Воин света (СИ) - Ромов Дмитрий - Страница 7

— Кто?

— Слушай, брат, я не знаю, честно говорю. Но я узнаю, скажу тебе, мне не трудно.

— То есть, — усмехаюсь я, — ты планируешь ещё со мной встречаться?

— Конечно, планирую, как иначе? Так вот, этот человек передал информацию, что ты собираешься сюда, на озеро приехать с молодой женой. Заранее передал, когда вы маршруты прорабатывали, схемы изучали. Он это всё слил ворам. Поэтому я как узнал, что невесту твою пытались украсть, тут же собрался и поехал. Я тут рядом был, в Сухуме, два часа всего на машине. Правда, ночью чуть дольше ехал.

— Ну, отлично. Вот мы и подошли к главному вопросу. Зачем? Зачем ты гнал, зачем лез через джунгли и всё такое прочее?

— Поговорить хотел.

— Интересный ты чувак. Ну, прилетел бы в Москву, пришёл ко мне, как твой Антип, в чём проблема? Что за клоунада? Тебя нормально так могли захерачить здесь в лесочке. И до сих пор ещё могут.

— Нет, — качает он головой. — Зачем другим знать? Здесь тихо, посторонних нет, только свои.

Он пристально смотрит на Толяна. Остальные люди в чёрном находятся от нас на некотором расстоянии.

— Поэтому ты на меня пушку наставил, да? — пристально всматриваюсь я в его глаза.

— Слушай, прости, Бро, просто, хотел, чтобы по-тихому всё было.

— Кто знает, что ты сюда попёрся, супермен?

— Никто.

— Давай, Толик, никто не знает, вали его, — говорю я.

— Эй-ей! Хорош юморить, короче. У меня дело есть. Если не понравится, тогда делай, как захочешь.

— Ну, попробуй, — киваю я, — раз такой отчаянный. Расскажи, что за дело.

— Во-первых, посмотри сам, волына пустая, без патронов. Говорю же, чисто, как аргумент взял, чтобы тихо.

— А во-вторых?

Он смотрит на Толяна.

— Говори-говори, — подбадриваю я. — У меня от него секретов нет.

— Короче, я хочу сотрудничество наладить. Взаимная выгода и светлое будущее. Я про тебя слышал, интересовался. Ты хоть и молодой, а перспективный, да?

— Да ты что? И зачем мне это сотрудничество, если я и без тебя светлое будущее могу устроить? Всю вашу свору в ближайшее время под нож пущу и все дела.

— Вот! Правильно говоришь. Всю свору под нож, да только потом что? Думаешь, сразу всё? Кругом станет тихо и спокойно, да? Исчезнет преступность мгновенно? Что? Знаешь ведь, что случится, придут беспредельщики, такое начнётся, что и не снилось. Хуже станет в сто раз. Кровь и ужас. А чтобы этого не произошло, я нужен. Вместе с тобой мы построим новый порядок, улавливаешь? Ты и я.

Он делает руками движения, будто лепит пирожок.

— Ты даёшь мне гарантии, я даю тебе бабки. Нельзя всё на самотёк оставлять, брат, сам посуди. Не получится без закона, да?

— Закон, вообще-то, уже имеется. Слыхал небось про кодекс уголовный?

— Какой кодекс, а? Кто по нему жить станет? Люди деньги делать хотят, даже те, кто закон твой исполняет, понимаешь, да? Хотят, чтобы красиво было, весело, как у людей. Сейчас там вон сколько разных воров, а мы их выбросим и…

— Мы?

— Конечно, мы. Я тебе помогу. Изнутри помогу. Никто не знает, что я здесь сейчас, понимаешь, да? У меня есть свои люди и мы можем всю республику взять. И другие места тоже. Подумай. Вот и всё.

— Ну что, — спрашивает Толян, — завалить его?

— Нет, — задумчиво качаю я головой. — Пока не надо…

Пока повременим, а там видно будет…

— Вот что, Джон… — говорю я, поразмыслив, — Ламази… Сейчас Толик пойдёт с тобой. Толь, возьми людей и пройди по маршруту, посмотри, как он проник, и нет ли там каких сюрпризов. Проводи и распорядись. Если что, гаси жёстко, без базара. А этот пускай едет пока. Пушка, кстати, действительно пустая у него, я по весу почувствовал…

— Ладно, — неохотно кивает Толян.

Не нравится ему этот Джон. Да и я пока не испытываю к нему нежных чувств.

