Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8 (СИ) - Петрук Вера - Страница 28

Арлингу показалось, что Сокран издал едва слышный вздох облегчения. Как бы там ни было, старший Аджухам тут же бросился в нападение.

– Ты…

– Довольно, – вмешался Рафика. – Я услышал достаточно. Это не наша трусость и не храбрость захватчиков привели к тому, что город захватили. Это наши склоки заставили богов повергнуть Балидет в пучину несчастья. Мой старший брат и мой родной сын грызутся между собой, словно безродные псы! Вы оба забыли, что мы на одной стороне. Вместо того, чтобы объединить силы перед лицом внешней угрозы, вы поливаете друг друга грязью. Ваши обвинения друг другу слишком серьезны, чтобы их можно было решить, не затронув чести рода.

– Ты, как всегда, прав, дорогой брат, – поспешно вставил Тимрет, выполняя привычную функцию примеряющей стороны. – Давайте обсудим эти вопросы на собрании Гильдии.

– При условии, что мой племянник сможет представить Совету доказательства, – хмуро добавил Сокран. – Сейфуллах научился красиво говорить, но мед на его языке превращается в яд лжи. С каких пор в Самрийской Академии учат сочинять сказки вместо соблюдения кодекса Гильдии?

– Как хорошо, что вы вспомнили о законе, – не удержался Сейфуллах. – Помимо сочинительства, который тот же кодекс возводит в ранг купеческих ценностей, нас учили развивать хорошую память. Позвольте процитировать первый акт второго раздела. За измену и преступление против родины враг добрых людей нации должен быть предан смерти через отсечение головы. Гуманно, не правда ли? Я бы велел скинуть предателя со стены и забить камнями.

– Я сказал – хватит! – прервал его Рафика.

Сейфуллах послушно замолчал и велел Арлингу подать кофе со льдом. Регарди чувствовал уверенность мальчишки, но не одобрял его поведения с Сокраном. Старший Аджухам был не тем человеком, с которым можно было упражняться в красноречии. И тем более, обвинять его в предательстве. Регарди в первый раз слышал о записке от таинственного Женгардита Заула. Впрочем, Сейфуллах посвящал халруджи не во все свои дела.

Разливая прохладный напиток, Арлинг почувствовал, что за его движениями внимательно следили не только «карпы», но и другие гости. Ему нестерпимо захотелось окунуть в чашку Сейфуллаха палец, чтобы проверить, не пролился ли кофе. Досчитав до трех, он резко поднял носик медного кофейника, но позволил себе вздохнуть лишь тогда, когда услышал, как мальчишка делает первый глоток.

– Я собрал всех сегодня не для того, чтобы выслушивать ваши склоки, – возмущенно заявил Рафика. – Решать споры и наказывать виновных будет Совет, когда город вернется к обычной жизни. Маргаджан обещал оставить управление Балидетом за Гильдией, но можно ли ему доверять? Кто из нас слышал о сильном восточном царстве, способном собрать такую армию? Захватчики умело обыграли хорошо известную легенду о царстве Негуса, которое, в свое время, не смогли отыскать даже лучшие разведчики Согдарии. Маргаджан заверил нас, что владычество династии Гедеонов окончено, но сдается мне, оно только начинается. Как бы мы ни хотели избежать кровопролития на землях предков, разбираться император Седрик придет сюда, под стены Балидета. Некоторые близкие ко двору источники донесли о серьезных волнениях в столице. Ходят слухи, что под маской разбойника Маргаджана скрывается мятежный принц Дваро. Потерпев поражение от войск Канцлера, он мог бежать с верными ему кармокарами на север Сикелии, а оттуда, перейдя пустыню и завербовав в союзники керхов, дойти до Балидета. Сомневаюсь, что Дваро сможет создать здесь Новую Согдарию. Его войско огромно, но имперская армия – не отряд добровольцев. О захвате Балидета уже знают в Самрии, а к Муссаворату отправлены регулярные войска. Нам предстоит сложная задача. Я заверил Маргаджана в нашей лояльности новому царю – пусть и мифическому, но в битве отцов и сыновей Гильдия встанет на сторону первых.

