делай, что говорю, – шёпотом рявкнул на неё Никита. – Не дадут нам обоим уйти. Так что беги со всех ног, если не хочешь рабыней стать. А до тех пор сиди молча и не шевелись, может, и не сунутся сюда. Они таких подвалов боятся.

Объясняя ей, что делать, он сноровисто набивал карманы боеприпасами и гранатами. Передёрнул затвор винтовки, быстро приставил её к стене и, подхватив топчан, подпёр им двери. С сомнением покосившись на дверь, Татьяна не удержалась и тихо спросила:

– А другого выхода у тебя отсюда нет?

– Чем тебе этот не нравится? – не понял Никита, продолжая баррикадировать дверь.

– Дверь больно хлипкая. Гранату бросят, и всё. Вот они – мы.

– Не всё так просто, – мимолётно усмехнулся Никита. – Я эту дверь в развалинах нашёл. Вместе с косяком. Полотно железное, только снаружи деревом отделано. А косяк длинными костылями к стене приколотил. Так что с ходу не вышибут.

– Дай-то бог, – вздохнула, поднимаясь на ноги, девушка.

– Вон туда, в угол сядь, и ни звука, что бы ни случилось. Орать и визжать потом будешь. Вот, в рот себе засунь и зубами закуси, – добавил он, протягивая ей кожаный валик.

– Зачем? – не поняла девчонка.

– Затем, что всё равно не выдержишь и заорёшь. А с этим звук глухой получится, может, и не услышат, – быстро пояснил Никита, вслушиваясь в происходящее на улице.

– А может, не надо? – осторожно спросила девушка, с подозрением поглядывая на кляп.

– Я сказал, сунь его в пасть и сядь в угол, или я его тебе сам в глотку затолкаю, – зарычал Никита, теряя терпение.

Испуганно пискнув, девчонка тут же вцепилась в валик зубами и, забившись в указанный угол, сжалась в комок, следя за каждым его движением огромными от страха глазами. Вскоре на лестнице послышались шаги и негромкий гортанный разговор. Потом кто-то сильно толкнул запертую дверь, пытаясь открыть её. Вспомнив, что дверь открывается наружу, а с той стороны нет ручки, Татьяна заметно воспряла духом.

Но стоявший за дверью солдат оказался упрямее, чем она ожидала. Послышались какие-то переговоры, а потом что-то железное заскребло по деревянной обшивке. Но дверь не поддалась, достойно воспротивившись этой попытке. Стоявший у противоположной стены Никита медленно поднял винтовку, беря вход на прицел.

Скрип и скрежет продолжались довольно долго. Потом кому-то наверху надоело ждать. Судя по резким командам, солдатам было приказано перестать заниматься ерундой и вернуться к делу. Скрежет прекратился, и по лестнице застучали тяжёлые шаги. Никита уже опустил винтовку, когда что-то звонко простучало по ступеням, скатываясь в подвал. Резко присев, парень заткнул уши руками и открыл рот, пытаясь избежать контузии.

Взрыв упругой волной сотряс развалины. С потолка посыпалась пыль, а дверь заметно вогнулась. Подняв голову, Никита первым делом осмотрел вход, мысленно молясь, чтобы дверь и кладка выдержали. Рядом с косяком пробежала едва заметная трещина. Ещё одна граната, и противнику не потребуется даже врываться вовнутрь. Достаточно будет просто сунуть в пролом автоматный ствол или очередную гранату. Понимая всё это, Никита сквозь звон в ушах пытался услышать очередные шаги солдат, но сумел только расслышать очередную порцию команд. Кислый запах пороха, просочившись в убежище, забивал нос и горло, мешая дышать и вызывая неприятное раздражение. Никите смертельно хотелось фыркнуть и чихнуть, чтобы как следует прочистить дыхательные пути, но делать это сейчас было нельзя.