Балтийский ястреб (СИ) - Перунов Антон - Страница 44

— О! — удовлетворенно воскликнул он. — Мне наконец-то прислали подкрепления!

Но стоило углубиться в чтение, выяснилось, что вместо десятка испрашиваемых малых судов с небольшой осадкой, их лордства прислали два старых линкора, паровой шлюп «Драйвер» и яхту «Блэк Игл». И если шлюп еще как-то соответствовал заявке, то…

— На кой черт мне яхта⁈ — выругался сэр Чарльз и продолжил чтение.

Дальше было еще хуже. Оказывается, прикидывающиеся простачками русские ухитрились вывести в океан, по меньшей мере, два капера, и теперь те резвятся на торговых путях, как пробравшиеся в овчарню волки. В связи с чем первый лорд адмиралтейства выразил непременное желание, чтобы, получив этот старый хлам, он отправил на поимку русских пиратов свои лучшие фрегаты!

— Вот уж дудки! — разозлился адмирал и покосился в сторону поставца, в котором хранились по паре бутылок настоящего шотландского виски, отличного бренди и великолепного хереса.

Казалось, что хуже уже ничего быть не может, как в салон адмирала, в нарушение всех мыслимых норм приличий, вломился его же собственный адъютант.

— Прошу прощения, сэр, — взволнованно начал он, — но известия таковы…

— Очень надеюсь, Фергюссон, — ледяным тоном прокаркал Нейпир, — что принесенные вами новости и впрямь важны. Иначе, клянусь честью, вы пожалеете о своей дерзости!

Патрик Фергюссон, первый лейтенант флота Ее Величества королевы Виктории, едва дождался окончания брюзжания «старика», как за глаза называли семидесятидвухлетнего адмирала офицеры его флагмана — новейшего сто тридцати одно пушечного винтового линейного корабля «Дюк Веллингтон» [1].

— Русские атаковали «Валориус»! — выпалил уроженец Ольстера и, видя, что адмирала удалось-таки заинтересовать, добавил, — Бакл спустил флаг. Фрегат захвачен неприятелем.

— Что⁈ — не сдержавшись, Нейпир вскочил на ноги и вперил гневный взгляд в ничем не повинного адъютанта.

— Когда это случилось?

— Вчера вечером, сэр!

— Так значит, они все-таки решились и вывели в море линейные силы?

— Никак нет. Это были малые канонерские лодки…

— Не может быть! — фыркнул адмирал. — Кто мог выдумать столь неправдоподобную басню?

— Только что прибыл винтовой шлюп «Арчер». Его капитан Эдмунд Хиткоут передал срочное сообщение от кэптена Роберта Фицроя — командира фрегата «Аррогант» (Высокомерный). Они лично были свидетелями финальной части сражения.

— Почему не пришли на помощь?

— Не поспевали. Скорость «Высокомерного» не превышает восьми узлов…

— К чертям. Об этом поговорим после! Срочный сбор эскадре, мы идем к Кронштадту! А сейчас дайте мне окончить завтрак, Фергюссон, — и, видя, что лейтенант продолжает стоять у двери, добавил многозначительно, — в одиночестве.

Ему было, о чем подумать. Дождавшись, когда настырный адъютант выйдет, сэр Чарльз решительно отодвинул чашку с давно остывшим напитком и налил себе полный стакан крепчайшего бренди. Конечно, до обеда еще далеко, но суровые времена требуют неординарных мер!

Еще неделю назад адмирал Нейпир пришел к выводу, что укрывшиеся в своих гаванях русские решили играть от обороны и не станут предпринимать активных действий. С одной стороны, это было хорошо, поскольку развязывало руки флоту Её Величества. С другой, не давало возможности старому адмиралу проявить себя и завершить карьеру решительной победой.

И вот теперь выяснилось, что все это было византийской хитростью и коварные московиты ждали лишь, когда их противник совершит оплошность, чтобы воспользоваться ей.

Еще одним неприятным сюрпризом оказались высокие боевые качества винтовых канонерок. Судя по полученным перед походом сведениям, это должны были оказаться заурядные корабли со слабым вооружением, способные, впрочем, доставить немало неприятностей на мелководье. Но чтобы захватить исправный и готовый к бою фрегат?