– Если связать двух птиц, у них будет четыре крыла, но летать они не смогут, – язвительно заметил Сокран. – А если это не Дваро? Пока мы будем доказывать преданность выжившему из ума Гедеону, который, кстати, может в нее не поверить, чаша терпения новых властей переполнится. Сейчас мы оплачиваем лишь содержание армии, что, между прочим, обходится недешево, а представь, если с нас потребуют выплату контрибуции? Это рискованная игра, Рафика. Сомневаюсь, что другие члены Гильдии ее поддержат.

– Мы не можем позволить себе потерю шелковых территорий. Пока в Сикелии правит империя, а не Маргаджан-Дваро, Гильдия останется на стороне Гедеонов. О чем и сообщим Седрику при первом удобном случае.

– Весьма недальновидно, дорогой брат. Северные и западные города уже закрыты. Торговля с царством Шибана не спасет годовую выручку от падения. А вот война – да. Даже если это и наследный принц, быть на его стороне – выгодно. Регулярные войска до Муссавората могут и не дойти. Пьянство и лень – плохие спутники для перехода через пустыню. В последний раз, когда я видел наших доблестных защитников, у них были большие трудности с дисциплиной. Пока Седрик соберет армию, Маргаджан успеет дойти до Самрии. И тогда уже диктовать свои цены будем мы, а не Самрийская Гильдия. При условии, что мы поступим благоразумно и не станем возводить сожженные мосты заново.

«Где-то я это уже слышал», – рассеяно подумал Арлинг. Прохладная атмосфера семейной встречи постепенно накалялась, опаляя жаром противоречий всех присутствующих. Когда в дискуссию вступил Тимрет, а за ним Сейфуллах, Регарди всерьез забеспокоился, как бы ни дошло до рукоприкладства. Если Рафика и Тимрет говорили спокойно, то Сокран с Сейфуллахом едва ли не подпрыгивали со своих мест. Нервничали и «карпы».

– Не нужны нам ни Дваро, ни согдарийцы! – уже не стараясь понизить голос, кричал Сейфуллах. – Балидет всегда был свободным! Как и другие сикелийские города. Вот и хорошо, что в Согдарии раскол. Воспользуемся их беспорядком, чтобы выбить проклятых драганов с нашей земли! Когда-то Сикелия успешно воевала и с керхами, и с другими соседями, так почему сегодня мы думаем только о том, как заплатить меньшую дань, не допуская мысли, что ее можно не платить вообще!

– Если ты ненавидишь драганов, отчего таскаешь с собой этого калеку? – ехидно поинтересовался Сокран. – Кто докажет, что он не шпион императора? Кроме того, что он живет в нашем доме и ест нашу пищу, мы еще заплатили немалые деньги за его выкуп. Когда школа собирается оплачивать нам убытки?

Надежды Арлинга на то, что о его происхождении не вспомнят, не оправдались. Давай, Сейфуллах, смени тему! Почему бы тебе не рассказать гостям, что Дваро еще в молодости увлекался журависом? По слухам, Канцлер закупал его гигантскими партиями на плантациях Сикелии специально для наследного принца. Когда их караван стоял в Самрии, в одном из местных трактиров активно обсуждали здоровье Дваро, которое якобы ухудшилось настолько, что принц утратил способность самостоятельно передвигаться и трезво мыслить. Кажется, никто не говорил, что Маргаджан не мог ходить.

Майнор явился, словно долгожданная вечерняя прохлада после полуденного пекла. Регарди почувствовал его тревогу и возбужденное беспокойство гостей. Управляющий пришел не за пустыми тарелками. Гости замолчали, но Майнор так тихо прошептал что-то на ухо Рафики, что причина его появления так и остались тайной – для всех кроме Арлинга.

Управляющий шептал одними губами, но среди вдохов и выдохов Регарди различил весьма печальную новость для дома Аджухамов. Драганы угнали с шелковичных плантаций всех нарзидов, не тронув других слуг. А так как нарзиды составляли большую часть рабочей силы, которая использовалась для обработки полей оазиса Мианэ, все работы остановились. Более того, к полудню завтрашнего дня Маргаджан приказал собрать нарзидов из домов Балидета у городских ворот. За всеми объяснениями драганы отправляли к Управителю.

Гости напряженно следили за Рафикой, однако глава Гильдии не спешил посвящать их в происходящее.

– Друзья, вынужден объявить наше собрание законченным, – спокойно произнес он. – Сокрана и Тимрета прошу выехать со мной на шелковичные фермы.