За гранью восприятия - Фомичев Алексей Сергеевич - Страница 88

• Предыдущая
• 88/96
• Следующая

И только сейчас я обратил внимание на оживление на дорогах и на машины, украшенные ленточками и шариками. Сегодня же суббота! День свадеб. День многочисленных бракосочетаний, торжеств и застолий. В этот день возле ЗАГСов тесно от обилия разукрашенных машин и толп празднично одетых гостей. Цветы, шампанское рекой, тосты, крики «горько!» и все остальное, что сопутствует торжеству. По городу разъезжают кортежи, делая остановки у памятников и нарушая правила движения. Гаишники невероятно добры и кортежи обычно пропускают, по привычке запоминая номера машин.

Мимо нас, пока мы ехали от магазина к выезду из города, проскочило четыре кортежа. Иномарки, «волги», «жигули», даже микроавтобус, набитый гостями, был. Вот так всегда, кого-то на погост несут, а кто-то под венец идет. Общее у них одно – застолье. Водка рекой, блюда, закуски… Только за одним столом тосты и смех, а за вторым – слезы и скорбь. Так всегда, праздник соседствует с бедой…

Миновав последний светофор, мы обогнали один из свадебных кортежей и вышли на прямую дорогу к солотченскому посту ГАИ. До дачи километров двадцать пять – это меньше получаса. А на трассе и того меньше.

– …А на следующей неделе обещают проверку из Москвы. Вроде как инспекция. С какого перепугу они решили ее устроить, непонятно…

Иван достал из сумки бутылку с водой и сделал пару глотков. Потом протянул ее Разгонову.

– Будешь?

– Не-а.

– А ты? – повернулся он ко мне.

– Не хочу.

Следователь спрятал бутылку и продолжил рассказ. Олег слушал его с рассеянным видом, изредка поддакивая или улыбаясь. Сам больше смотрел на дорогу и в зеркало заднего обзора. И лицо у него было… я бы сказал, недоуменно-настороженное.

Поймав мой взгляд, он подмигнул и спросил:

– Чего молчишь, Артур?

– Так… – пожал я плечами. – Думаю.

– А. Ну-ну… Это полезное дело. Нужное.

Я и вправду немного скис. Вернее, ушел в себя. Настроение, пошедшее вроде как вверх, вновь упало. А к мрачности и хмурости добавилось странное напряжение. Словно ожидание чего-то нехорошего, поганого… Или интуиция опять проявляет себя, или просто нервы барахлят. Что вовсе не удивительно после насыщенной событиями недели.

Мимо поста наши машины пролетели на скорости, явно превышающей разрешенную на этом участке дороги. Обычно все водители заранее снижают скорость, не желая терять время и деньги при разбирательстве с гаишниками, но майора РУБОПа меньше всего интересовали какие-то дорожные разбойники в форме и при жезлах. С него-то они возьмут только то, что он даст, – фигу!

Вообще же ГАИ с остальной милицией вечно на ножах из-за каких-то своих, внутренних проблем, и гаишники при первой же возможности ловят ментов, отбирают права и выписывают штрафы. Впрочем, и менты, когда сотрудники ГАИ влипают в какие-нибудь переделки, платят той же монетой. Поистине – правая рука бьет левую!..

Я смотрел на будку ГАИ, ожидая реакции гаишника. Не каждый стерпит столь наглую демонстрацию пренебрежения. Но инспектор проводил наши машины пристальным взглядом, даже не делая попытки остановить. Или знал номера, или подумал, что так явно нарушать правила могут только те, кто уверен в своей неуязвимости.

– Лихо ты, – промолвил Иван, провожая глазами удаляющийся пост. – Знакомый?

– А? Нет. – Олег бросил взгляд в зеркало. – Так…

Мы подъезжали к мосту, и Олег немного сбавил скорость. Я опять поймал его взгляд, майор что-то упорно выискивал позади. Точнее – высматривал. Но что?

Мимо нас по левой стороне дороги пролетел кортеж из четырех машин. Цветные ленты, шарики, соединенные кольца на крыше едущего впереди «форда». Стекла дверей опущены, и нам хорошо видны смеющиеся лица, улыбки, бутылки шампанского в руках.

Еще одна свадьба. С моста едут. На нем по старой традиции фотографируются молодожены, причем жених (вернее, новоиспеченный муж) проносит свою ненаглядную на руках метров двадцать – тридцать.

Вот и эти… отщелкались. Сколько их еще будет сегодня?..