— Что за имя такое, Джон? — спрашиваю я.

— Я вообще-то Джансуг, Джано, а это… ну, погоняло, чё? Джон. Ты вот Бро, а я Джон Ламази.

— Понятно. Ну, иди, раз такое дело. Меня не ищи. Я тебя сам найду.

Это я говорю с иронией, но он серьёзно кивает, изображая полную лояльность.

Время на озере пролетает быстро. Любовь, ласка, нега, расслабон… Всю жизнь бы так жил… Вообще-то нет, конечно. Несмотря на то, что мне очень хорошо и на то, что мне нравятся прогулки по лесу, и на то, что нравится ходить на катере по озеру и на то, что мы занимаемся любовью, как кролики на виагре, подобный стиль жизни непривычен. Бездействовать очень трудно.

На пару дней приезжает Галина с Борисом и кучей поэтов. Я, правда, из них только Евтушенко и Вознесенского знаю, но и этого больше, чем довольно. Они читают свои хлёсткие, яркие, невероятные вирши.

Все пьют, хохочут, пожирают глазами Наташку, называя музой и снова читают, словно стараются перещеголять друг друга, и посвящают ей мгновения своих озарений. Не забывая, впрочем, и о Галине.

Всё это талантливо и до ужаса красиво, пронзительно и немного дико. Потому что так изъясняться невозможно, они будто открывают дверь в потусторонне — демоническое, а это делать, всё-таки, не стоит.

Уезжают так же внезапно, как и приезжают, а мы остаёмся, доживая спокойные и размеренные деньки из своей сладко-медовой недели, полной любовного изнеможения и ненасытной жадности до тел друг друга.

Вернувшись в Москву, мы сразу оказываемся заключёнными в колёса повседневной гонки, попадая в жернова, ритмично перемалывающие время. Утром после прилёта Наташка идёт на работу, а я — к Андропову.

Кажется, какое-то время наши встречи будут ежедневными. Хорошо, что у него хватает дел помимо меня, потому что после этих сеансов я чувствую себя так, будто он выпил из меня все соки. До последней капли.

— Я думаю, что свободы, безусловно, нужны, — задумчиво говорит он, не глядя на меня. — Гражданские свободы, отсутствие репрессий и все эти пресловутые права человека. Без извращений, конечно, и вседозволенности. Но, совершенно несомненно, расширение этих свобод должно происходить в соответствии с ростом благосостояния.

— Полагаете, это должно быть связано с экономическим ростом?

— Да, с одной стороны сам этот экономический рост будет подталкивать расширение свобод, хотя не в этом суть. Суть в том, что бедное и отсталое общество, это я не про нас, а в принципе… размышляю… Так вот, бедное и голодающее, для примера, сразу станет несвободным. Потому что на волне вседозволенности придут те, кто будет морочить людям головы и закабалять их в настоящее рабство. Придут глашатаи свободы, несомненно связанные с Западом, и заставят служить золотому тельцу. И самим себе… Тут мне всё абсолютно очевидно и ясно и даже пытаться дискутировать не о чем. Твои рассказы это очень хорошо иллюстрируют…

Он погружается в раздумья.

— Ладно. Нужно сформировать задание для наших академиков более конкретно… Об этом подумаем. И о кадрах нужно подумать. О кадрах…

Сегодня встреча прошла без Де Ниро, и два часа мы были один на один с председателем.

— С Епишевым я переговорил, он готов принять твой «Факел» под своё крыло. Нужно от Леонида Ильича команду и всё закрутится. Но это я организую завтра-послезавтра. Служить будешь в погранвойсках, чтобы армейские тебя не сожрали, улавливаешь?

Улавливаю, конечно. Не хочет меня из своих рук выпускать, погранвойска — это КГБ… Ну, да ладно, я это ожидал.

— Но на границу я тебя посылать не стану, конечно. Будешь здесь в штабе «Факела». Соображения по структуре штаба и подразделений жду завтра в виде записки.

— Понял, Юрий Владимирович…

Попрощавшись с Андроповым, занимаюсь другими делами, а вечером еду за женой в «Союзнефтеэкспорт». С букетом, разумеется.

Оставляю розы в машине, а сам захожу в вестибюль. Наташка появляется минуты через три. Завидев меня, улыбается, просто расплывается в улыбке и устремляется ко мне, но тут… Ба! Знакомые всё лица… Следом за ней появляется Игорь Алексеевич Зевакин. Жив, курилка…