Надо сказать, что у сэра Чарльза, как командующего Балтийской эскадрой, и без того хватало проблем. Мало того, что незадолго до отправления он вдрызг разругался с Первым Лордом Адмиралтейства сэром Джеймсом Грэхэмом, и тот в отместку не выделил ему столь необходимых малых судов. Так теперь еще тот же самый сэр Джеймс, черт бы подрал этого продажного политикана, требует отдать быстроходные фрегаты.

Еще хуже было то, что Нейпир не располагал и войсками, которыми могли бы осуществлять десантные операции. Еще в апреле командующий писал, что требуется не меньше пяти тысяч штыков, «чтобы сделать хоть что-то в Финском заливе». Его запрос удовлетворили, но словно в насмешку морских пехотинцев отправили из канадского Галифакса. И когда теперь можно будет ожидать их прибытия, не мог сказать никто, кроме разве что Господа Бога.

Вообще же, одной из самых главных проблем для Нейпира стала низкая подготовка экипажей, набранных большей частью из резервистов. На эскадре процветали пьянство, воровство, дисциплина не выдерживала никакой критики. Причин тому было много, но сейчас командующего они волновали мало. Куда важнее было отыскать ответ на вопрос, что ему со всем этим счастьем делать?

Именно в силу всех вышеперечисленных обстоятельств Нейпир и не спешил переходить к активных действиям, терпеливо дожидаясь запаздывающих французов. Но вот теперь, после такой хлесткой пощечины, полученной от русских, продолжать крейсировать, охотясь за рыбаками и мелкими финскими торговцами, становилось уже положительно невозможно. Оскорбление требовало ответных и решительных действий.

Тем более, что до него стали доходить слухи о гуляющей по Лондону меткой фразе острослова лорда Мэмсбери, что из двух адмиралов, командующих флотом, один в Черном море, а другой в Балтийском, один постоянно молится, а другой — постоянно ругается, и только в одном они оба сходятся: ни тот ни другой не сражаются. Для сэра Чарльза, до крайности болезненно воспринимающего всякий урон своей чести и имени, такие заявления были словно удар ножом в самое сердце.

Еще одним знаменательным событием, произошедшим в мае, стало установление телеграфной связи южными губерниями. Получивший заказ от казны Сименс не терял времени даром и успел за зиму не просто провести изыскания, но даже проложить большую часть линий. Весна с ее распутицей несколько замедлила работы, но совсем их не прекратила, и двадцать третьего мая состоялась первая передача текстового сообщения по проводам. Жаль, не успели до седьмого числа, но и это неплохо. [2]

Когда утихли первые восторги, и зачитали все верноподданнические депеши, выяснилось, что первую победу над англичанами одержали не мы, а черноморцы. Причем на две недели раньше нас!

Еще 30 апреля этого самого года пароходофрегат «Тайгер», на минуточку, один из лучших в британском флоте, крейсировал у берегов Одессы и, будучи застигнут туманом, имел неосторожность налететь на мель. Попытки экипажа спасти корабль оказались напрасными. Едва утреннее марево развеялось, как с берега заметили врага, быстро подтянули пушки и безжалостно расстреляли его. После переговоров с командующим обороной города бароном Остен-Сакеном команда корабля в полном составе сдалась в плен. Подошедшие вскоре на выручку британские корабли, поняв, что сделать уже ничего нельзя, сами подожгли фрегат. А когда огонь добрался до крюйт-камеры, корпус взлетел на воздух. По итогу бесплодная, в сущности, попытка обстрела Одессы закончилась полным провалом для союзников.

Что тут скажешь, молодцы черноморцы! Хотя, если подумать, «Тайгер» потопили береговые артиллеристы, а не моряки. Мои же балтийцы ухитрились не просто одержать верх над «Валориусом», но и заставили его спустить флаг. К слову сказать, поврежденное во время боя колесо скоро починят, и тогда он под именем «Доблестный» займет свое место в составе Русского флота. Есть такая традиция у наших моряков — оставлять взятым у противника кораблям их имена. Так сказать, в назидание потомству. А если корабли отличились, то называть в их честь новые. К примеру, один из линейных кораблей Балтийского флота до сих пор носит имя «Эмгейтен», в честь захваченного когда-то шведа. А вместо затонувшего в 1852 году «Ретвизана» скоро будет заложен новый парусно-винтовой линкор с таким же названием.