– Уже два месяца шашлыки не ел, – вдруг сказал Иван, провожая взглядом кортеж и довольно улыбаясь. – Сегодня лопну, но три… нет, четыре порции срубаю. Точно!

Я тоже повернул голову, глядя назад, и заметил вереницу машин, едущих за нами. Примерно половина из них шла на скорости большей, чем мы. Вообще-то обгон на мосту запрещен, но об этом мало кто вспоминал.

– Прошлый раз шашлыки, можно сказать, только понюхали, – не унимался Иван. – Нас сорвали прямо из-за стола. Всю дорогу матюгались…

– Мать!.. – вдруг выкрикнул Олег, резко скручивая баранку руля вправо. – Ухуел!

Меня бросило вправо, на Ивана. Тот прилип боком к дверце, тараща глаза и выталкивая сквозь зубы слова проклятий. Машина ушла еще дальше вправо, к самому бордюру, зацепила его колесом и пошла вдоль него.

– Олег, – закричал Иван, – в чем д…

Краем глаза я заметил силуэт машины, мелькнувший с левой стороны, сообразил, что фортель, выкинутый Олегом, связан с ее внезапным появлением, и мгновенным озарением понял, что происходит.

Резко нырнул корпусом вперед, пряча голову, и услышал характерный, ни с чем не сравнимый звук выстрелов.

По нам били из пистолета. Из «ТТ». Пули с противным скрежетом дырявили металл над головой, нащупывая наши тела.

– Тормози! – проорал Иван, вытаскивая из прикрепленной к поясу кобуры штатный «макаров».

В ответ Олег рявкнул:

– Вылезайте!

И вывернул руль, ставя машину почти поперек дороги. Вражеская тачка – старые «жигули» шестой модели – тоже притормозила. С переднего правого сиденья через опущенное стекло, выставив руки, по нам лупил из двух стволов какой-то тип в черных очках.

– Мать вашу!

Разгонов сам нырнул вниз, пополз по сиденью к правой дверце, при этом доставая ствол и вопя во всю глотку:

– Через правую, блядь! Вылезайте через правую!

Лоб уперся во что-то упругое, податливое. Я поднял глаза и сообразил, что буквально ползу по дну салона, бодая головой ноги Ивана. Тот привалился к дверце, закрывая мне проход, а сам сидел на сиденье, опустив руки и свесив голову. Рубашка на груди в двух местах пробита, из небольших дырок тихонько вытекает кровь. Рядом на сиденье лежит пистолет со снятым предохранителем.

Стрельба продолжалась. Пули прошивали салон, отыскивая новую жертву, крошили стекло, дырявили обшивку сидений. Еще одна клюнула Ивана в живот. Мертвое тело дернулось и начало сползать вниз. Прямо на меня.

А дальше был какой-то цирковой трюк из арсенала «человека-змеи». Я так и не смог понять, каким образом сумел проскочить мимо довольно большого тела следователя, при этом ухитрившись не встать с пола, как открыл дверцу и выпал на асфальт. Причем сделал все это за неполную секунду. Одновременно со мной из машины вылез Олег.

Наша вторая машина проскочила дальше и сейчас стояла посреди дороги с двумя открытыми дверцами. Из передней левой свешивался труп лейтенанта из СОБРа. Еще одно тело лежало у края дороги – вроде помощник Разгонова, – но, судя по всему, он был пока жив.

Прапорщик успел не только покинуть «фольксваген», но и открыть ответный огонь. Но что характерно, по другой машине. Напавшие приехали на двух тачках.

И все. Первичный сбор информации на этом закончился. Дальше – фаза действий. По крайней мере об этом я еще успел подумать. А потом пошло оно – действие.

…Короткий взгляд из-за капота, поиск цели, два выстрела навскидку, смена положения, повтор операции и опять смена. Огонь противника явно стих – или поражен, или спрятался. Крик Олегу: «Стреляй!» и спринт метров на десять влево. Фиксация цели, падение, выстрел, чуть погодя еще один.

Машина противника тронулась с места и покатила вперед. Из нее никто не стрелял. А вот из второй еще вели огонь. По прапорщику.

Я тут же перенес прицел на нового противника, попутно отметив, что Разгонов бьет вдогонку уходящей машине, крикнул:

– Бей по стоящей!

И опять сделал короткую перебежку, заходя во фланг.

Водитель второй машины тоже попробовал провернуть фокус с отрывом, но чья-то пуля (моя или прапорщика, Олег в этот момент лихорадочно вставлял вторую обойму) угодила в него, и тачка встала.

• Предыдущая
• 88/96
• Следующая